Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

На этот раз Марина едва дождалась и раскрыла письмо Стенина с большим нетерпением, ожидая окончательных разъяснений... Только вот - относительно чего? Она сама уже хорошенько не знала. В первую минуту письмо сильно задело ее, в особенности в той его части, где упоминается о Гиганте и Блуднице, вообще пляж, молодая компания, в которой она узнала Славика с его приятелями и себя в одну из веселых, безалаберных минут, впрочем, довольно невинных. Марина сначала невольно рассмеялась и влруг заплакала. Но тут же усмехнулась при мысли, как давно она не плакала, уже и не припомнить... И ей было приятно поплакать, точно что-то тяжелое оторвалось от сердца.

Она полулежала на тахте и, поплакав, даже вздремнула немножко, так, не совсем забываясь и точно грезя наяву: “Я вас люблю, и на том спасибо”. Чудак, право, это какое-то донкихотство в новом роде! Конечно, он правильно сделал, что не женился на этой Тане. Устроила бы она ему жизнь! Но как он одинок... И дело даже не в его инфантильности, она в конце концов ему идет, а в его непостижимом одиночестве. А он словно не сознает его или сознает, как свою свободу... Он словно вне времени, как человек, который действительно прожил две-три жизни... Он представлялся одновременно и старым, и юным. Он поведал ей историю своей души. Это непрерывное, по-детски живое, органическое развитие человека, в чем прослеживается не только его судьба, но и жизнь общества в известный период, вселяло в ее душу оптимизм.

Хотя он в очередной раз распрощался с нею, ей хотелось написать ему: “Вы превращаетесь для меня в миф, в некий символ... Но этого я не хочу, я хочу вас видеть таким, каков вы есть, я хочу, чтобы вы любили меня и никогда не покидали... Теперь я знаю, не я вам нужна, как вообразила я себе (пустое самомнение юности), а вы - мне... Мне нужно пройти хотя бы часть того пути, какой вы уже прошли. Кто же мне поможет, если не вы?”

Марина очнулась. Людмила Ивановна, вернувшись из магазина, заглянула к ней.

- Ты дома? Что, опять письмо получила? От Михаила Стенина? Интересно?

- Если хочешь - прочти.

- Можно?

Марина поднялась и прошла на кухню, захватив мамину сумку с продуктами. Выкладывать из сумки покупки она любила с детства.

- Послушай, Марина, - с недоумением спросила Людмила Ивановна, выходя к дочери, - о чем это он пишет?

- О себе.

- Нет, он любит тебя и предостерегает от замужества!

- Разве он не прав? Кому нужно мое замужество?

- Он любит тебя!

- Это его дело.

- Какое он имеет право вмешиваться в твою жизнь?

Беспокойство Людмилы Ивановны легко было понять, но Марина, как нарочно, упорствовала и выводила мать из себя. Людмила Ивановна схватила дочь за руку, чтобы сейчас же пойти к Стенину, но тут пришел Славик.

- Пойдешь и ты с нами! - властно приказала Людмила Ивановна, сумбурно передавая ему содержание письма, считая и его оскорбленным этим вмешательством.

Марина, которая уже не знала, плакать ей или смеяться, все же сохранила самообладание, улыбнулась грустно и посоветовала матери просто позвонить и высказать Стенину все, что она о нем думает.

Людмила Ивановна опомнилась. Она даже поправила прическу перед тем, как снять трубку. Марина продиктовала номер телефона и увела Славика на кухню.

Стенин отозвался быстро, и разговор был вполне корректен.

- Простите, ради бога! Вас беспокоит мама Марины. Прежде всего хочу сказать, что мы все, всей семьей, с большим интересом читаем ваши статьи... Да... О многом хотелось бы расспросить вас, да нынче вот голова не тем занята. Марина выходит замуж... Вы знаете? Спасибо, спасибо! Но, понимаете, женихи страшно ревнивы... Ваша переписка...

Михаил Стенин усмехнулся, обещал больше ничем не возбуждать ревности жениха и попросил позвать к телефону Марину. Поколебавшись, Людмила Ивановна все же позвала дочь.

- Кажется, вам досталось из-за меня и от мамы, и от жениха? - спросил Стенин.

- Мне? Скорее им от меня, - отвечала Марина сердито.

- Что вы хотите сказать?

- Не сразу, когда соберусь с мыслями, я вам напишу.

- Но нам как будто запрещают переписку...

- Ответа не потребуется, как вы не требовали его от меня. Все будет по-вашему! Прощайте!

Прошло лето. Вскоре по возвращении из отпуска Михаил Стенин получил письмо от Марины Лазакович. Она писала: “Я сделала все, что вы требовали от меня с первой минуты нашей встречи. Имеется в виду ваш нравственный максимализм. Я рассорилась с родителями, порвала с женихом, я близка к тому, чтобы бросить институт, куда поступила бессозательно, по выбору родителей (а они известно чем руководствовались)... Ума не приложу, как вы, все время отстраняясь от меня, достигли этого? Если бы я полюбила вас, тогда бы еще можно было это понять. А ведь я не люблю, скорее сержусь на вас и испытываю досаду. Никого и ничего не боялась я в жизни, а теперь всего боюсь. Я вздрагиваю от грубого слова в случайном разговоре мужчин и женщин в автобусе, на улице... Я краснею от нескромного взгляда... Я не нахожу себе места, когда родители переругиваются, на что никогда не обращала внимания, как дети то делают и - для своего возраста - весьма разумно. Поистине я теперь представляю собою слабый пол - и больше ничего. Я чувствую себя беззащитной, легкоуязвимой, но в чем-то и сильной. Мне кажется, я могу пойти на подвиг, на самопожертвование, хочется в жизни чего-то большого, яркого.

Как видите, мне мало “красоты в ее собственной, идеальной сфере”. Теперь я отчетливо понимаю цель вашей исповеди или эссе: вам хотелось пробудить мою душу, вы достигли ее. А дальше что? “Пусть вас носит судьба”?

Впрочем, этот вопрос я ставлю не перед вами. Жизнь все решит.

М. Л.”

Фраза “Пусть вас носит судьба” была из последней повести Антона Павловича Чехова “Невеста”. Марина вольно или невольно отвела ему роль “Александра Тимофеевича, или попросту Саши”, которого героиня, перевернувшая свою жизнь под его влиянием, любила, как хорошего, самого близкого человека, ясно сознавая при этом, что “от его слов, от улыбки и от всей его фигуры веяло чем-то отжитым, старомодным, давно спетым и, быть может, уже ушедшим в могилу”.

Если и не Марина, то Михаил Стенин все чаще смотрел на себя именно так.

Но от прошлого до будущего - всего один шаг, миг настоящего. Не принадлежа еще прошлому, Михаил Стенин впервые в жизни думал о наступающей старости со смирением, в котором сквозила своего рода важность зрелого мужа или глубокого старца. Он знал, что вступает в период свершений и, не осуществив своих планов хотя бы в главнейших чертах, не умрет. А замыслов накопилось много.

Кто знает, может быть, тот, кто был долго молод, да не в усладу себе, а перерабатывая и усваивая всю человеческую мудрость и культуру, проживет и в старости не одну жизнь?