Павел Басинский - Полуденный бес

– Так вот, просто Ася… Однажды я в буквальном смысле этого слова вынул Сорнякова из петли. Это случилось, когда провалился его первый роман. Я сказал ему: Виктор, зачем эти жертвы? Я сделаю из тебя писателя. Я научу тебя прилично вести себя в светском обществе и смывать за собой в унитазе. Только, пожалуйста, Витя, не пытайся вмешиваться в мои тексты! Просто ставь над ними свое имя. Бедный! Он не нашел в себе силы выполнить даже это условие. Он пытается сам переписывать мои тексты. Между тем мне не смешно, когда маляр безродный уродует «Мадонну» Рафаэля!

– Слава! – сердито крикнула Рожицына, заканчивая колдовать над носом Джона.

– Прости, любовь моя! – шепнул Крекшин Асе. – С сегодняшнего дня я женат.

Кстати, – развязно продолжал он, – рекомендую тебе своего друга. Джон Половинкин, американец, баснословно богат! Вилла и яхта в Сан-Франциско. Семизначная цифра на банковском счете. И при этом ничего не боится. Ни пули, ни танков, ни девочек на роликовых коньках. Выражаясь языком вашего поколения, полный мажор. Сегодня ты выбрала удачный маршрут, Джульетта!

– Ха-ха! – засмеялась Ася, сообразив, что ее разыгрывают. – Половинкин! У нас в классе чувак с такой же фамилией. Полный отморозок! А Сан-Франциско – это где?

– В Африке, – буркнула Варя.

– Ну нет! – Ася не хотела, чтобы ее принимали за дурочку. – В Африке Мадагаскар. Мы по географии недавно проходили.

Она вскинула руку, показала пальцами знак V, оттолкнулась роликом от асфальта и помчалась дальше по Конюшковской вдоль забора американского посольства.

Молодые люди посмотрели на небо.

– Дождь будет, – сказал Крекшин.

– Будет, – согласилась Варя. – И смоет все следы.

Танковая колонна ползла на людей. С сосредоточенными лицами люди упирались ладонями в лобовую броню и отступали медленно и беззвучно. Молчали они, молчал и командир батальона капитан Суровин, высунувшись по пояс из люка. В этой тишине было что-то жуткое. Все понимали, что бесконечно продолжаться это не может: нервы на пределе, и струна рано или поздно должна была лопнуть. Варя, Джон и Крекшин опять оказались в переднем ряду.

Рядом с ними ковыляла старуха с дерматиновой сумкой, в которой позвякивали пустые бутылки. Она зло смотрела на командира и говорила:

– Степушка! Что ж ты делаешь, сынок? Народ давишь!

– Отойди, мать, – хрипло отвечал он. – Никакой я тебе не Степушка. Ты меня с кем-то путаешь.

– Вот еще, путаю! – сердилась старуха. – Вот я тебя, шельмец такой, сумкой по башке огрею!

– Не достанешь, мать! – смеялся кто-то в толпе. – И потом посмотри, какой у него шлемофон!

– Достану, – возражала бабка, но жалела пустые бутылки.

– Ты бы послушал старую женщину, капитан, – сказал кто-то в толпе. – Она больше нас с тобой, вдвоем взятых, прожила.

Командир затравленно молчал.

На пути колонны, перегородив Садовое кольцо, стояли троллейбусы. Колонна остановилась, люди отошли от машин, ожидая, что будет дальше. Танки ринулись на троллейбусы и протаранили затор. Один танк все же застрял и, крутанувшись на месте, встал. Толпа молодых людей бросилась к нему с железными прутьями. Одни разбивали навесное оборудование, другие набрасывали брезент на броню, чтобы лишить экипаж видимости. Наконец случилось то, чего больше всего боялся Суровин. Машину облили бензином из нескольких канистр и подожгли. Задыхаясь от дыма, из танка посыпался экипаж, стреляя в воздух, а потерявший обзор водитель толкал машину взад и вперед, пытаясь вырваться из западни.

Из машины забило пламя. Люди рванули в стороны, но некоторые остались и отскакивали от дергавшегося танка, как от собаки, норовящей укусить.

– Человека задавили!

В луже крови лежал молодой человек. Рядом с ним на корточках сидела Рожицына. Почему-то было ясно, что человек мертв.

«А если бы это был я? – подумал Джон, тупо глядя на кровь. – Или Варя? Или Крекшин?»

– Эй, вставай! Пошли отсюда!

Кто-то тянул его за рукав. Он поднял глаза и увидел большие коричневые глаза Аси.

– Куда ты меня тащишь? – возмутился он, когда они уже свернули в сырой мрачный переулок и подошли к подъезду, похожему на тот, где находился офис Вирского.

– Ко мне домой, – влажно шепнула она в его ухо.

– Зачем? Там Варя осталась, она беременная…

Беременность Вари не вызвала у девочки ни малейшего интереса.

– Ребятам нужны продукты и теплые вещи. Может, нам не одну ночь возле Белого дома провести придется. Вот нас, школьников, и послали по домам. Заберем хавку из холодильника, шмотки. А ты поможешь мне донести.

– А как же твои родители?

– Не бойся, Америка, все пучком! Матери нет дома, а отец не помешает. Так ты мне поможешь?

– Хорошо.

Ася чмокнула его в щеку.

Чагины жили в старой и давно не ремонтированной коммунальной квартире. Длинный, как кишка, коридор был завешен и заставлен разнообразным хламом. В полумраке Джон задел висевший на стене велосипед, и тот с грохотом упал. Ася сделала страшное лицо и потащила Половинкина за собой.

– Пришла, потаскуха!

Какое-то странное существо маячило в освещенном дверном проеме и буравило их опухшими глазками.

– Да еще и с мужиком! Мать за порог, а она мужика привела – тварь бессовестная!

Существо было явно женского пола, в пестром засаленном халате, из которого неопрятно выглядывали грязные бретельки лифчика.

– Чешется в одном месте, тварь? Забыла, как мокрым полотенцем по морде получать?

Ася резко остановилась.

– Сука! – заорала она, бесстрашно надвигаясь на женщину. – Сектантка! И зачем я тебя из петли вынула? Нужно было взять тебя за ноги и потуже веревку затянуть!

– Проститутка малолетняя! – взвизгнуло женское существо, прячась за дверью. – Бога ты не боишься!

– Да пошла ты… со своим богом! Соседка, – спокойно объяснила она остолбеневшему Джону. – Она ненормальная, ты не обращай внимания.

Они вошли в комнату Чагиных. На диване, прикрывшись байковым одеялом, спал небритый мужчина. Холодильник был забит продуктами.

– Папка вчера деньги за свадьбу получил, – говорила Ася, набивая продуктами большой бумажный мешок. – Он вообще-то великий музыкант. Играет на всех инструментах, какие есть на свете. Однажды ему подарили индейскую дудку, он взял ее, посмотрел и сразу сыграл на ней что-то ужасно индейское. А зарабатывает баяном на свадьбах. Ну и напивается там. Мать его не любит. А я его жалею.

– Ася! – прохрипел мужчина. Оказалось, все это время он наблюдал за ними. – Поставь бутылку на место!

– Ну папочка! – Ася кинулась к отцу и уткнулась подбородком в его плечо. – Это ребятам нужно для медицинских целей!

– Раны обрабатывать? – ненатурально торжественным голосом спросил Чагин, садясь на край дивана. – Что ты понимаешь в ранах, дочь моя? Что ты знаешь о кровоточащих ранах в душе отца твоего?