Жозе Душ Сантуш - Формула Бога

Португалец обменялся взглядом с Арианой, которая ответила ему беспомощным жестом.

— Хорошо, — покорился судьбе Томаш. — Но поскольку я уж буду заниматься этим, не лучше ли мне сделать работу целиком, а?

— Не понимаю, о чем вы.

Томаш указал на рукопись, уже уложенную в картонную коробку.

— О первой странице. Не будете ли вы любезны скопировать мне и ее?

— Скопировать первую страницу?

— Да. Она ведь вроде бы не таит в себе никакой ужасной тайны?

— Нет, на ней только название рукописи, стих и подпись Эйнштейна.

— Тогда скопируйте мне это.

— Но зачем?

— Затем, что это четверостишие — еще одна головоломка.

Остаток утра прошел в безуспешных попытках с ходу решить задачу. Томаш принял за рабочую гипотезу, что последняя страница рукописи содержит сообщение на португальском языке, и предположил, что слова «see sign», предваряющие криптограмму, являются отсылкой, дают нить к ее прочтению, но нащупать эту нить не смог. Что же касается стиха, написанного как будто на английском, то и здесь все усилия понять смысл разбивались о глухую стену.

В обед Томаш и Ариана пошли в ближайший ресторан, где заказали себе по максус-кебабу из баранины.

— Я хочу извиниться за поведение аги Джалили, — сказала Ариана после того, как официант принес еду. — Иранцы обычно очень вежливы и обходительны, но работа с рукописью Эйнштейна имеет первостепенное значение, ей присвоена высшая категория конфиденциальности, а потому мы не можем рисковать. Ваше пребывание в Иране, пока вы заняты расшифровкой, является вопросом национальной безопасности.

— Я не против задержаться здесь на некоторое время, — смакуя кебаб, ответил Томаш. — При условии, что все это время вы будете рядом.

Ариана едва заметно улыбнулась.

— Надеюсь, этим вы хотели сказать только то, что нуждаетесь в научном содействии с моей стороны.

— Ну да, естественно, — решительно поддержал португалец. — Я только этого от вас и ожидаю. — Лицо его приобрело невинное выражение. — Только научного содействия, коллега, и ничего более.

Иранка склонила голову.

— Томаш, прошу вас, — взмолилась она, — не забывайте, тут не Запад! Это особая страна, и люди здесь не могут позволять себе некоторые вольности. Вы ведь не захотите поставить меня в неудобное положение?

Португалец жестом выразил свое согласие.

— Будьте спокойны, я не совершу ничего такого, что бы вас скомпрометировало. После обеда я прогуляюсь по городу, — после некоторой паузы сообщил он.

— Хотите, я вас отвезу?

— Нет, не стоит. Если вас будут все время видеть со мной, это может породить всякие кривотолки.

— Да, вы правы, — согласилась Ариана. — Я найду вам провожатого.

— Не нужен мне провожатый.

— Но как же вы будете ориентироваться?

— Провожатый мне не нужен, — настойчиво повторил Томаш.

— Хорошо, но… поскольку мы отвечаем за вашу безопасность, кто-то из нас обязан вас постоянно сопровождать… — Она на миг замолчала, затем, опустив голову, наклонилась к собеседнику и быстрым шепотом произнесла: — Я не могу вот так просто отпустить вас одного, разве не понятно? Если вы уйдете куда-то, и я никого не предупрежу, у меня будут неприятности. — Появившиеся в голосе Арианы нотки мольбы звучали почти обольстительно. — Пожалуйста, согласитесь на провожатого. Если вы вдруг потеряетесь, это будет уже его проблема, а я к этому останусь непричастна. Ну же! — Ее ищущие понимания медовые глаза как будто стали еще больше. — Вы согласны?

Мгновение Томаш смотрел на нее, потом кивнул:

— Хорошо. Зовите сопровождающего.

Приведенный Арианой соглядатай, коренастый, широкоплечий, похожий на бородатую обезьяну, был одет неприметно, во все темное. Его выдавал только взгляд, цепкий и острый.

— Salam, — приветствовал он Томаша. — Haletun chetor е?

— Ваш ангел-хранитель поинтересовался, как у вас дела.

— Отлично, передайте ему, дела лучше некуда.

— Khubam, — лаконично перевела она.

— Esmam Rahim е, — человек несколько раз ткнул себя пальцем в грудь, буравя историка глазами. — Rahim.

Томаш понял и тоже ткнул себя в грудь.

— А я Томаш. Томаш.

— О, Томаш! — просиял иранец. — Az ashnayitun khoshbakhtam.

Историк усмехнулся и искоса взглянул на Ариану.

— Забавно, — процедил он сквозь зубы. — Я чувствую себя Тарзаном, знакомящимся с Джейн.

Ариана улыбнулась.

— Между вами установится взаимопонимание, вот увидите.

— Только если вы согласитесь быть моей Джейн…

Ариана оглянулась, чтобы убедиться, что никто не слышал этих слов.

— Не начинайте все сначала, — в замешательстве попросила она. — Куда вы хотите, чтобы он вас отвез?

— На базар. Намереваюсь побродить по лавкам, что-нибудь купить.

Рахим получил указания, и вместе они отправились к черной «тойоте» — служебной машине министерства, предоставленной в распоряжение португальца на сегодняшний день. Автомобиль влился в беспорядочный трафик и устремился в южном направлении. По мере движения дома становились все плоше, застройки выглядели более скученными, беспорядочными и запущенно-неопрятными по сравнению с той частью огромного, многомиллионного города, откуда они недавно выехали.

Сидя за рулем, Рахим буквально не умолкал. Не понимавший и не желавший понимать его Томаш изредка рассеянно поддакивал, скользя невидящим взглядом по извилистым грязным переулкам и обшарпанным домам. Португалец обдумывал, как избавиться от опеки навязанного ему охранника и филёра в одном лице. В какой-то момент, когда они выехали из паутины улочек на обсаженную тополями довольно широкую магистраль, Рахим, показывая на группу людей, с виду торговцев, выдал очередную тираду на фарси, в которой прозвучало нечто вроде «bazaris». Услышав это слово, Томаш встрепенулся, стал лихорадочно смотреть по сторонам и наконец увидел табличку, извещавшую, что они находятся на проспекте Хордад. Название это было ему знакомо, поскольку накануне вечером он проштудировал данный район города по плану. А потому более не сомневался — резким движением распахнул дверцу машины, на ходу выпрыгнул на проезжую часть и был оглушен визгом тормозов и оглушительным гудением клаксонов.

— Bye-bye! — впопыхах бросил он и даже помахал рукой остолбеневшему Рахиму, который, вцепившись в руль, наблюдал, как португалец исчезает прямо у него на глазах.

Очнувшись от оцепенения, шофер остановил машину прямо посреди проспекта, выскочил из нее и стремглав бросился вдогонку за своим подопечным, оглашая окрестности громкими криками. Однако португалец уже смешался с толпой и исчез в хитросплетении улочек на подступах к главному базару Тегерана.

Подходы к центру торговли иранской столицы представляли собой паутину узеньких улочек и переулков, где тоже шла бойкая торговля. Сам же базар был городом в городе — со своими улицами, которые порой выходили на большие и малые площади, с магазинами и магазинчиками, перемежавшимися мечетями, банками и гостиницами, и даже с собственным пожарным депо. Полупрозрачное перекрытие, раскинувшееся над старым рынком, давало спасительную тень. По лабиринту торговых рядов двигался плотный человеческий поток. Все шли не торопясь, внимательно рассматривая товары и с удовольствием торгуясь. В крытых галереях, несмотря на огромное скопление народа, царила приятная прохлада, а в воздухе витали дивные ароматы.