Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

Стрела Эрота и Сапфо настигла. Какие песни, прав Алкей, запела во славу Афродиты, с ней дружна; на зов Сапфо богиня к ней сходила с Олимпа, чтоб любимице помочь в делах любовных, к сердцу близких ей.

Алкей меж тем политикой занялся, поскольку государство в распрях гибло, а остров Лесбос, хоть большой, - корабль в бушующих волнах войны гражданской.

Сапфо в изгнании, как и Алкей, в разлуке, на чужбине жизнь проходит, а вести - песнопения поэтов, прославленных теперь по всей Элладе.

Алкей смеется, слыша, как Сапфо с мольбою к Афродите шлет стенанья, узнавши муки безответной страсти, приворожить ей юношу, о, просит.

И тут же с гневом укоряет брата, которого сама растила с детства, за мать с отцом, осиротевши рано, в беспутстве - за любовь к гетере верной.

В изгнаньи вышла замуж за купца, к ревнивой зависти Алкея, словно по-прежнему любил ее и любит, но песнь ее о дочери поет: «Родной и золотой», - вся жизнь, как песня, звенящая с небес по всей Элладе.

И как привет из юности далекой:

Сапфо в Сицилии, Алкей в Египте - в изгнанье песнь звучит стократ сильнее.

Сапфо поет любовь, Алкей - войну, взывая к митиленцам, нанося удары Питтаку стихом стозвонным, что тот за благо счел простить Алкея, затем Сапфо с ее всесветной славой.

Как встретились они - Сапфо с Алкеем в расцвете молодости и таланта, с воспоминаниями о былом, о юности заветной, как любовь, томительной и пламенной, как счастье, что с новой встречей кажется утратой, ничем невосполнимою, как смерть.

Еще смуглее кажется Сапфо, подвижна, как подросток, вся в цветах, в пурпурном платье, с речью, как вещунья, Алкей с ней дружен, но не более, как и Сапфо, ведь он утратил юность, свою влюбленность, слишком много пьет, найдя отраду, с темой песнопений, в вине, чем славен Лесбос, как Дионис, веселья до безумья бог вина.

Сапфо придумала себе занятье (В то время умер муж ее, купец.) по склонности своей: открыла школу гетер, то есть подруг, для девушек из знати с целью обученья к танцам и к пенью, с воспитанием для света, чтоб женщины вносили красоту в жизнь города, а не сидели дома, как взаперти, когда мужья гуляют.

И новая пора настала в жизни Сапфо с ее любовью к красоте и к юности, что в песне зазвенело впервые откровеньем женской страсти и к девушке, как к юноше в цвету, чем упивались до сих пор мужчины, всех женщин принимая за рабынь, наложниц, жен - для ублаженья плоти.

Любовь же для свободных духом - новость, как новизна весеннего цветенья и юности с ликующею кровью, она, как песня, что поет народ, как песня, зазвеневшая в душе, бросающая в трепет и томленье.

Какая радость и какая мука! И близость - как разлука или смерть.

Воспитанниц своих Сапфо любила, как дочь свою, но влюблена была в Аттиду, повзрослевшую, невесту, увидеть с женихом ведь потрясенье...

Лесбийскую любовь Сапфо воспела, но не она ее изобрела и, не замкнувшись в ней, любила в жизни все высшее, прекрасное на свете, как солнца свет, как юность и цветы.

Прекрасному учила девушек, а с ними юношество всей Эллады.

Десятой Музой назовет Платон фиалкокудрую Сапфо Алкея, земное воплощенье девяти, чудесный светоч века золотого.

Вот что поведал Рома о Сапфо и Алкее, словно вызвав их из глубин тысячелетий, и Юля как впервые увидела его, юношу, влюбленного в нее, безмолвно, только взгляды, как солнца ослепительный блеск.

А еще он утверждал:

- В произнесении самой поэтессы ее имени на эолийском диалекте звучали дважды «п» - Псапфа буквально, поэтому, видимо, будет правильнее Сапфо, чем Сафо, хотя так мягче. Но Сапфо отнюдь не была мягкой по характеру и темпераменту, только нежной и любящей по природе своего дара.

Что же касается легенды о том, будто Сапфо бросилась с Левкадской скалы из-за любви к моряку Фаону, она не соответствует действительности. Сапфо прожила до старости, пользуясь всеобщей любовью и уважением, в Митилене чеканили монеты с ее изображением, как и Алкея, на вазах воспроизводили сценку неудачного объяснения Алкея с Сапфо.

Школа гетер Сапфо - это первый в своем роде «институт благородных девиц». Гетеры в те времена - просто подруги; ученицы Сапфо были подругами, нередко из одной семьи или страны; в кого-то из них могла влюбиться Сапфо, что изливалось в песне, а пела она лишь о «святом и правом», то есть о Любви с большой буквы.

В 1073 году книги Сапфо и Алкея публично были сожжены по распоряжению церковных властей в Константинополе и в Риме. Сохранились лишь чудом уцелевшие отрывки из лирики Сапфо и Алкея, чаще на папирусах в Египте.

По возвращении в Москву Юля постоянно позванивала и навещала Рому. Их встречи промелькнут перед нами в нескольких сценах.

Квартира; в окнах виды Москвы; Рома и Юлия предстают то в одежде, то в постели, то в ванне и снова в одежде, чтобы выйти в город.

- Ты мой Ромео, милый симпатяга! Один твой вид и взор – о, Боже, сколько счастья!

- Мой взор – то зеркало любви моей. Мой взор сияет красотой твоей!

- Хорош ответ, и поцелуй твой сладок. Ну, как еще со мной, Ромео, сладишь?

- Ромео? Нет! И ты ведь не Джульетта, хотя прекрасна ты на целый свет. Зачем нам роли в пьесе этой, когда ее печальней нет?

- Печаль в конце, а смерти не минуешь. Да ты еще меня весьма ревнуешь.