Питер Устинов - День состоит из сорока трех тысяч двухсот секунд
- Название:День состоит из сорока трех тысяч двухсот секунд
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Известия
- Год:1985
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Питер Устинов - День состоит из сорока трех тысяч двухсот секунд краткое содержание
В рассказах известного английского писателя Питера Устинова выведена целая галерея представителей различных слоев общества. В ироничной, подчас переходящей в сарказм манере автор осуждает стяжательство, бездуховность, карьеризм, одержимость маньяков — ревнителей «воинской славы».
День состоит из сорока трех тысяч двухсот секунд - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, именно здесь осуществлялось британское правосудие, здесь людям объявляли, что они считаются невиновными, пока вина их не будет доказана, но дух, царивший здесь, убеждал их, что они очень и очень виновны, даже если докажут свою невиновность. Эдвин принес присягу, и сэр Клевердон выдвинулся на боевые позиции, подобно всесокрушающей артиллерийской установке. Это был человек, который все, за что бы ни брался в своей жизни, делал старательно и умело. В тридцатых годах он пробегал милю чуть больше чем за четыре минуты, представлял свою страну в международных соревнованиях по бобслею, побеждал на парусных гонках и автомобильных ралли, а однажды выиграл десять геймов в теннисном матче у самого Тилдена. [3] Тилден Бил, прозванный «Мистер Теннис», — американский теннисист 30-х годов, считался сильнейшим в мире.
Он и сейчас казался спортсменом, вступившим в игру, которую намерен выиграть.
— Вы — Эдвин Эпплкот?
— Да, — еле слышно ответил Эдвин.
— Я правильно произношу ваше имя? Последний слог — «кот», или «коут»?
— Как вы предпочитаете.
— Вы, право, очень любезны. Насколько я понимаю, вы живете как раз над квартирой миссис Сидни, женщины, которую убили?
— Да.
— И давно вы там живете?
— Три года.
— Говорите громче, — перебил его судья. — Я не слышу ваших ответов, а я должен их слышать. Это — главное требование к свидетельским показаниям. Что бы вы ни сказали, все должно звучать внятно и громко!
Эдвин изысканно поклонился.
— Продолжайте, — сказал судья. Поначалу вопросы шли довольно обыденные, ибо сэр Клевердон не сомневался в победе.
— Вы, разумеется, знали, что она была обыкновенной проституткой, — сказал он внезапно несколько минут спустя.
— Нет, — ответил Эдвин, закрыв глаза. Боже, какой ужас! Все эти вопросы на людях!
Сэр Клевердон метнул на него быстрый как молния взор.
— Вы не знали, что эта женщина была проституткой? Да бросьте вы, думаете, я вам поверю!
И он тотчас взглянул на своего клерка. Тот сидел ошеломленный. На предварительном опросе Эдвин сказал все, чему научил его Макглашан, но сейчас по какой-то причине говорил чистую правду.
— Но разве не является фактом, — продолжал сэр Клевердон, что у покойной была привычка часто принимать гостей?
— Да.
— И она так отладила свое гостеприимство, что принимала всех только поодиночке, разве нет?
— Я не знаю.
— Ладно, но ведь вы не видели, чтобы к ней заходили женщины?
— Нет, не припомню, сэр.
— А мужчин, входивших в ее квартиру, видели?
— Да, один или два раза.
— Видели ли вы когда-нибудь, как обвиняемый заходил в квартиру миссис Сидни?
Эдвин взглянул на Арнольда Эхоу.
— Не могу сказать без очков, сэр.
— Они у вас с собой?
— Да.
— Так наденьте их поскорее! — прогремел сэр Клевердон, лицо его побагровело от раздражения. — Итак?
— Может, и видел. Точно сказать не могу.
— Не можете? — повторил сэр Клевердон скептически.
— Нет. Я думаю, видел этого джентльмена раньше, но никак не вспомню где.
— Джентльмена?
В зале заплескался смех. Даже обвиняемый кисло улыбнулся. Судья застучал своим молотком.
Сэр Клевердон никогда не сталкивался с чем-либо подобным. Все, что Эдвин говорил сейчас, в корне отличалось от его предварительных показаний, а сэр Клевердон опирался на них, чтобы показать мерзкую, непристойную репутацию покойной и соответственно обрисовать всю ее компанию.
— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил сэр Клевердон.
— Последнее время я чувствую себя неважно.
— Не стоит ли нам в таком случае освободить вас от дачи свидетельских показаний, пока вам не станет лучше?
Тотчас вскочил мистер Эммонс, щеки его раскраснелись от прилива крови и амбиции:
— Если мой высокочтимый и ученый друг закончил свой допрос, я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.
— Свидетель нездоров, милорд, — возразил сэр Клевердон.
— Но он, кажется, вполне в состоянии держаться на ногах, ледяным тоном ответил судья, — он сохраняет вертикальное положение и дышит. Мысль о том, что он болен, исходит от вас. — И судья посмотрел на Эдвина поверх очков. — Как вы сами считаете, вы больны?
Эдвину очень хотелось поддаться искушению, но он был чересчур правдив.
— Нет, милорд.
— Очень хорошо. Вы закончили допрос свидетеля, сэр Клевердон?
— Пока что да, — резко ответил сэр Клевердон.
— Продолжайте, мистер Эммонс.
Этого-то сэр Клевердон и опасался больше всего. Откинувшись назад, он яростно зашептал что-то своему клерку, тот пожал плечами и стиснул до хруста пальцы.
Губы Эммонса сложились в улыбку, изображавшую дружелюбие.
— Где вы работаете, мистер Эпплкот?
— Я работаю в Би-би-си, сэр.
— То есть в Британской радиовещательной корпорации, обернувшись к присяжным, пояснил Эммонс таким тоном, будто речь шла об одном из незыблемых и священных национальных институтов. — И каковы же ваши служебные функции в этом достойнейшем учреждении?
— Я участвую в детской передаче «Выходи поиграть».
— Как артист?
— Как певец, сэр.
— И давно вы работаете в этом качестве?
— Около шестнадцати лет, сэр.
— Шестнадцать лет! — вскричал Эммонс, словно речь шла о целом столетии. Ухватив пальцами лацканы пиджака и наклонив голову, он изготовился к атаке. — Иными словами, Британская радиовещательная корпорация считала возможным в течение шестнадцати лет использовать вас в программе, предназначенной развлекать и воспитывать юное поколение, то есть, друзья мои, мужчин и женщин завтрашнего дня, именно в том возрасте, который особенно важен для формирования их личностей и когда, увы, легче всего посеять в их душах семена зла и разврата. Отсюда следует, что Британская радиовещательная корпорация считает вас человеком достойным. Вы, мистер Эпплкот, согласны с суждением корпорации? Вы сами считаете себя человеком достойным?
— Да, сэр, хотелось бы думать, что это так.
— Здесь, знаете ли, не место скромничать. Как по-вашему, вы человек нравственный?
— Надеюсь, что так.
— Будьте любезны ограничивать свои ответы словами «да» и «нет», — отрезал Эммонс, упустив на мгновение свою улыбку. Он ненавидел эту английскую черту — неспособность хорошо говорить о самом себе на людях, даже когда это просто необходимо.
— Мне бы хотелось быть нравственным человеком, сэр.
— Но ведь вы не считаете себя безнравственным?
— О нет, сэр, — в ужасе ответил Эдвин.
— Вот и отлично. Итак, поселились ли бы вы, человек достойный и нравственный, в доме, заведомо зная, что в квартире под вами живет известная женщина ночи?
— Женщина ночи, сэр?
— Проститутка! — рявкнул Эммонс.
— О нет.
— Как долго вы проживали в этом помещении?
Шрифт:
Интервал:
Закладка: