Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

Молодая женщина лет тридцати пыталась остановить такси. Машины с зелеными огоньками проскакивали мимо. Она оглянулась. На балконе одного из домов стояла другая молодая женщина. Она помахала ей, и та ушла в квартиру. Женщина на дороге осталась одна. Теперь она пыталась остановить любую машину, даже не такси. И эти тоже не останавливались. Наконец у обочины притормозила девятка-«Жигули», водитель сам распахнул дверцу, и женщина села рядом с водителем.

— Спасибо, — сказала.

Она достала зеркальце, чтобы поправить прическу, и вдруг увидела в зеркале лицо мужчины, которого не было на заднем сиденье, когда она останавливала машину. В машине был тогда один водитель. Она сделала попытку оглянуться, но мужчина сзади прижал ее голову к подлокотнику сиденья, попытался забрать с ее колен сумочку. Женщина вцепилась в сумочку.

Водитель вел машину на большой скорости, не обращая внимания на борьбу. На перекрестке зажегся красный свет, и водитель вынужден был остановиться. Женщина увидела возле универмага двух патрульных милиционеров, это придало ей решимости, может быть, и сил. Она ударила сумочкой, попала в лицо державшего ее сзади мужчины. Ей хватило его секундной растерянности. Она выскочила из машины и бросилась к милиционерам.

— Задержите, там бандиты… Они приставали ко мне…

Молодой сержант и старшина лет пятидесяти глянули вслед удаляющимся «Жигулям».

— Номер машины? — спросил сержант.

— Я не заметила, — ответила она.

Сержант достал рацию.

— Обожди, — сказал старшина. — Кто они?

— Я не знаю их.

— Что ж ты, дорогуша, пьешь с незнакомыми, садишься к ним в машину.

— Как вы можете!.. Что вы говорите!.. — возмутилась она.

— А как можно с пьяной разговаривать? — спокойно возразил старшина. — От тебя же вином разит.

— Я была у подруги… выпила половину рюмки за ужином, — теперь уж растерялась она.

— Я не мерил, не знаю, — возразил старшина и добавил: — Иди домой, дурочка. Считай, что легко отделалась.

— Как ваша фамилия? — потребовала она у старшины.

— А мы бесфамильные, — усмехнулся старшина, — мы под номерами. — Он указал на металлическую бляху с номером на мундире и сказал сержанту: — Вызывай перевозку. Пусть с ней в медвытрезвителе разбираются, кто к кому приставал: то ли к ней, то ли она к кому.

И тут в рации забубнил голос:

— Пятая патрульная группа. Прибрежный проезд, три. Групповая драка.

Милиционеры зашагали по вызову, уже не обращая на нее никакого внимания. Старшина на ходу расстегнул кобуру пистолета.

Она подошла к дому. В подъезде набрала код. Ошиблась. Дверь не открывалась. Сосредоточилась, снова нажала кнопки кода.

Вошла в квартиру. Закрыла дверь на два замка, на цепочку, бросилась на тахту и разрыдалась. И тут позвонили в дверь.

— Кто?

— Это ваш сосед Никифоров с пятого этажа. Мне с вами надо поговорить.

— Извините, я занята.

— Я на пять минут. Я вас не задержу.

— Подождите минутку…

Она умыла лицо, припудрила нос, открыла дверь.

Вошел сосед, мужчина лет сорока пяти, в ковбойке и джинсах.

— Слушаю вас, — сказала она.

— Простите… вы не хотите взять собаку?

— Не хочу.

— А у вас была когда-нибудь собака?

— Нет.

— Тогда, может быть, подумаете?.. Собака — это самое преданное и верное существо… К тому же — сторож и защитница…

— Послушайте, чего вы от меня хотите? Зачем вы меня убеждаете взять собаку?

— Дело в том, что мы с женой уезжаем в Африку. На два года. Я хирург, она гинеколог. Мне сорок пять лет, ей сорок. Это последняя возможность. Нам предложили этот контракт, мы согласились, но вдруг все сорвалось… Ну мы и взяли щенка. Но вдруг все закрутилось снова, и вот мы уезжаем…

— Все понятно, но при чем здесь я?

— Возьмите нашу собаку. Ей только три месяца. Она привыкнет к вам и забудет нас.

— Я не хочу брать собаку, у меня достаточно проблем и без собаки.

— Вы хоть посмотрите на нее…

— Я и смотреть не буду. Извините, но я ничем не могу вам помочь…

Утром она с трудом села в автобус. Мужчины прорывались первыми. В салоне на задней площадке ее стиснули, новым потоком пассажиров на следующей остановке ее начали двигать в глубь салона, она начала сопротивляться.

…Из метро она вышла в центре Москвы и в потоке среднего и пожилого возраста мужчин заспешила к зданию Госплана.

Она вошла в большую комнату, в которой стояло пять столов, оснащенных компьютерами почти последнего поколения. Включила компьютер, на дисплее возникли статистические данные по тракторостроению.

В комнату заходили женщины, здоровались, садились за свои столы.

— Картошка уже по два рубля, — сообщила одна.

— Когда это все кончится? — сказала другая.

Компьютеры были включены, но никто, кроме нее, не работал. В комнату заглянул мужчина лет сорока. Это был явно начальник.

— Здравствуйте, девушки, — сказал он.

Девушки, которым было от тридцати до пятидесяти, тут же деловито застучали по клавиатурам. Он подошел к ней и сказал:

— Анна, проверь все сводные данные, что-то у нас не сходится.

— Почему я? — спросила она. — Это же не моя работа.

— И не моя тоже, — ответил начальник и вдруг закричал: — Мне надоело! Сколько можно портачить! Еще один такой прокол, и нас расформируют за ненадобностью! — И начальник выскочил из комнаты.

Женщины некоторое время работали молча. И тут выкрикнула самая пожилая:

— Ну и пусть! То организуют, то реорганизуют. Сама уйду. — И женщина заплакала.

Анна подошла к ней, накапала в стакан валерьянки, дала ей выпить.

— Ничего себе денек начинается, — прокомментировала молодая блондинка. Она подкрасила губы и сообщила: — Если что, я в управлении. — И, захватив сумочку, вышла из комнаты.

Из учреждений выходили служащие. Среди них она — Анна Николаевна Журавлева, тридцати пяти лет, старший экономист из Госплана, — в короткой куртке, длинной узкой юбке, что весьма модно в этом сезоне.

Возле ее дома были припаркованы две милицейские машины. Старухи из соседних подъездов, что-то обсуждая, стянулись к ее подъезду.

Она поднялась на лифте. На лестничной площадке толпились соседи. Бурно обсуждали случившееся.

— Сейчас грабят везде…

— Участковый сказал, что это третья кража за месяц.

— Может, кто из своих?

Соседка из квартиры напротив пояснила:

— Квартиру ограбили подчистую, на третьем этаже.

Она поспешно открыла замки, верхний и нижний, вошла в квартиру, бросила взгляд на двухкассетный «Шарп», открыла шкаф — кожаная куртка на месте, выдвинула ящик, из-под стопы постельного белья достала коробку, раскрыла — кольца, цепочки, серьги на месте.