Лори Нелсон Спилман - Жизненный план

— Погода будет только ухудшаться. Давай повернем назад, пока не поздно.

— Мне обязательно надо сегодня все подготовить, а все продукты у мамы.

Эндрю тихо ругается себе под нос.

— Мы почти доехали, — успокаиваю его я. — А если мы не сможем вернуться, будет даже здорово. Пожарим зефир в камине, поиграем в карты или в слова…

Эндрю напряженно вглядывается вперед.

— Ты забыла, что одному из нас надо работать. — Не поворачивая головы, он кладет руку мне на колено. — Ты уже разговаривала с Кэтрин?

К горлу подступает тошнота. Так происходит каждый раз, когда Эндрю заговаривает о работе в «Боулингер косметик».

— Она в Лондоне, ты забыл?

— Они только вчера уехали. Почему ты не позвонила ей в понедельник?

— Она была занята, готовилась к поездке.

— Значит, ты поговоришь на следующей неделе?

Образ мамы появляется перед глазами, яркий, как молния на грозовом небе.

Эндрю останавливается у обочины, я вздыхаю и открываю дверцу.

— Вот мы и добрались.

Взяв пакет с продуктами, я поднимаюсь по крыльцу, моля Бога, чтобы начатый разговор остался за закрытой дверью дома.

Когда я заканчиваю клюквенный соус и ставлю в духовку пирог с орехами пекан, в доме витают такие ароматы, какие наполняли его во времена мамы. Снимаю фартук и прохожу в гостиную. Из колонок льется голос Майлза Дэвиса, мягкий янтарный свет венецианских ламп успокаивает. Устраиваюсь рядом с Эндрю на диване.

— Над чем работаешь? — спрашиваю я, поглядывая на экран ноутбука.

— Проверяю, не появилось ли чего нового на рынке.

Грудь сжимает от боли. Опять он о доме. Просматриваю, в какой ценовой категории он ищет дом, и невольно вскрикиваю.

— Жаль, что мы не можем изменить ставку по ипотечному кредиту.

— Меган не понимает, что говорит.

— Но, может быть, нам пока присмотреть что-то попроще? То, что мы можем себе позволить из расчета наших накоплений.

— Не думал, что ты такая скупердяйка. Ты ведь получишь целое состояние.

У меня холодеет в животе. Как бы я ни старалась этого избежать, видимо, пришло время задать вопрос, мучивший меня много недель.

— А что, если я не получу наследство, Эндрю? В таком случае ты согласишься мне помогать?

Он смотрит мне в глаза и хмурится:

— Это что, экзамен?

— Ты же знаешь, что я могу ничего и не получить. Я понятия не имею, где мой отец, благодаря маминой скрытности. И я еще не беременна.

Эндрю переключает внимание на экран.

— Тогда мы будем бороться. Подадим в суд.

Стоп. Хватит. Ты только разозлишь его, если будешь постоянно приставать с вопросами.

— Значит, ты хочешь мне помочь? — Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. — Не только ради денег?

В глазах Эндрю вспыхивает злость.

— Думаешь, я охочусь за твоими деньгами? Боже, да я буквально вымаливаю у тебя работу, а ты до сих пор так и не сказала, поможешь мне или нет! Я делаю все, что ты просишь, Брет. Я согласен купить собаку, смирился с твоей работой учителя, со всеми твоими чертовыми требованиями! Взамен я прошу лишь одного: места в семейной фирме и соответствующей зарплаты.

Отмечаю про себя, что это уже две вещи. Что ж, он прав. Пусть и с неохотой, но Эндрю делает все, о чем я прошу. Чего же мне еще надо?

— Это сложно. — Осторожно беру его за руку. — Мама была против, а она всегда принимала верные решения.

Эндрю вырывает руку.

— Боже мой! Твоя мать будет всю жизнь диктовать свои правила?

— Нет. — Нервно тереблю пальцами кулон. — Все равно решать будет Кэтрин.

— Чушь собачья. У тебя есть право влиять на работу компании, и ты это знаешь. — Взгляд его становится сердитым. — Я помогаю тебе с этим чертовым жизненным планом, а ты должна помочь мне.

Отвожу взгляд. Да, в логике ему не откажешь. Как было бы просто сказать сейчас «да». В понедельник я могла бы позвонить Кэтрин, и в течение недели или двух она нашла бы для Эндрю место в компании. Ведь он адвокат и легко впишется в нашу команду, найдет общий язык и с юристами, и с финансистами, и даже с отделом кадров. В моей власти изменить унылое течение вечера лишь одной фразой: «Да, я обязательно помогу».

— Нет, — мягко возражаю я. — Извини, но я не могу тебе помочь. Не считаю правильным идти против маминого решения.

Эндрю встает с дивана, стараюсь удержать его, но он отмахивается так, словно мои прикосновения обжигают.

— Раньше с тобой было просто, ты со всем соглашалась, но сейчас изменилась. Ты уже не та девушка, в которую я влюбился.

Он прав. Я изменилась.

— Прости. — Смахиваю слезы со щеки. — Я не хотела испортить вечер.

Эндрю меряет шагами комнату, взъерошивая рукой волосы. Я знаю, что это значит. Он принимает решение, думает, достойна ли я остаться в его жизни. Внезапно силы покидают меня, и я наблюдаю за ним, почти не дыша. Наконец Эндрю останавливается напротив эркерного окна спиной ко мне. Плечи его расслабленно опускаются, будто напряжение в одно мгновение покидает тело.

— Испортить вечер? — Он резко поворачивается ко мне. — Ты только что испортила себе жизнь.

Ошеломленная, я молча провожаю его взглядом. Эндрю выходит из комнаты, заглушая звуки шагов, из холла доносится:

— За вещами приезжай на следующей неделе, пока я на работе. К выходным замки поменяют.

Провести ночь в маминой постели кажется мне предательством. Ведь она стала моим врагом. Получается, из-за нее я потеряла работу, дом, надежду. Да, Эндрю непростой человек — порой он даже вел себя как ничтожество, — но это было мое ничтожество, и теперь, когда его нет рядом, я никогда не забеременею.

Беру одеяло и тащу вниз по лестнице на диван. Глаза не сразу привыкают к вспышкам света, проникающим сквозь окна с улицы. Взгляд внезапно падает на мамин портрет на противоположной стене. Фотография была сделана два года назад, когда мама была номинирована на премию «Деловая женщина года». Волосы с проседью подстрижены так, как идет только ей — по-мальчишески задорно уложенные пряди, — я тогда подшучивала, что, если не будет Хэлли Берри, она точно победит. Мама все еще очень красива, лицо ее с оливковой кожей и высокими скулами сияет, но я вижу не только внешнюю красоту, но и внутреннюю — ее мудрость, уверенность и спокойствие. Снимаю портрет со стены, ставлю на журнальный столик у дивана и забираюсь под одеяло.

— Ты хотела сломать мне жизнь, ма? Ты этого хотела?

Взгляд ее зеленых глаз проникает мне в душу.

Кладу голову на подушку, продолжая смотреть на фотографию.

— Кем ты была на самом деле, мама? Мало того что ты лгала мне всю жизнь, так из-за тебя я еще потеряла Эндрю, близкого человека, который помогал мне исполнить мечту.

Слезы текут по вискам и попадают в уши.

— Я совсем одна. И я такая старая. — Давлюсь слезами, но продолжаю: — И ты была права. Я до боли хочу иметь ребенка. А теперь… теперь моя мечта кажется несбыточной, похожей на глупую шутку судьбы.