Кит Рид - Я стройнее тебя!

Я сказал:

— Нам нужно отсюда уйти.

— Не сейчас! Это, должно быть, передвижная телестанция, — предупредила Бетти.

— Быстрее! Нет ли здесь черного хода?

— Никогда не слышала.

— А окна?

— Окон нет.

— Джерри, мне страшно. — Зои соскользнула с моих плеч, и я с трудом помог ей удержаться на шаткой поверхности матраса.

До нас доносились мужские голоса. Охрана? Рабочие? Кто-то еще?

— Ш-ш-ш, — зашипел я, — ш-ш-ш, Зо.

— Это устанавливают съемочный павильон, — флегматично заметила Бетти. — Вот так все происходит, когда новая… когда приезжает новая королева.

— Королева?!

Она бросила на меня взгляд, означавший: «Не прикидывайся дураком».

— Приходится себя считать королевой. А то как бы я, по-вашему, жила, такая, как я теперь? Многое можно стерпеть, пока ты его королева. Но теперь…

Зои договорила за нее:

— Он привез себе новую королеву.

— Этот сукин сын нашел мне замену. Так что, ребята, устраивайтесь здесь, ночь предстоит долгая. — Она указала на большой экран. — Можете отдохнуть и посмотреть все в прямом эфире. Ее исповедь. Его проповедь. Ну, вы понимаете.

— Информационно-рекламную программу! — Я пошатнулся, когда в голове у меня будто перемоталась пленка, и я вновь просмотрел события прошлого: ночь, которую я провел, как в капкане, перед маминым телевизором с высоким разрешением, та самая потрясающая передача, под действием которой я был обращен. Тяжкие испытания, которые я прошел не вставая из кресла, не в силах оторваться от «Часа могущества». Все это навалилось на меня. Фотографии «до», сопровождавшиеся рассказами благодарных обращенных. Эти бедные люди! Такие толстые, такие пристыженные. — Тебя показывали в…

— Я не была первая.

— Я так и думал, что где-то тебя уже видел!

— Но он обещал, что после меня других больше не будет, а теперь…

Зои воскликнула:

— Ах, Бетти!

— А теперь я уже не последняя. Проклятый потаскун. Он хочет, чтобы весь мир смотрел, как он привозит ее сюда.

— Ту, хм… Новенькую на твое место?

— Ага, на мое место. — Еще минуту назад Бетти была убита горем. Сейчас все переменилось. Она похлопала рукой по одеялам, приглашая нас сесть. — Посмотрите все отсюда. В прямом эфире.

— Мы не можем здесь остаться.

— Уйти вы тоже не можете. Снаружи идут приготовления к шоу. Но не переживайте. — На моих глазах свергнутая королева, чье сердце было разбито, превратилась в совершенно другого человека, бодрого и изобретательного. — У меня есть план В.

— Я-то думал, что ты хочешь умереть.

— А, это… — Впервые за несколько часов Бетти улыбается. — Не волнуйтесь, это уже позади.

— Ты собираешься убить его.

— Некоторым образом. Я его собираюсь уничтожить.

— Объясни-ка.

— Таким, как я, не прожить, если не иметь про запас плана В. Сейчас увидите. — Двигаясь очень шустро для женщины, столько времени пролежавшей в постели, Бетти включила свой огромный телевизор и поставила DVD. На экране мы увидели грузовик для перевозки мебели. Двери кузова открылись, и появилась Бетти, то есть мне показалось, что это Бетти, только там она была бесконечно стройнее той женщины, которая, развалившись, сидела здесь, закутанная в мятый розовый шелк. Юная Бетти спускалась по трапу, стыдливо прикрывая ладонями живот, как будто чувствовала себя голой, а не огромной и ослепительно красивой. На ней была зеленовато-желтая ночная сорочка с оборками, закрывавшая ее тучные бедра, но не доходившая до колен, покрытых складками кожи; колени у нее уже тогда были крупнее головы среднего мужчины. Она вздохнула. — Вот как все происходит.

— Бедняжка.

— Нет. Жалко ту бедную девочку! — продолжала Бетти. — Видите ли, сначала он заставляет тебя почувствовать себя полным дерьмом. Потом ты умоляешь. А в конце концов он прощает.

Мы смотрели дальше: совсем молодая, не такая уж тучная, ужасно смущенная Бетти невероятно изящно вышла из кузова грузовика, заморгав от яркого света. Забраться на грузовую платформу, где находился передвижной съемочный павильон, ей помогали ангелы в белых спортивных костюмах; они поддерживали ее под руки и с готовностью подталкивали под задницу, когда она поднималась. И что же мы услышали из динамиков гигантского телевизора, до того как Бетти приложила палец к губам, призывая к тишине, и отключила звук? А услышали мы знакомый голос Преподобного Эрла, властный и обольстительный; он наставлял свою новую «находку»: «Да, Бетти, тебе пора сообщить людям свою историю, и не забудь, милая, нужно улыбаться! Каждый раз, когда ты рассказываешь свою историю, ты помогаешь им! Ты обращаешься ко всему миру, а показывают тебя в прямом эфире».

— Но перед тем как он простит тебя, тебе придется исповедаться. Потом он заставляет тебя унижаться. Вы знаете, что я не одна такая, да?

— И это самое ужасное.

Если здесь были другие, думал я, то почему хлев пуст, и здесь нет никого, кроме Бетти? Я боялся спросить, что случилось с остальными.

Зои не отрывала взгляда от фигуры на экране.

— Это и правда ты?

Снаружи доносились тяжелые шаги: люди ходили туда-сюда. Было слышно, как разгружают доски. Стучали молотки. Покрикивали люди, постреливал пневматический молоток. Но мы, сидевшие в стойле у Бетти, почти не обращали на это внимания, так были поглощены происходящим на экране: мы смотрели на Бетти, еще не начавшую принимать особый состав, слушали ее мучительную исповедь. К тому времени, когда шум прекратился и затихли вдалеке голоса, мы были настолько загипнотизированы, что нам все уже было безразлично. Только потом, намного позже, поняли, что пока мы, приклеившись к телевизору, напряженно наблюдали за трагедией Бетти, а в памяти у нас оживали наши собственные невзгоды, снаружи бригада рабочих уже закончила строительство площадки для прямой телетрансляции шоу Преподобного.

— Ага, это я, — подтвердила Бетти, когда на экране крупным планом появилось ее розовое смущенное лицо. — Хорошенькая я была, да?

Зои прошептала:

— Да, очень!

— Ага. — Тучная женщина у меня на глазах выпрямилась. — Черт возьми, я и сейчас ничего!

Зои тихо проговорила:

— Так держать, девочка!

Смахивая слезы, женщина на экране начала свою исповедь. «Меня зовут Бетти, и я едоголик». Мы знали схему этих выступлений. Можно и не слушать. Когда прозвучали все признания обращенных, а Преподобный Эрл в своем белом костюме шагнул в лучи прожекторов и начал воодушевлять зрителей всего мира, встряхивая серебристой шевелюрой, и делать размашистые жесты, привлекая последователей своей внушающей доверие улыбкой, моя Зои уже плакала, сокрушаясь о бедной Бетти и о нас самих, и я тоже едва сдерживал слезы.

Вновь обретя дар речи, моя любимая воскликнула:

— Но что же с тобой произошло в Сильфании? Ведь здесь люди должны худеть! Ах, Бетти, что же он с тобой сделал?