Кирилл Кобрин - Где-то в Европе...

а то

проехать весь Дублин с юго-востока на север пересечь Королевский канал по мосту Кроссганс очутиться на Гласневинском кладбище где Блум хоронил Дигнама где мавзолей О'Коннела где похоронен экс-редемптористский экс-картезианский экс-траппистский монах капеллан местной больницы Mater Miseriocordiae Владимир Печерин тот самый

Впрочем, сам знаешь который [36] Надеюсь, вы тоже. .

Зато кое-где не был специально. Не был в Британском Музее, потому что жил насупротив и каждая вторая иностранная (в смысле «не британская») сволочь соррила меня и фэнкила в районе Блумсбери Вэй, выпытывая верный путь в это хранилище трофеев английских империалистов. Зато через дорогу от Музея, в чудном шотландском магазинчике купил себе шарфик. Клетчатый.

Мадам Тюссо отпугнула восковой желтизной своего немолодого лица, Ковент-Гарден — насмешкой над моей джинсой; избегал я и проституток-спидоносок и девчушек-травестушек. Из всех разновидностей панков общался только с одной: «панк-отелевладелец».

Внизу, на первом этаже, протащилась стайка мужичков в кожаных куртках и норковых шапках. Свои. Наверное, грузная аэрофлотовская птица уже подковыляла к терминалу, уже присасывается к ней толстый красный червь. До свидания, дружок. Пора отдавать сумки.

Твой Денис

Сочиняя этот текст, я постоянно оговариваю себя, терзаюсь сомнениями, странными предчувствиями. Почему? Наверное, потому, что я до конца не уверен: о собственном ли детстве я собираюсь писать? Было ли то детство моим? Или — был ли это я? Что я вообще могу помнить о нем? Не приснились ли мне этой ночью: приторный вкус крем-соды, мышиный цвет школьного пиджачка, осенний запах подобранных на улице бычков, оловянная безнадега уроков химии, шелковые розовые рубашки, подпираемые огромными грудями героинь итальянского фильма «Женщины и берсальеры»?

О господине Стаховиче нам постоянно бубнила учительница изящной словесности. Надо сказать, я побаивался этого слова: «стахович», «страхович», «страх», «евреи» — все стыдное было в нем. Так я до сих пор и не знаю, что это за монстр. Видно, и не узнаю никогда.

Спрошу себя: «Отчасти это справедливо и сейчас?» Не знаю что и ответить.

«В соседнем доме окна жолты» — эту строчку ДК считал идеальным воплощением окающего «о» (нуля), идеального, по его мнению, воплощения желтого цвета. Как-то он потратил вечер, убеждая меня, что все квартирное освещение — «жолтое».

Скрытая цитата из помянутого в начале этой фразы Герцена.

Обычное название библиотечного раздела с книгами по истории и культуре кельтов. Обычное для британского книгохранилища.

От «lunch» («второй завтрак» — англ.). У ДК была страсть к двусмысленным производным от иностранных (особенно английских) слов. Далее в письмах он будет играться и с «брекфастом» (завтрак), и с «диннером» (обед). Ужина («саппер» — «supper») в Британии традиционно не имеют.

ДК как-то признался: «Рай — это туберкулезный санаторий из „Волшебной горы“».

И в России не потащил. Тяжеленные тюки с книгами из Британии с почты до дома ДК тащил я.

Уэльс, не будучи единым государством, был фактически независимой (от английской короны) территорией до 1284 г. Однако часть региона колонизовали норманны после битвы у Гастингса (в 1066 г.). Упомянутое в письме семейство Браозов — баронская фамилия, имевшая владения в Ю. Уэльсе в XII–XIV вв. В течение более 200 лет норманны (потом — англо-норманны) завоевывали и теряли земли, населенные коренными валлийцами. В 1284 г. Уэльс был окончательно присоединен к Англии королем Эдуардом I. Диссертация ДК была посвящена, отчасти, этим событиям.

«донжон» — стена между двумя башнями. ДК звал их «донжуанами».

Андрей Левкин и Игорь Померанцев — любимые современные русские прозаики ДК.

От английского «custody» — опека.

Архитектор здания Парламента в Лондоне.

ДК обожал фильмы про агента «007» (но только с Шоном Коннери в главной роли). Мой друг утверждал, что это — лучшее воплощение мазохистского английского юмора. «Ты только посмотри, — смеялся он, — Бонда же все время бьют!»

Витгенштейн был культовой для ДК фигурой. В подражание его «Философским исследованиям» и «Логико-философскому трактату» мой друг сочинял «Историко-логические рукописи». Подробнее о некоторых аспектах отношения ДК к Витгенштейну см. мое эссе «Василий Васильевич/Людвиг» в книге «Описания и рассуждения» (М., 2000).

Весь этот абзац — пародия на смехотворно-напыщенный стиль одного из сочинений публикатора.

«Инклинги» — оксфордский кружок литераторов, филологов, историков. Его костяк составляли Д. Р. Толкиен, К. С. Льюис, Ч. Уильямс. Из этой троицы ДК почему-то предпочитал К. С. Льюиса.

Скрытая цитата из старческого стихотворения обожаемого ДК князя П. А. Вяземского. «Хандру с проблесками» мой друг знал наизусть.

О брезгливости моего друга ходили легенды. Вот одна из них. ДК с приятелями зашел в рюмочную. Взяли по сто и устроились в уголке. ДК достает из кармана серебряную стопку и бутылку водки. Отодвигает казенный стакан с жидкостью и наливает свое в свое. Приятель изумленно вопрошает. ДК поясняет: «Кто пил из этого стакана до меня — не знаю. Кто мыл этот стакан — не знаю. Что налито в бутылке у бармена — не знаю. Незнанию предпочитаю ясность». И хлопнул фамильную стопку. Не уверен, что эта история — правда. Но не на пустом же месте она возникла!

Вождь валлийского восстания против англичан в начале XV в. По преданию, исчез, чтобы в будущем вернуться и изгнать завоевателей.

Уезжая в Уэльс, ДК сказал: «Буду чувствовать себя там, как Де Куинси, бежавший из школы».

ДК водил своим хищным безжалостным вкусом, как прожектором ПВО. Литературные его предпочтения были прихотливы и небесспорны. Мрачноватое барокко стихов Елены Шварц меня не прельщает, он же был в восторге почти от всего ею написанного. И особенно выделил «Бестелесное сладострастие». Такие фразы оттуда, как «Но когда я пылинкою стану —/Вот тогда моя явится суть» и «Моя пыль так любила твою!» стали любимыми присказками ДК. «Бестелесное сладострастие», видимо, и вызвало последующий кусок письма. «Письмо от двадцать седьмого ноября написано соплями», — предупредил мой друг сразу после приезда.

Знаменитый валлийский поэт XIV в. ДК высоко ценил его стихи, особенно «Зодчий любви»