Джоди Пиколт - Одинокий волк

Эдвард — единственный живой родственник мистера Уоррена, достигший совершеннолетия. Хотя он смог представить письменный документ за подписью отца, в котором мистер Уоррен назвал его своим опекуном, это менее значимо для меня, чем тот факт, что из двух детей именно Эдвард имел откровенный разговор с отцом о том, как поступить в подобной ситуации. Тем не менее он шесть лет не видел отца, и некоторые подробности, которые открылись в ходе этого процесса, объясняют его решение бросить семью, когда ему было всего восемнадцать. Мне кажется, Эдварду все еще довольно тяжело отделить злость на отца от происходящих в настоящее время событий, что и привело к поспешному решению, которое он принял, не посоветовавшись с сестрой. И к еще более спонтанному решению — взять дело в свои руки, когда процедура отключения от аппарата пошла не по плану. Эдварду в этом тоже еще необходимо подрасти. Может возникнуть вопрос: учитывая его склонность к импульсивным поступкам, хорошо ли он на самом деле обдумал желание отца?

Этот случай уникален. Обычно, если в дела об опеке вмешивается суд, это случается потому, что никто не хочет брать на себя ответственность и принимать тяжелое решение. В нашем случае мы имеет двух очень разных людей, которые хотят взять на себя ответственность. Но еще мы располагаем тем, чего не бывает у большинства больных, — письменными и видеодоказательствами, сделанными самим Люком Уорреном. Его автобиография и многочисленные съемки (как профессиональные, так и любительские) в родной стихии дают нам четкое представление о том, каким он был человеком, чего бы он хотел, если бы кому-то пришлось принимать решение за него. Я была удивлена, узнав, на что готовы пойти дети Люка Уоррена. Меня поразила жизнь самого Люка Уоррена, насколько она была насыщенной. Меня потряс дух авантюризма, которым наполнены главы его книги. Да и его коллеги в фильмах не переставали упоминать о том, какой это восторг и постоянный приток адреналина — работать рядом с мистером Уорреном.

Все это характеризует его как человека, которому, в лучшем случае, претила бы сама мысль о том, что он может быть прикован к постели.

И все же.

Люк Уоррен, которого знали окружающие, — это одна сторона медали. Если внимательно вчитаться между строк его книги, можно разглядеть тень еще одной истории. Герой его автобиографии и не герой вовсе. Он неудачник — человек, который не смог жить с животными, которых боготворил, и, что важнее, человек, который не смог жить по их законам, находясь отдельно от них. Вы слышали, что и Кара, и Эдвард в своих показаниях упомянули о том, что для волка семья превыше всего. Но мистер Уоррен бросил свою семью. В буквальном смысле слова — когда ушел в леса Квебека, фигурально — когда завел интрижку, которая привела к прерыванию беременности.

Я никогда лично не беседовала с мистером Уорреном, но мне кажется, что ему было больно узнать, что его сын, движимый инстинктом, сбежал из дома, когда ситуация накалилась. Волк никогда бы не выпустил своего детеныша из виду.

С другой стороны, идеализм Кары основан на том же постулате, что семья превыше всего. Шансы не в пользу выздоровления мистера Уоррена, но она так яростно защищает его право на жизнь по одной простой причине — не хочет жить без отца. И если бы мистеру Уоррену повезло и он стал бы одной из тех медицинских аномалий, которые опровергают науку, думаю, он бы обрадовался, получив второй шанс. Не только выжить, но и быть отцом.

По этой причине мне кажется, что точка зрения Кары совпадает с сокровенными желаниями мистера Уоррена. Я бы просила суд назначить Кару опекуном отца и позволить ей заняться приготовлениями для его дальнейшего лечения.

После выхода на «Планете животных» документального сериала мне позвонил зоолог из национального парка Йеллоустон. В лесу обнаружили туриста, его тело было наполовину обглодано волками. В обществе, которое много лет назад согласилось с тем, что в Скалистые горы выпустят диких волков, зародились страхи.

Некоторые ученые полагали, что волки убили его ради забавы, но я в это не верил. Я никогда не видел, чтобы волки относились так к другому хищнику, каковым они считают и человека. Ничто в поведении стаи не свидетельствует о том, что добыча должна быть легкой, а не тщательно отбираться.

В таком случае, почему волки, которые, я мог поклясться, никогда бы не напали на человека, так поступили?

Я полетел в Йеллоустон.

В том месте, где обнаружили туриста, велась вырубка леса. Если честно, то там и леса почти не осталось. Без естественного укрытия и растительности популяция травоядных животных, в основном оленей и лосей, сократилась. Волки стали питаться рыбой из реки.

Я вернулся домой и решил проверить свою догадку с одной из стай, содержащихся в неволе. Вместо мяса я стал кормить их только рыбой. Вместо туши животного, живущего на суше, — пищи, которая имеет различную ценность с точки зрения со-держания химических элементов в мышцах и внутренних органах, — теперь все получали одну и ту же еду.

Между волков возникло равенство, они больше не ели согласно иерархии, когда разные классы едят разное мясо. Спустя несколько месяцев стая распалась. Стерлись различия между альфой и бетой. Не стало дисциплины. Каждый был сам по себе, каждое животное делало все, что ему заблагорассудится. Вме-сто семьи они превратились в банду.

Я думаю, причиной того, что в Йеллоустоне стая напала на туриста, стало снижение популяции естественного корма. И единственный источник пищи, который оставался, непреднамеренно стер различия между рангами. Они убили бедолагу, потому что не нашлось волка, который запретил бы им это сделать.

Иногда в стае такое бывает. Приходится опуститься на дно вселенского хаоса, чтобы появился новый лидер.

Вы, наверное, подумали, что, получив одобрение временного опекуна, я запрыгала от радости, но судья принял совершенно неожиданное решение.

Он назначил выезд суда на место.

Так я оказалась рядом с братом за стеклом возле палаты в реанимации, откуда наблюдала за судьей, ведущим одностороннюю приватную беседу с нашим лежащим без сознания отцом.

Джо с мамой спустились на лифте вниз, потому что ей необходимо было забрать близнецов с автобусной стоянки. Циркония сидит в вестибюле, беседует с собакой из терапии.

Как думаешь, что говорит Лапьер? — спрашивает Эдвард.

Читает девятину? — предполагаю я.

Наверное, ему нужно было собственными глазами посмотреть, на что похоже вегетативное состояние.

Или, — рассуждаю я, — он надеется увидеть, как папа очнется.