Собиан Хайес - Девушка с зелеными глазами

— Вот это поворот, да, Кэти?

— Я совсем не ожидала такого, — ответила я вообще безо всяких эмоций.

Ханна закатила глаза.

— Я с трудом в подобное верю. Женевьева, конечно, классная, но слишком непредсказуемая.

В душе я застонала от досады. Как можно быть настолько ослепленной надеждой? Я даже ни на минуту не подумала о том, что Женевьева может соврать.

— Может быть, она хочет, чтобы мы узнали об этом, потому что это просто шутка?

— Но Нэт ей поверила, — возразила Ханна. — В любом случае, не очень похоже на шутку, не так ли?

Моя радость превратилась в кромешное отчаяние меньше, чем за минуту. Я спрятала руки за спину и скрестила пальцы, когда вернулась Нэт, молясь про себя, чтобы ее слова оказались правдой. Мы вышли из кафе и отправились к автобусной остановке, маневрируя в толпах людей на тротуаре. Все взрослые казались раздраженными и агрессивными, их лица были искажены напряжением, а руки нагружены сумками. Я задумалась, неужели шоппинг перестает быть развлечением, когда ты достигаешь определенного возраста? Мы как раз проходили мимо комиссионного магазина, куда я заходила с Женевьевой, и я заметила, что витрина изменилась. Теперь там стояли два манекена, одетые в безвкусные рождественские костюмы: платье в золотых пайетках с рукавами-фонариками и костюм из черного вельвета с огромной юбкой ниже колен и поясом из шотландки.

— Еще двадцать пять лет, — пошутила Нэт, — и Кэти будет надевать такое на званый обед в гольф-клубе.

Ханна захихикала.

— Или на бал Федерального женского института.

Я ущипнула их по очереди.

— Я никогда не буду благообразно одеваться, даже когда мне стукнет шестьдесят. Я перешью свое кримпленовое платье в мини-юбку и буду расхаживать в мартинсах.

Нэт высунула язык.

— Бабушка прямо из ада.

— На прошлой неделе у них были очень интересные вещи в стиле ретро, — сказала я. — Давайте зайдем, я покажу.

Похоже, магазин уже должен был закрываться, потому что две леди снимали кассу и подсчитывали выручку. Я бегло просмотрела вешалки в поисках русалочьего платья и тут же поняла, что его нет, ведь оно было таким броским.

— Похоже, кто-то его купил, — разочарованно вздохнула я.

Вдруг раздался голос:

— Я знала, что ты вернешься за этим платьем, после того как его померяешь. Я отложила его в подсобке. Оно и не должно было висеть в магазине, слишком уж оно испорчено.

— Я его не примеряла, — раздраженно ответила я. — Его мерила другая девушка, которая была со мной.

Я узнала продавщицу с залаченной прической, которая вряд ли бы растрепалась и в десятибалловую бурю. Она подошла, пристально посмотрела на меня и сказала, понизив голос.

— Если ты не хочешь, чтобы твои подруги узнали, то все в порядке. Это будет наш маленький секрет.

Я, наоборот, заговорила еще громче.

— Но это правда была не я. Я была с другой девушкой, среднего роста, с рыжими кудрявыми волосами, худенькой и хорошенькой.

Леди поджала губы.

— Я помню вторую девушку, но платье мерила ты. Я, может быть, и стара, но такую я забыть не могу. Я смотрю на нее сейчас.

Я показала в другой конец магазина.

— Нет, я стояла там и наблюдала.

— Ну, как скажешь, — засмеялась она, и я поняла, что она просто мне поддакивает. Она скрылась за прилавком, а я выговаривала себе, как глупо было раздражаться из-за такого. Она была уже немолода и могла страдать от плохого зрения или слабой памяти. Что особенного в том, что она перепутала меня с Женевьевой? Когда она вернулась, я угрюмо взяла у нее платье.

Нэт подошла ко мне с озадаченным видом.

— Что случилось?

— Эта леди спутала меня с Женевьевой, — пробурчала я. — Даже когда я напомнила ей, что Женевьева худенькая, хорошенькая девушка с кудрявыми рыжими волосами.

— Но ты только что описала себя, — медленно проговорила Нэт.

Я повернулась, разглядывая себя.

— Я совсем не худая и совершенно не симпатичная.

Она странно посмотрела на меня.

— Как скажешь.

Ханна ласково погладила платье, будто оно было живой домашней зверюшкой, и подтолкнула меня к примерочной. Здесь было очень холодно, и я съежилась, обхватив себя руками, не желая мерить его, потому что оно шло Женевьеве, а не мне, и мы были совсем разными. Я целую вечность выпутывалась из одежды, дрожала и покрывалась мурашками. Магазин был старый, и в нем было сыро, я даже заметила плесень на ободранных оранжевых обоях, и ботинки прилипали к страшненькому коврику в цветочек.

— Когда-нибудь тебе все равно придется выйти, — нетерпеливо позвала Ханна.

Зеркало в примерочной было надтреснутым, и я отражалась в нескольких экземплярах, как в фильме Хичкока. Я неуверенно вышла из-за занавески, а Ханна поправила мне бретельки и отвела к большому зеркалу в зале.

— Кэти, ты просто должна пойти на бал, — тожественно заявила она, изобразив фанфары на воображаемой трубе.

Я словно приросла к месту, и расширенными глазами смотрела на собственное отражение, как на привидение. Платье шили будто специально на меня. Оно сидело идеально, а девушка, которая изумленно глядела на меня из зеркала, была совсем не похожа на меня, это была улучшенная версия.

Я закрыла глаза, подождала немного и снова открыла их, но прекрасное видение никуда не пропало.

— Это как-то странно. Я выгляжу по-другому. Почему я выгляжу по-другому?

— Мы заметили перемену, — добродушно ответила Ханна, прикрывая мои плечи своей курткой, чтобы я перестала дрожать. — Кажется, что ты как будто расцвела.

Происходило что-то, чего я не могла понять. Я попыталась озвучить свои сомнения.

— Эта дама перепутала меня с Женевьевой. Я думала, что это странно, но сегодня я сама себя с трудом узнаю.

Нэт казалась искренне ошарашенной и смешно по-кроличьи сморщила нос.

— Если Женевьева выглядит, как ты, то ты должна выглядеть, как она, правильно?

Я запнулась.

— Да, но я думала, что это она мне подражает, а теперь… я больше не знаю.

— Может быть, все это время ты была настоящей преследовательницей? — ухмыльнулась Нэт.

Я пыталась улыбнуться, но не смогла. Ханна решила взять ситуацию в свои руки, помогла мне выбраться из платья и оплатила его на кассе, пока я с удовольствием одевалась в свои многочисленные вещи. Она отдала мне пакет с платьем и подмигнула.

— Нам надо встретиться в субботу и померить наши бальные туалеты. Накрасим друг друга, сделаем прически и все в этом духе.

Я кивнула с притворным энтузиазмом, хотя встреча в субботу означала, что у меня всего несколько дней на починку платья. Всю дорогу домой я сидела притихшая, разглядывая капли конденсата, сбегающие по стеклу с одинаковой скоростью сверху вниз, и пыталась избавиться от внутренней взвинченности. Все это время я считала, что бегу от Женевьевы. Может ли статься, что меня тянуло к ней, как мотылька на огонь? Я прислонилась лбом к прохладному стеклу, напуганная тем, что теперь не знаю, где правда, а где ложь.