Питер Кэри - Джек Мэггс

— Подумайте хорошенько, сэр. Зачем мне задерживать вас, когда я знаю, что вы сами задерживаетесь здесь каждую ночь и дремлете в кресле.

Он отпустил ее подбородок, но легче ему не стало. Закрыв пузырек с чернилами, он сунул его в карман, взял перо, но тут же бросил его на стол. Он явно не знал, что ему делать дальше.

— У мистера Бакла была сестра, — сказала Мерси, — он очень любил ее. Его сестра была сослана в Ботани-Бэй [13] Английская исправительная колония в бухте Ботани, близ Сиднея, Австралия. .

Услышав это, Мэггс вдруг переменился, он словно стал прислушиваться к ее словам, и Мерси это заметила.

— Он плакал, увидев ужасные следы от ваших ран. И плакал, когда рассказывал мне об этом. После он не смог прочесть для меня ни строчки из «Айвенго». Он ужасно был расстроен тем, что вы так страдали.

Джек Мэггс снова сел за свой стол. Мерси Ларкин почти одновременно с ним опустилась на ближайший позолоченный стул, на сиденье которого была вышита сцена охоты.

— Мы плакали вместе, — продолжала Мерси.

— И вы тоже, детка?

— Ваш секрет в безопасности.

— Его знают всего лишь хозяин и вся его прислуга, — с горечью промолвил он.

— Я не прислуга. Они называют меня горничной, но это не моя настоящая должность в этом доме. Я знала мистера Бакла с детства. Он читал мне книги на ночь много лет.

— Вы дрожите.

— Нехорошо так пугать меня.

— Я не причиню вам зла. — Он протянул ей одеяло, то самое серое одеяло, которым укрывался сам, когда засыпал здесь. — Но вы должны сказать мне всю правду. Что говорил обо мне этот джентльмен?

— Мистер Отс гипнотизировал вас, — ответила она. — У него были такие маленькие магниты, величиной с пенни.

— Я это знаю.

— Магниты действовали на вашу душу. Они прикладываются, как припарки…

— Я знаю.

— И этими магнитами он вытягивал все из вашей души и переносил вас на другой конец Земли, убеждая, что сейчас лето и вы должны снять рубаху в присутствии леди, и заставлял кричать, когда вы видели, как бьют плетью человека. Вы описали ему заморскую птицу. Вы становились злым и проклинали Господа. Вы сами выдали себя и теперь они знают, что вы беглый каторжник из Нового Южного Уэльса.

— Ублюдок!

— Вы ошибаетесь. Он честный человек и мастер своего дела, каких не сыскать.

— Только не он, а кто-то другой. А этот ученый ублюдок все скрыл от меня.

— Они не осмелились сказать вам, — уже кричала Мерси. — Они думали, что их убьют в собственных постелях. У мистера Отса жена и сын. Если вы исчезнете, то получится, что они тоже нарушили закон, укрывая вас.

— Укрывая?

— Да. Это очень опасно. Сам мистер Бакл может попасть в Ньюгейтскую тюрьму.

Он не знал, что ему делать с ней. Мерси, видимо, догадывалась об этом, потому что снова заговорила и, наклонившись, коснулась его рукава.

— Вы можете полагаться на нас, — заверила она его. — Мы ваши друзья.

Сердце у него сжалось, но он позволил ей уйти без применения силы и без угроз. Он сам сопровождал ее вверх по лестнице и сам закрыл за нею чердачное окно.

За стенами дома бушевала буря. В сумеречной гостиной, которая снилась Джеку Мэггсу, в тени сидел человек в военной форме.

Это вы?

Это я, ответил Призрак.

Мэггс, плотнее завернувшись в клетчатый плед, пытался сонными глазами разглядеть, в каких войсках может служить этот человек. Призрак, словно угадав его желание, зажег газовую лампу. Она горела так ярко, что Мэггс закрыл глаза рукой.

На госте была форма королевской охраны — ярко-синий камзол, черные брюки, под мышкой зажат кивер.

Я из 15-го гусиного, сказал Призрак.

Гусарского, поправил его Джек.

Призрак настаивал на своем и вдруг распахнул камзол, под которым оказалось обнаженное женское тело, — шелковистый кустик волос и нежная грудь с розовыми сосками.

Странно, сказал себе Мэггс, улыбаясь во сне. Но он знал, что это сон, что все это ему кажется, и если он не тронет Призрака, то тот не исчезнет. Мэггсу было тепло и уютно. Газовый свет грел его щеку.

Этот газ чертовски приятная штука, подумал он.

Газа здесь нет, сказал Призрак.

Джек посмотрел на лампу. Она ярко горела. За нею плавали стаи рыб, поблескивая чешуей в искусственном свете.

Я думал, что это газ.

Здесь нет газа.

А потом стало темно. Что-то легонько коснулось лица Джека. По запаху кожи он понял, что это уздечка.

Ты любишь ездить на лошади, Джек?

Уздечка снова коснулась его лица.

Да, сэр.

Я собираюсь на гору Ирвин. Надеюсь, ты умеешь пользоваться теодолитом?

Это капитан Логан?

Во сне Джек Мэггс видел себя все еще улыбающимся. Когда он подошел поближе, чтобы разглядеть лицо Призрака, то убедился, что он точная копия капитана Логана.

Я думал, вы мертвы .

Только не я, ответил Призрак, который уже не был похож на Логана: у него были светлые волосы, и он выглядел моложе Логана. Но на нем была форма 57-го пехотного полка, а уздечка оказалась не уздечкой.

Мы будем составлять карту местности, сэр?

Джек почувствовал, как его сковал холодный ужас. Никаких съемок местности не будет. И никаких уздечек.

Сто ударов плетью, отдал приказ капитан Логан, и хлестать до тех пор, пока я не увижу, костей.

Мэггс стоял, но потом упал. Он не мог вынести, чтобы его видели в таком состоянии. Он шел мимо сторожки Паркера. Впереди, за аркой у тюремных бараков был проклятый «треугольник». Раддер, палач, ждал команды.

Рыдая, Джек Мэггс повернулся к Призраку, прося милосердия. Тот отвернулся и, взяв коня под уздцы, пошел по дороге, а Джек, схватив круглый камень побольше, бросил ему вслед, целясь в голову. Призрак упал, а спящий человек поднял камень побольше и ударил его еще сильнее. Голова Призрака лопнула, как перезревший плод. Спящий повторял это еще и еще, много раз.

В Лондоне от ветра дрожали стекла в оконных рамах.

Перси Бакл искренне сокрушался, что ему не выпало ничего лучшего, как прятать в своем доме беглого каторжника. Однако это не означало, что он намеревался изменить свое решение, хотя оно сулило ему потерю покоя, который он обрел вместе с наследством.

Теперь же мистер Бакл потерял сон, и, к его сожалению, с этим вошло в привычку то, что после полуночи он все еще нуждался в обществе своего «Доброго собеседника», как он ее называл.

Мерси, в переднике горничной, но без чепчика, сидела у ног своего хозяина. Он был рассеян, капризен и все время менял книги для чтения, не зная, на чем остановиться. Сегодня первой книгой была «Айвенго», а затем долгая пьеса Хэзлита о юной леди, которая опозорила героя, и, наконец, — Хэзлита Мерси терпеть не могла, — французский роман мадам Валли, который английским издателем был переименован в «Имогену».