Кит Рид - Я стройнее тебя!

— Она блондинка, — все-таки сообщает она. — Роста она почти такого же, как я, но она хорошенькая, волосы у нее прямые и длинные. Ее зовут Энни, вы точно ее не видели? — Наивно, Марг! Твои слова похожи на неудачную реплику из пьесы девятнадцатого века, но тебе с собой ничего не поделать. — Если кто-нибудь ее видел, скажите мне, пожалуйста!

Звучит это так же беспомощно. Ну что за манера говорить. Голос ее, как у неудачников, дрожит и выдает неуверенность. В учебных аудиториях она умеет заставить себя слушать, но здесь ей это не удается.

Ну да, она пришла сюда, как женщина с другой планеты, без единой бумаги, без протокола из отдела розыска пропавших без вести, и нет у нее качественно отпечатанных в три цвета листовок, которые она могла бы показать слушателям. Она даже не написала вступительное слово, которое помогло бы завоевать доверие присутствующих. Да, надо признаться, что вошла она сюда не подготовившись. Во время неудачной встречи с охранником у ворот в… — а куда они, вообще-то, вели? — она ничего не успела увидеть. По запутанным дорогам, проложенным индейскими племенами, Марг приехала как раз к тому месту, которое накануне пометила на карте крестиком сестра Долорес Фарина из Оклахомы. С тревожным видом заговорщицы Преданная сунула ей в руки этот листок, неуверенно улыбаясь, но в последний момент запаниковала и вытолкала ее за дверь. Крестик обозначал нужное ей место; но, когда Марг добралась туда, охранник не впустил ее в ворота, запугал ее, и она, как размазня, отправилась восвояси. Она чувствует, что та встреча заставила ее содрогнуться. Да, она потрясена, но все же не потеряла голову. С ней все в порядке. В поисках старшей дочери она, видит Бог, в одиночку проехала через всю страну, да, она проделала весь этот долгий путь совсем одна, и отлично справилась, когда за окраиной Дубьюка, штат Айова, у нее спустилась шина. С тех пор она вытягивала из собеседников сведения о заведениях Преданных в полудюжине штатов, и ей удавалось расположить к себе недружелюбных незнакомцев в гораздо более сомнительных забегаловках, чем эта, и ни разу… Ни разу не пожалела она, что Ральф не придет ей помочь.

Вот и хорошо. Дела идут плохо, но вот это, по крайней мере, очень, очень хорошо.

Знаете, если вы позволяете себе стать зависимой от кого-то, происходит интересная штука. Когда ответственность берет на себя кто-то другой, ты перестаешь следить за делами. И если ты слишком давно ни во что не вмешивалась, то этот другой начинает принимать кошмарные решения вместо тебя. Пока ты, можно сказать, отсутствуешь в реальной жизни, он совершает ужасные вещи, причем от твоего имени.

Марг так долго была поглощена работой и детьми, что Ральф полностью взял на себя все дела в их доме. Он выбирал все покупки, от совсем неподходящего холодильника до двух роскошных автомобилей, слишком дорогих для их семейного бюджета. Да, надо признаться, он принимал плохие решения, и самым худшим из них было, несомненно, отправить Энни к Преданным. А теперь Марг сама вполне со всем справляется. Но дело в том, что взять все в свои руки можно только тогда, когда поймешь, что творится. «Что за тупой ублюдок, но о чем думала я? Как я могла позволить передать жизнь Энни в чье-то распоряжение?»

Ей сорок два года; после замужества она перестала думать о себе. Совершенно утратила собственное «я». Перестала быть тем, что представляла собой раньше. И только сейчас она начинает возвращаться к себе прежней.

Она найдет Энни во что бы то ни стало, и, где бы та ни оказалась, она вытащит ее оттуда. Но как она поможет дочери справиться с перенесенной травмой и унижением? Как ей снова завоевать доверие Энни? Что ей говорить и делать, чтобы девочка поправилась? Господи, а что она собирается делать с Ральфом? Рано еще об этом говорить, но у нее уже есть некоторые мысли по этому поводу. А между тем, свалившиеся на нее горести сделали ее сильнее. Впервые за долгие годы она вспомнила, кто она такая. «Если хочешь, чтобы дело было сделано как следует, — возмущенно думает она, — поручи его женщине. Все замечательные вещи не были бы таковыми, если бы не детали, а вы, надменные паршивцы, слишком заняты, чтобы думать о мелочах. И вы их столько времени перепоручали нам, что, поверьте, женщины стали настоящими мастерами по части мелких деталей».

Ей лучше. Она чувствует себя увереннее.

И пусть все это так ужасно, поиски Энни сделали Марг жестче. Дела пока идут так же плохо, как и раньше, но она сама явно изменилась к лучшему. Она охватывает взглядом толпу людей в ресторане, делает глубокий вдох и начинает.

— Хорошо, — произносит она громко и четко. В ее сторону поворачиваются головы. — Хорошо, — именно этот голос может разбудить даже спящих в последнем ряду лекционного зала. — Там, в пустыне, немереное количество акров земли огорожено со всех сторон колючей проволокой, и вы все это видели, никак не могли не видеть, так? По всему периметру горят прожекторы безопасности и стоят сторожевые вышки, чтобы не дать никому оттуда выйти или войти на территорию. Так что же там такое?

Теперь все обратили на нее внимание, но никто не хочет взглянуть ей в глаза.

— Что там такое, черт возьми? И кто? — Она повышает голос, так что несколько человек подскакивают. — Кто за всем этим стоит?

Какое-то мгновение посетители в замешательстве смотрят на нее, потом отворачиваются, все как один. Они будто ныряют, как группа пловчих-синхронисток, опустив взгляд в тарелки.

Наступает тишина, и это еще хуже, чем гул голосов и стук приборов, которыми встретили ее здесь сначала, делая вид, что совершенно не замечают.

Ничего страшного. Теперь, когда ей удалось найти верный тон, Марг настойчиво продолжает:

— С такой большой территории наверняка выезжает какой-то транспорт. Не может быть, чтобы вы, сидя здесь, ни разу не видели, как кто-то ехал туда или оттуда.

Вокруг нее, со всех сторон, посетители начинают требовать счет. В этом оживленном заведении Марг стоит, как остров, а люди проплывают мимо нее.

— Если вы не можете сказать, где моя дочь, то скажите хотя бы, что здесь происходит.

Все присутствующие хором вздыхают. А потом возвращаются к тому, чем занимались до этого. Проходит время, слишком много времени. Она старается изо всех сил, но добиться ей так ничего и не удается.

— Простите. — Официантки, чтобы не задеть ее, ловко отводят бедра и подносы, и пробегают мимо.

Марг не сдается. Она снова берет себя в руки и говорит громко, как на лекции:

— Это имеет какое-то отношение к Преданным Сестрам, не так ли?

Наступает напряженная тишина. Лица у всех присутствующих такие, словно они отгородились от нее стеной. Со вздохом она разворачивается, чтобы уйти. Ей уже кажется, что и здесь она потерпела неудачу, когда в дальнем конце кирпичной пристройки что-то приходит в движение. Марг оборачивается, и в этот момент, вздымаясь огромной волной, кто-то поднимается на ноги. Голосом, звучным, густым, как сладкая помадка, которой поливают мороженое, толстая женщина говорит: