Питер Кэри - Кража
- Название:Кража
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Эксмо
- Год:2007
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-21859-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Питер Кэри - Кража краткое содержание
«Не знаю, потянет ли моя повесть на трагедию, хотя всякого дерьма приключилось немало. В любом случае, это история любви, хотя любовь началась посреди этого дерьма, когда я уже лишился и восьмилетнего сына, и дома, и мастерской в Сиднее, где когда-то был довольно известен — насколько может быть известен художник в своем отечестве. В тот год я мог бы получить Орден Австралии — почему бы и нет, вы только посмотрите, кого им награждают. А вместо этого у меня отняли ребенка, меня выпотрошили адвокаты в бракоразводном процессе, а в заключение посадили в тюрьму за попытку выцарапать мой шедевр, причисленный к „совместному имуществу супругов“»…
Так начинается одна из самых неожиданных историй о любви в мировой литературе. О любви женщины к мужчине, брата к брату, людей к искусству. В своем последнем романе дважды лауреат Букеровской премии австралийский писатель Питер Кэри вновь удивляет мир. Впервые на русском языке.
Кража - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А в Сиднее, Господи благослови, только я побил бродяг своим стулом, и уже помешал Мяснику ЗА ДЕЛОМ с Марленой Лейбовиц, и пришел ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК, а потом наступило утро, мы насытили кровь КАФФЕИНОМ, и снова как белка в колесе.
Никто ничего не говорил, но я уверен: в комнату Марлены кто-то вломился, тут пахло ВЗЛОМОМ, но Мясник, как ИДИОТ, бегал по комнате и хвалил камешки и сломанные вазы, хотя любому человеку СРЕДНИХ УМСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ было ясно, что какие-то преступники причинили тут ущерб с помощью лома или отбойного молотка, и это еще не все: входная дверь казалась ЖЕРТВОЙ УБИЙСТВА. Я очень встревожился насчет того, как бы защитить только что обретенную подругу с красивыми глазами, в уголках которых часто прячется улыбка.
Чтобы помочь Марлене достать КОШКОЛОГИ, как мы в Блате их именовали, я распахнул дверцы шкафчика, тоже подвергшегося нападению, петля сбоку, и вся штуковина словно ПОСЛЕ АВАРИИ, грузовик врезался в почтовый ящик.
До чего ж аккуратно, похвалил я — ОБЫЧНАЯ ЛЮБЕЗНОСТЬ. Так меня воспитали: если папаша швырял баранью ногу, пробивал пластиковую перегородку, и нога падала перед самым моим носом, кость вперед, ляжка назад, никто и внимания не обращал. Смотри в свою тарелку.
Но вообще-то детство у меня было мирное и спокойное, никаких переживаний. Сидел себе под художественной белой вывеской отцовской лавки МЕСТНО ЗАБИТЫЕ ТУШИ и посматривал на рождественские деревья, привязанные к столбикам веранды отеля «Кортхауз». PINUS RADIATA называли эти деревца, не было в ту пору более симпатичного названия. Эти самые Pinus Radiata увядали в жару, словно приговоренные к казни преступники. Да, ничего особенно приятного, но и никаких тревог, и думать не о чем, жилка бьется на шее, что-то щелкает в затылке, да и то больше ночью, а не по утрам.
Японские кошкологи Мясника не заинтересовали, пока он не запихал нас всех в тесный фургон. Мотор урчал, в ушах у меня звенело под отчетливый высокий посвист «холденского» насоса. Мы уже мчались к следующему МЕСТУ НАЗНАЧЕНИЯ, помоги Боже, где нас ожидало серьезное ВЫЯСНЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ с полицией, чему Марлена и Мясник вроде бы только радовались, объясните это, если сможете. Поворотник так и тикал, так и фликал, бяк-бяк-бяк, словно сердечко воробушка или рыбы, как они только терпели, а он знай себе просит у красивой женщины разрешения посмотреть кошкологи, ЗДОРОВЕННАЯ КЛЯКСА чужеземных красок, вонь, как от ГОРЧИЧНОГО ГАЗА или еще какой-то незнакомой гадости, никак не запах искусства, хотя эти чужеземные типографы вроде бы искусство хотят изобразить.
— Что скажешь, Хью? — спросила меня Марлена.
Я отвечал, что все очень мило, в конце концов, может, голова заболела вовсе не от этой химии. В комнате я почуял запах отцовского 22-го после выстрела — КОРДИТ — кролик корчится на земле, пока я не сверну ему шею. Это был запах ВТОРЖЕНИЯ, но законного или нет, откуда мне знать. Ясное дело, кошкологи — ТОНКАЯ НИТОЧКА к выставке в Японии, это я понял, когда увидел, как Мясник поглаживает страницы, сам словно кот, усевшийся вылизывать у себя под хвостом посреди дороги, и пусть грузовик сворачивает, куда хочет.
Не успели мы вымолвить «ДЖЕК РОБИНСОН», как очутились в ПРИЕМНОЙ полицейского участка, и Мясник, должно быть, вообразил себя на финальном матче в МЭДИНГЛИ-ПАРКЕ, так и ринулся вовнутрь, будто к воротам гол забить, а туда посторонних не допускают, велено сначала записаться в журнале регистрации. Я-то на все это внимания не обращал. Чересчур сильно пахло хлоркой.
Детектив Амберстрит здесь больше не работает.
Вот и все новости, и кратковременная воспитанность Мясника скисла, как плавающие поверх теплой кружки чая несвежие сливки, но едва он начал свой монолог, как Марлена, СЛАВА ТЕБЕ ГОСПОДИ, отобрала у него расписку и предъявила ее ЛЮБЕЗНОМУ СЕРЖАНТУ за регистрационным столиком. Мы, сказала она, одного хотим: забрать собственность, которую удерживают в связи с уже закрытым делом.
Любезный сержант вызвался проводить Марлену.
Спасибо, сказала она, я дорогу знаю.
В лифте она раскраснелась, и учитывая ее СКАНДИНАВСКУЮ КОНСТИТУЦИЮ, ей это очень шло, хотя я несколько недоумевал по этому поводу, ну да ладно.
На стене третьего этажа висела вывеска «ИСКУССТВО», уже описанная Мясником, и там поджидала женщина-полицейский, тоже сержант, с огромным ШНОБЕЛЕМ, вроде муравьеда, который она выжидающе нацелила на нас, Господи, помилуй и спаси! Ноздрищи-то! Позади нее было что-то похожее на ремонтную мастерскую Эдди Тула или товарную станцию ночного экспресса Джека Хогана, отец одно время посылал с ним мясо в Америку, ЕЩЕ ОДНА НЕСБЫВШАЯСЯ МЕЧТА, как говорится. Всевозможные произведения искусства в ящиках и коробках и просто так, завернутые в бумагу или пупырчатую упаковку, сколько этих полистиреновых шариков, до Судного дня не перелопаются. А еще похоже на отдел запчастей в Гараже Вольцера, Стюарт Вольцер держал и ремни вентиляторов, и пружины, и змей в формальдегиде, магнитные буковки, обрезы, сделанные на его же токарном станке. Мясника Стюарт Вольцер и Джек Хоган не интересовали нисколько. Блат давно умер для него, он попросту отдал расписку сержантше, которая сунула нос в клетку и принялась переворачивать то и это, печально всматриваясь в наклейки. У меня уже мурашки по рукам бегали, но когда я увидел, как Мясник входит в эту клетку БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ, у меня, как говорится, ПОМУТИЛОСЬ В ГОЛОВЕ. Чудно устроен наш мозг, как он работает, всякий раз подбирает самое пристойное объяснение, когда Мясник поволок наружу что-то черное, мягкое, я решил, это какой-нибудь заграничный ковер, он вечно таскал их от одной бабы к другой. Он тащил его, как здоровенный старый пес пахучее одеяло, но когда они с Марленой расстелили эту штуку на цементе, раздался мучительный вопль, и я увидел произведение искусства, безжалостно и варварски изуродованное. ГОСПОДИ ПОМИЛУЙ НАС. То была картина моего бедного брата, слова нашей матери, черные, как зеницы ее глаз, а с картиной, прости им Боже, обошлись как со старой подстилкой, которую сунули, не глядя, в помойку, а носатая баба еще и приговаривала: ВЫ ТОЛЬКО СЕБЕ ХУЖЕ ДЕЛАЕТЕ ТЕМ, ЧТО ОРЕТЕ НА МЕНЯ.
Словно почтовая служащая, МАЛЕНЬКИЙ ГИТЛЕР, она внимательно сверила номер на расписке и на этикетке, прикнопленной безжалостно в углу почерневшего холста. Слова моей матери, исходящие из мрака Мэйн-стрит. Носатая еще сверяла этикетку со списком, она так и не поняла, с кем имеет дело. Не муравьед — муравьишка, мясная муха на стене королевского дворца, а мой брат, расстилавший холст, который я так хорошо разрезал для него в свое время, дрожал от ЖАЛОСТИ И ГНЕВА, как в тот день, когда мы положили мамочку на стол и пенни на ее глаза, БЕДНАЯ МАМОЧКА, дорогая мамочка, могла ли она вообразить, каким путем пойдет ее жизнь. Череп Боун был КРАСИВЫЙ ЧЕЛОВЕК и ФОРВАРД в команде Бахус-Блата, могла ли она заглянуть в будущее дальше, чем красавец колибри или трусиха трясогузка при дороге в Дарли. Брат мой тем временем перетащил свой холст на ковер, точно такого же НИКОТИНОВО-КОРИЧНЕВОГО ЦВЕТА, как и в нашем мотеле в пригороде Аридейла, $ 28 за ночь и ЦВЕТНОЙ ТЕЛИК. БОГ, тридцать дюймов на двадцать, приклеенный в самом центре холста, теперь был оторван и висел, как заплата. Брат возвысил голос, жалуясь на такое кощунство, лицо его казалось смятым, как неубранная постель. НА ЭТОЙ БЛЯДСКОЙ РАСПИСКЕ СКАЗАНО: КОНФИСКОВАНО ДЛЯ РЕНТГЕНОВСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: