Дуглас Кеннеди - Покидая мир

В голове мгновенно возникла заманчивая картина — я сижу у теплой печки в кресле-качалке, почитывая Мелвилла или Флобера и слушая по радио классическую музыку. Я возвратилась в машину, снова подъехала к почтовому ящику и, достав мобильник, набрала номер, указанный в объявлении.

Мне повезло. Сью Макдоналд жила в пяти минутах и оказалась дома.

— Вы в самом деле хотите снять дом? — В ее голосе слышалось искреннее удивление, а еще хрипотца, которая появляется у тех, кто всю жизнь не расстается с сигаретами.

— Если он не занят, — ответила я.

— Занят? В январе в Новой Шотландии кому бы он к черту понадобился! Оставайтесь там, я через минуту буду.

Она появилась через несколько минут — седая женщина лет под шестьдесят, с коротко стриженными жесткими волосами, одетая в джинсы, побитую молью вязаную кофту и небрежно наброшенную поверх старую шинель армейского образца. Из уголка рта свисала сигарета. Я сразу прониклась к ней симпатией, а вот она окинула меня подозрительным взглядом.

— Хочу поинтересоваться, с вашего позволения, — заговорила Сью, отпирая входную дверь, — вы от кого-то скрываетесь или бежите?

— Все совсем не так романтично, — солгала я. — Просто я уволилась с работы. Получила хорошее выходное пособие, вот и решила какое-то время пожить в тишине, обдумать планы на будущее…

— Что ж, я вам так скажу: если хотите побыть в одиночестве и собраться с мыслями, лучшего места вам не найти. На побережье зимой становится так пустынно, ну прямо кладбище.

Дом, как я и предполагала, оказался простым, однако его отличало какое-то аскетическое обаяние. Обставлен он был практичной мебелью в стиле шекеров 46 46 Шекеры, шейкеры — протестантская религиозная секта в США, возникшая в XVIII в. Мебель, изначально создаваемую ими, отличают простота, строгость и функциональность. . Я увидела уютнейшее кресло и самую настоящую качалку, в спальне наверху обнаружила симпатичную двуспальную кровать под балдахином. Удобная кухня была обставлена шкафами из сосны, на кофейном столике у печки стоял большой коротковолновой радиоприемник, телевизора не было вовсе.

— Сейчас, полагаю, вы ломаете голову над двумя важными вопросами: как же отапливать это чертово помещение и в какую сумму оно может обойтись? Что до первого, то у меня здесь масляный бойлер, который я включаю ненадолго каждый день, чтобы трубы не замерзли. Раз вы решили здесь пожить, я сейчас его поставлю на постоянный режим, так что завтра в это же время вы вселитесь в нормальное, теплое жилище. А сзади в доме есть чулан с целой поленницей наколотых дров, так что можете и печку топить, если захотите. А все остальное работает на электричестве, так что не бойтесь, вам не придется каждый раз разжигать огонь, чтобы еду себе приготовить. Чем, говорите, вы там занимались у себя на юге?

— Я еще не сказала… но какое-то время я была занята в сфере финансов. А теперь работаю над книгой, основанной на моей диссертации.

Сью недоверчиво посмотрела на меня:

— Вы защитили диссертацию?

Я кивнула.

— Где же?

— В Гарварде.

— Знаем, слыхали о таком. И о чем же была ваша работа?

Я назвала ей тему. Она зажгла новую сигарету:

— Когда-то я начинала работу над диссертацией по английской литературе, прямо как вы. «Джейн Остин и английские что-то там такое»…

— Вы ее не закончили?

— Приехала как-то сюда на каникулы из Макгилла, попалась на крючок местному рыболову и сваляла дурака — сделала университету ручкой, вышла замуж и прожила с этим парнем двадцать лет.

— А потом?..

— А потом он имел наглость умереть от разрыва сердца — и одновременно разбить сердце мне.

— Мне очень жаль.

— А уж как мне-то жаль.

— Когда он скончался?

— Одиннадцать лет назад, и главное, до сих пор чувство такое, будто это было вчера. А теперь давайте о деле — хватит мне себя жалеть. Я буду брать с вас сотню за неделю, менять постельное белье два раза в неделю, а по вторникам девушка из местных будет приходить и делать уборку. Сколько вы намерены тут у нас прятаться?

— Недельи две наверное, а может быть, три.

— Похоже, у вас нет конкретных планов, да?

— В смысле, помимо окончания работы над книгой? Нет, никаких планов.

Сейчас я могу сказать, что последовавшие за этим три недели входят в число самых счастливых дней в моей жизни. Что там гласит старая заезженная pensee 47 47 Pensee (фр.) — мысль, изречение. Паскаля насчет несчастий людей, происходящих только оттого, что те не умеют спокойно сидеть в своей комнате, ничего не делая? Вот я решительно ничего не делала в те три недели, проводя почти все время в маленькой комнатке наедине собой. И мне это нравилось.

Я перебралась на другой же день после того, как увидела это место. Дом оказался не просто вымыт до блеска и полностью очищен от накопившейся пыли. В пузатой печке потрескивал огонь, а в кувшинах на обеденном столе и прикроватном тумбочке стояли свежие цветы. Холодильник был до отказа забит молоком и сыром. На столике рядом с качалкой обнаружились даже две бутылки местного красного вина. Там же была записка:

Надеюсь, вы удобно устроились. Я ближе к вечеру уезжаю, отправляюсь из Доджа греться в более солнечные места, а точнее, к янки на болота, во Флориду.

Мардж, уборщица, будет появляться два раза в неделю, менять вам постельное белье и наводить чистоту. Если решите задержаться больше чем на три недели, милости прошу. Просто отдайте деньги Мардж.

Надеюсь, вы получили то, что хотели…

Я распаковала вещи, включив на полную мощность «Си-би-си Радио 2» — канал классической музыки. На одном конце длинного обеденного стола я оборудовала рабочее место. Рядом с ноутбуком положила рукопись своей книги и несколько остро отточенных карандашей.

На следующее утро я проснулась в шесть. Приготовила себе овсянку и сварила кофе. Едва забрезжил рассвет, я вышла из дому и отправилась гулять — сорок минут до берега, сорок минут обратно. На улице было минус пять, если верить висевшему на входной двери коттеджа термометру. Ветра не было вовсе — идеальная погода для прогулки. Домой я вернулась в четверть девятого, бодрая. Усталость без остатка унесли с собой утренний морозец и морской воздух. Голова была свежая и ясная. Я была готова к работе.

И я в самом деле принялась за работу всерьез — по пять часов каждое утро. Я с удовольствием перелопачивала рукопись, устраняла длинноты и многословные отступления, уточняла доводы и доказательства, добавляла выразительные детали и вкрапляла шутки в надежде, что это оживит сухой текст научного исследования. Работа спорилась, тем более что я трудилась прилежно, не нарушая распорядка. По утрам подъем с первыми лучами солнца. Завтрак. Прогулка по берегу океана в течение часа двадцати минут (почему именно час двадцать? Понятия не имею — так уж сложилось), потом пять часов за книгой, затем обед, еще два часа шлифую текст, после этого еще одна восьмидесятиминутная прогулка, чтение, ужин и снова чтение. И каждый вечер в десять я уже ложилась спать.