Александр Беатов - Время дня: ночь

Он поймал себя на мысли, что прокручивает это в голове, не переставая с того самого момента, как они вышли из лифта. Лишь время от времени он повторяет Ольге уже сказанное ранее. И она его слушает, и соглашается, и тоже жалуется на головную боль…

Он оставил Ольгу у табло, с расписанием отправления поездов, всего на какие-то несколько минут, чтобы купить в автомате билеты на электричку. И когда вернулся, то увидел серый куст, с поникшей макушкой, в окружении других, очень похожих существ, имена которых странным образом ещё оставались в его памяти под названиями: Санитар, Людочка, Наташа, Ира. Ему даже показалось, будто кто-то ещё стоял поодаль и слушал, как одно из них назидательно говорило:

— Ты не должна была этого делать! Разве ты забыла, что обещала? Как ты можешь снова возвращаться к старому?

Они обступали её кругом и не давали Саше приблизиться.

— Оля! — Он уже понял, что всё потеряно, но отчаянно сопротивлялся. — Вот билеты! — Он поднял над головою руку с билетами. — Их только два! Едем!

Она робко посмотрела на Сашу и тут же с боязнью отвела взгляд в сторону, куда-то под ноги сновавших вокруг людей.

Хищники угрожающе молчали. Фактом своего присутствия и количеством они брали верх. Он был из другого мира — они его не видели.

— Нет… — робко сказало растение, поворачиваясь к нему отпиленными ветками. — Я не поеду…

— А я — да! — воскликнул в отчаянии Сашка. — И никто не посмеет мне запретить! — крикнул Сашка. — Потому что я духовно свободен! Сейчас я пойду и продам кому-нибудь этот лишний билет!

Удерживая её в кольце, стая двинулась прочь, уводя жертву с собой.

Будто и он, продолжая выполнять чью-то волю, действительно, направился назад, к автоматам, нашёл того, кто купил у него билет, вышел обратно к табло, постоял, недоумевая, как такое случилось, бросил в сторону свой билет. Ветер подхватил его и понёс куда-то, вместе с мусором. Не зная, что дальше делать, Саша побрёл за какими-то людьми, с тяжёлыми сумками, к поездам, вошёл в полупустой вагон. Двери сразу же закрылись за его спиной, и поезд поехал.

Электричка довезла его до Загорска, где он опомнился, разобрался, куда попал. Обратного поезда ждать пришлось долго. Но время, будто, сжалось, и Саша снова пришёл в себя, лишь увидев знакомое лицо священника, с которым столкнулся на крыльце приходской сторожки.

Отец Алексей сразу узнал его, хотя видел только раз — когда Сашка приезжал с Санитаром.

— А! Это вы! — воскликнул священник добросердечно. — Я всё знаю! Володя мне рассказал. Заходите… — И он пропустил Сашу, сказавшего в ответ "Здравствуйте!", вперёд, а кому-то из людей, собравшихся у крыльца сообщил, что им придётся немного подождать.

Саша прошёл мимо газовой плиты и старушки, что-то на ней варившей, прямо в комнатку священника и сел на то же самое место, как когда-то. Отец Алексей легко опустил своё большое тело в кресло, у окна, бегло взглянул на юношу, как бы оценивая его душевное состояние по лицу и, будто, собираясь с мыслями, задумался…

Всё тут выглядело так же, как прошлым летом; даже запах плесени плохо и не регулярно отапливаемого помещения, напоминал Саше, что он здесь уже был. Новой была лишь какая-то особая тишина. Она возникла сразу, неожиданно, как только отец Алексей разрешил ей тоже войти. И через эту тишину Саша почувствовал, как душевное спокойствие и умиротворение мгновенно завладели его сердцем.

— Да… — серьёзно заговорил отец Алексей. — Я понимаю, в каком вы расстройстве… Но иногда Господь нам указывает дорогу и таким вот образом… Это хорошо, что вы пришли ко мне… Орден Санитара не для вас…

— Я не буду для вас обузой, — сказал Саша. — Я понимаю, как много у вас важных дел…

— Вы — моё дело! — Отец Алексей улыбнулся, и блеск его глаз не мог не проникнуть Саше куда-то глубоко, в самую душу и отозваться там согревающим теплом.

— А как быть с тем, что я крещён по католически? Смогу ли я у вас причащаться? Ведь Крещение — одно.

— Да, конечно, "Едино Крещение"… Вам только нужен дополнительно небольшой обряд…

— Обряд? Какой?

— Какой? — повторил отец Алексей, и тут же ответил, будто бы, сам себе: — Мне ещё не приходилось переводить кого-либо из католичества в православие. Конечно, для этого требуется особое разрешение от патриарха. Но учитывая ваше положение, нам не следовало бы афишировать случившееся. Я думаю, что обряд Миропомазания — вполне уместен в сложившейся ситуации. После этого вы можете считать себя православным. Впрочем, это нужно больше вам, а не Богу. Вы можете исповедоваться и причащаться и без этого обряда. Я сообщу через Володю Никанорова, когда и как мы это устроим.

Священник снова задумался, не сводя взгляда с юноши. Его зрачки будто в соответствии с его мыслями то увеличивались, то уменьшались в размерах, пока, вдруг, он не спросил:

— А что, та девушка, так, значит, и не приехала с вами?

— Нет… — Саша хотел было рассказать, обо всём с самого начала: о его визите к Санитару, к Ольге, о том, как её "перехватили" на вокзале, но решил, что всё это теперь лишнее, что его короткий ответ и сам факт его прихода сюда итак исчерпывающе всё объясняют.

— Ну, ничего… — Отец Алексей придвинулся к Саше поближе. — Всё перемелется… Вы читали Цвейга? У него есть такой рассказ… Называется "Амок"…

И Саша действительно вспомнил этот рассказ.

— Да, читал… — ответил он.

— Я так и знал! — продолжал священник. — "Амок" — это состояние шока. — В медицине тоже, кстати, применяется так называемая "шоковая терапия", наверное, знаете… Когда боль проходит, человек начинает видеть все вещи иначе. Многим людям это не помешало бы… Но с ними ничего не происходит… Их жизнь — будто один серый пасмурный день. Потому что они — духовно мертвы… Не пугайтесь того, что случилось. Вам больно — значит вы — ещё живой человек. Случилась беда, зло… К сожалению, таков мир… Настоящий христианин не тот, кто избегает или боится зла, а тот, кто умеет извлечь из неблагополучной ситуации урок, кто превозмогает боль, обращая зло в добро. И это чудо мы с вами вместе вполне можем совершить…

Отец Алексей поднял руки, прошептал что-то, что Саша не успел разобрать. Затем опустил свои ладони на его голову, снова что-то заговорил скороговоркой по-церковно-славянски и, закончив молитву и благословение, поднялся из кресла. Теперь идите. — Священник помолчал. И когда Саша тоже встал, отец Алексей распахнул дверь, вышел из тесной комнатки на кухню и добавил: — И держите меня в курсе ваших дел.

Выйдя из сторожки, Саша остановился.

Лёгкий порыв ветра принёс какой-то запах, показавшийся знакомым и вызвавший в душе приятное чувство. Но чувство это, оставшись неосознанным, сразу же ушло, подавленное действительностью, к которой он возвращался. Пытаясь удержать это состояние, Саша направился через площадь, обогнул круглую клумбу, пошёл на прицерковное кладбище, где никого не было.