Дуглас Кеннеди - Покидая мир

— Никаких.

— А со временем у вас будет в десять, в двадцать раз больше, если покажете себя с выгодной стороны. Если останетесь с нами, при правильном раскладе сможете годам к тридцати обеспечить себя на всю жизнь. Ну а пока, для начала, я дам вам две тысячи баксов и отправлю завтра после обеда с Триш Розенстайн — с такой фамилией она, между прочим, могла бы прохлаждаться все лето в Кеннебанкпорте 24 24 Кеннебанкпорт — городок с США, штат Мэн, где расположен летний дом семьи президента Дж. Буша. В гостях у семьи Бушей в этой летней резиденции побывали Маргарет Тэтчер, Михаил Горбачев и другие известные деятели. с гребаными Бушами, а она вкалывает, является первоклассным менеджером и распорядителем фонда, а вдобавок понимает все про то, как надо одеваться. Она поможет вам приобрести новый гардероб для офиса. Консервативный, но элегантный. А то сейчас вид у вас такой, словно вы только что вышли из студенческого клуба и собрались перекусить каким-нибудь вегетарианским печеньицем с кружкой чая из бузины. Такой имидж прокатит в местном магазине здоровой пищи, но в наш интерьер он не впишется. Поэтому, если хотите работу, соглашайтесь на перемену гардероба.

Я слушала этот монолог, а в голове копошилась мысль: Передо мной настоящий актер, блистательно исполняющий роль самодовольного придурка, бахвала и невежи. Самое интересное, Брэд играл эту роль сознательно — он проверял, как ты отреагируешь: оскорбишься (в этом случае последовал бы пинок под зад — тебя немедленно списали ли бы со счетов как самодовольную и ограниченную гордячку) или сумеешь приспособиться к его грубоватой трескотне и привычке нести ахинею. Пока я его слушала, зубрилке с кафедры английского во мне неожиданно стало любопытно, я заинтересовалась его скороговоркой. Раньше мне не доводилось встречать подобных Брэду Пулману типов, хотя конечно же я догадывалась, что такие существуют. Но особенно меня удивило то, что почему-то его болтовня — особенно после беседы с ожившими мумиями из Висконсинского университета — казалась занимательной и имеющей непосредственное отношение к нашей реальной жизни. Да, она звучала приземленно и была сориентирована на материальные потребности, но странным образом я находила в этом вопиющем меркантилизме что-то бодрящее. Брэд представлял собой современный вариант самоуверенного пирата-капиталиста, описанного во множестве проштудированных мною романов, — стопроцентно американский типаж, с его бурной энергией, питающей и толкающей вперед взрывоопасную машину капитализма.

— Ну как, готова отдаться в объятия свободного рынка? — спросил меня Брэд в конце интервью.

За сто тысяч в год, да еще с двадцатью тысячами задатка? Я даже не сомневалась.

— Пожалуй, — произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— В последний раз отвечаешь так неуверенно. В нашем мире существуют только решительные «да» и «нет», и абсолютно никакой неопределенности быть не может.

Триш Розенстайн показалась мне абсолютным воплощением этого манихейского взгляда на мир. Хотя основной ее задачей на тот момент было придание мне внешнего лоска — а Брэд велел нам обеим заниматься этим на следующий день после обеда до тех пор, «пока дело не будет сделано», — получилось так, что, покончив с покупками, мы приземлились в баре отеля «Четыре времени года» и разговорились.

Брэд описал ее довольно точно. Триш обладала голосом, который соединял в себе тягучесть бруклинских гласных с всепроникающей пронзительностью сирены, — голос, созданный для того, чтобы на него оборачивались все посетители в ресторане, голос, способный пугать маленьких детей и усмирять домашних животных. Когда мы двинулись по Ньюбери-стрит и Триш начала знакомить меня с многочисленными империями стильной одежды, я поймала себя на мысли: «Больше десяти минут я рядом с этой женщиной не продержусь».

— Не вздумай даже примерять это, — проорала она, когда я показала ей на деловой костюмчик в «Банана репаблик». — В таком барахле будешь выглядеть как глиста в обмороке.

После такого заявления все, кто был на этаже, посмотрели на нас. А Триш заставила всех мгновенно потупиться, гаркнув:

— Здесь кого-то что-то не устраивает? — В магазине воцарилась тишина. Триш повернулась ко мне со словами: — Вперед! Поищем тебе что-нибудь стильное в другом месте.

Когда мы оказались на улице, я начала:

— Знаешь, не стоило…

— Говорить то, что я сказала? А какого хрена, почему нет? Я никого не обидела. Просто высказала свое суждение.

— Довольно громкое суждение.

— И что с того? Я громко говорю. Такой у меня способ общения.

Она настояла, чтобы мы зашли в «Армани»:

— Там сейчас распродажа, у нас есть шанс что-нибудь подобрать и помочь тебе избавиться от внешности гринписовской активистки.

К вечеру этого дня я стала обладательницей трех костюмов, двух пар обуви и разрозненных вещиц — стильных, но простых, — и у меня даже еще осталось двести долларов на белье. Несмотря на манеры портового грузчика, Триш обладала безукоризненным вкусом в одежде и определенно умела делать покупки — занятие, по ее верной догадке, для меня малоинтересное.

— Брэд показывал нам твое резюме, он всегда так делает, если решает взять кого-то на работу, — сообщила Триш, когда притащила меня в «Четыре времени года» и заказала себе два мартини, выпив первый коктейль почти залпом. — Почти все мы сразу тебя оценили: девчонка с мозгами, не опустила руки в трудных обстоятельствах. Кстати, папаша у тебя, похоже, тот еще поганец.

— С чего ты это взяла? — возмутилась я.

— Ну что ты ерепенишься? Это элементарная дедукция. Папочка в горнодобывающем бизнесе, явно не бедствует, но бросил вас с матерью ради новой жизни в Южной Америке с гурьбой местных цыпочек, так?

— Их было всего две…

— По твоим сведениям. Все мужики в душе кобели, даже те, что поприличнее. Но ты ведь это знаешь и на собственном опыте, разве нет?

Я внимательно посмотрела на нее:

— Что ты имеешь в виду?

— Ой, да брось, надеюсь, ты понимаешь, что Брэд — наш Мистер Зануда — не упустил шанса покопаться немного в твоем прошлом и, конечно, разузнал про тебя и профессора.

Я потрясенно молчала, глядя на Триш.

— Подавая заявление на работу в качестве стажера, я не подозревала, что тут будут копаться в моей прошлой частной жизни.

— В нашу контрольную комиссию по приему на работу входит три человека, и нам необходимо удостовериться, что человек, которого мы берем, подойдет «Фридом Мьючуал». Знаешь, что нам всем в тебе понравилось, помимо ученой степени и того, что ты сама всего добилась, не став при этом занудой?

— Жажду узнать.

— То, что у тебя был четырехлетний роман с научным руководителем и ты ухитрилась держать все в секрете и не растрезвонить всем об этом.