Питер Кэри - Джек Мэггс

— Если делать, — промолвил он, — так побыстрее.

Мерси взмолилась не запирать ее в кабинете. Она крестилась и, поплевывая себе на ладони, поклялась, что не выдаст его.

В конце концов оба лакея поспешили вниз по лестнице, прыгая через две ступени, забыв запереть Мерси в комнате хозяина. Когда они опять оказались в темной гостиной, Констебл с трудом справился со своим сердцем, так отчаянно оно колотилось. Он сразу различил во тьме бесформенную фигуру доктора, напоминавшую спутанный клубок шерсти. Он поднялся с кресла и сразу же протянул руку к Мэггсу. В руке что-то блеснуло.

— Покажите ваш язык.

— Зачем я должен это делать, сэр?

Доктор высоко поднял в воздух какой-то предмет из серебристого металла.

— Затем, — громко сказал он, — что в доме зараза. Мэггс схватил доктора за руку и так дернул ее вниз, что тот вскрикнул от боли. Металлический предмет со звоном упал на пол.

— Джек Мэггс! — вскричал Бакл, испуганно метнувшись к ним. — Джек Мэггс, я приказываю!..

Что он собирался приказать, так и осталось неизвестным, потому что Мэггс уже тащил доктора, похожего на какое-то большое с раздутым туловищем насекомое, куда-то в угол.

— Господи спаси! — закричал в панике доктор. Мэггс, схватив доктора за руку своей покалеченной левой рукой, правой прихватил две оставшиеся свечи. Наконец он опустил доктора на пол.

— Ты чертов верблюд! Я готов тебе глотку разорвать!

— Прекратите сейчас же! — взвизгнул Перси Бакл. — Ведь это мистер Отс!

Констебл, не поняв, невольно оглянулся на дверь, — там никого не было.

Мэггс приблизил свечу к лицу гостя и увидел толстый слой грима и пудры. Стоявший на коленях Тобиас Отс смотрел на огонь свечи широко открытыми от испуга глазами.

— Узнаю его проделки, — злобно проворчал Мэггс.

— Дослушайте меня, добрый человек, — торопливо остановил его Перси Бакл, и, поскольку Мэггс все еще не выпускал из рук свою жертву, тихонько что-то шепнул ему на ухо.

Джек Мэггс проводил доктора в кухню, где стал свидетелем, как доктор учил всех должным образом мыть руки. «Сэр Спенсер Спенс» заставил каждого из прислуги, а затем и их хозяина проделать эту процедуру, никому не сделав поблажки. Когда мистер Спинкс попробовал было отказаться, доктор обрушился на него с такой злобной бранью, что ввел старика в дрожь.

Наконец, когда руки бедняги дворецкого были вымыты, насухо вытерты и вполне отвечали требованиям доктора, он поставил на кухонный стол большой черный саквояж и, открыв его, вынул продолговатый предмет, завернутый в черный бархат. Это оказался зловещего вида нож с зазубренным лезвием.

— О Господи, — охнула мисс Мотт.

Затем доктор извлек второй предмет из своего саквояжа — тоже продолговатый, но с длинным острым концом, похожим на штопор. Он хвастливо поиграл им, говоря что-то об «органах внутренней секреции», а потом сказал, что этот инструмент меняет свою форму и цвет, если человек заражен. Он тогда разбухает и становится похожим на голубой шар. Доктор размахивал им, словно хотел тут же его испробовать. Наконец, к облегчению всех присутствующих, ужасные инструменты были снова упрятаны в саквояж.

Но на этом мучения прислуги не закончились, ибо доктор заявил, что теперь он осмотрит каждого из них отдельно.

И хотя тяжелые шторы алькова в кухне были плотно задернуты, все, что происходило за ними, было слышно в кухне. Первой вошла в альков миссис Хавстерс, за нею последовал старый дворецкий; каждая жертва послушно кашляла, отхаркивалась и сплевывала в серебряную плошку. Все выходили с потупленным взором и красными пятнам смущения на щеках.

Джек Мэггс вошел последним. В тесном маленьком алькове наедине с Тобиасом Отсом он вновь ощутил силу воздействия этой личности: она оказалась куда большей, чем он подозревал. Этот доктор с кривой улыбкой на слишком алых губах и бесовским блеском в глазах казался теперь неправдоподобным, странным и даже комичным, но он все же существовал, вызванный к жизни искрой злой и магической фантазии своего создателя. Суетливый маленький писатель исчез. Его место занял демон с горящими глазами: это существо схватило Мэггса за подбородок своими сухими квадратными ладонями и попыталось заставить его раскрыть рот, чтобы сунуть туда некое подобие металлической ложки.

Когда Джек перехватил его руку, дьявольское отродье не сдалось. Вопросительно вскинув темные брови и придвинув поближе к лицу Джека свой маленький нежный рот, оно насмешливо прошелестело ему в ухо:

— На виселицу захотелось?

Выглянув из-за шторы, Джек увидел в кухне то, что и ожидал увидеть: все сплетники были в сборе и смотрели на него.

— Сплюньте, — приказал доктор и сунул ему ложку в рот.

Пять минут спустя дом был объявлен на карантине. Благодаря диагнозу «больное горло», Джек Мэггс добился того, чего хотел: каналы сплетен перекрыты. Постаравшись обезопасить свою территорию, беглый каторжник особым чутьем почуял, что стал пленником того, что сильнее его и выше его понимания.

Как только «сэр Спенсер Спенс» покинул дом, Мэггс спустился в подвал, где отыскал заржавевший молоток и коробку гвоздей.

Первый гвоздь он вбил над замком парадной двери. Он вбил его глубоко, под углом, так, что он вошел в дубовую раму. С каждым ударом молотка ему становилось легче.

— Мой дом, — воскликнул с болью мистер Бакл, неожиданно появившийся у него за спиной.

Мэггс вбил второй гвоздь на три дюйма ниже замка.

— Так велел доктор.

— Он ничего подобного не говорил. Прекратите! Вы не имеете права разрушать мой дом.

Мэггс, встав на цыпочки, прилаживал третий гвоздь над дверной рамой.

— Вы расколете раму!

Но Мэггс вбил гвоздь. Затем он повернул ручку двери и потянул ее на себя.

— Вот это я называю карантином.

— Посмотрите, что вы наделали! Сколько трещин. Сейчас же прекратите, я приказываю. Это не карантин. Мистер Отс ничего подобного не замышлял.

Мэггс уже пересек гостиную. Он отдернул тяжелые шторы на окне и постоял перед ним какое-то время, глядя в лицо ночи, а потом, опустив шторы, один за другим забил в раму девять гвоздей.

— Вы неправильно поняли его, — бесполезно уговаривал его хозяин. — Я сейчас принесу словарь. Не трогайте мои окна, пока я не принесу книгу. Я приказываю!

Но Джек Мэггс уже не был чьим-то слугой. Принеся из столовой стул и держа во рту торчащие шестидюймовые гвозди, он принялся одно за другим заколачивать три окна в гостиной — бах! бах! бах!

— Вот, — вновь вошел в комнату Перси Бакл с открытым словарем в руках. — Здесь нет ни слова о гвоздях во время карантина.

Но в гостиной окна были уже заколочены, шторы опущены и прибиты сверху и снизу. Мэггс перенес стул в столовую и зажег там свечи.