Броди Эштон - Девушка с ароматом ночи

Я посмотрела на Джека, а потом на миссис Стоун. Джек всегда говорил так, будто был в ответе за всех.

— Хорошо, Джек. Я рада, что вы так целеустремленны. — Когда она произнесла последнее слово, ее взгляд был направлен на меня. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я буду входить и выходить? По своим рабочим делам? — спросила она с легкой улыбкой.

Джек покачал головой.

— Нет. Это ничего.

— Спасибо, мистер Капито.

Джек пошел закрывать дверь, потом сел на место, и меня вдруг осенило, что, вероятно, он сделал все это из-за столкновения с Коулом. Права ли я? Он защищал меня. Если сегодня Коул снова появится, ему придется сначала пройти мимо Джека. От этой мысли сердце мое бешено забилось.

Мы молча работали первые полчаса, но я не могла сосредоточиться. Неужели я правда думала, что смогу вернуться и просто смотреть на Джека со стороны? Он не допустит этого. Это нечестно.

Я повернулась к нему.

— Джек, тебе на самом деле лучше…

— Тс-с-с. Я пытаюсь работать, — проворчал он. Он сидел, низко опустив голову, но я видела, как дернулись уголки его губ.

Я тихо хихикнула. Впервые за сотню лет. Джек посмотрел на меня, и я застыла с открытым ртом.

— Что ты сказала? — спросил он.

Я покачала головой, все еще с полуоткрытым ртом. Я не могла просто рассмеяться. Я уже была не способна на это. Наверное.

— Было похоже на смех.

— Нет, — сказала я резко. — Нет. Это не смешно.

Он удивленно приподнял одну бровь.

— Ты уверена? Потому что похоже было, что ты мне что-то сказала, я что-то ответил, а тебе это показалось смешным. И ты хихикнула. Я практически уверен, что так оно и было.

Я сделала вдох, чтобы успокоиться.

— Нет, это невозможно.

— Невозможно, чтобы я сказал что-то смешное?

И вот оно. Я снова рассмеялась.

— Нет, невозможно, чтобы я рассмеялась.

Он улыбнулся, а я рассмеялась еще больше, сначала потому, что это не было невозможным, а затем потому, что я знала, что это означает. Я достаточно восстановилась, чтобы смеяться.

Джек выглядел изумленным.

— Я думаю, все возможно, Бекс.

А потом внезапная легкость исчезла. Он назвал меня Бекс. Он верил, что все возможно. Я не могла позволить ему надеяться на это. Я была эгоисткой.

Я не пыталась аккуратно собрать свои книги — просто сгребла их и бросила в сумку. Я услышала его шаги за спиной, когда открывала дверь.

— Я просто пойду за тобой.

От этих слов у меня побежали мурашки.

— Ты не знаешь, что говоришь.

Он схватил меня за руку и повернул к себе.

— Однажды я позволил тебе уйти, и ты исчезла. Не сказав ни слова. Я не прошу, чтобы все стало как прежде, я просто хочу снова общаться с тобой. Можно?

Я попыталась освободить руку, и он отпустил ее.

— Бекс, что с тобой случилось? Ты хотя бы помнишь меня?

В тот момент я приняла решение. Джек пытался ухватить слабую тень той жизни, что мы вели прежде, искал опоры. Я видела, что он делает, но не могла пойти на это. Я уже причинила ему достаточно боли. Он должен жить дальше.

И я солгала. Как никогда не делала прежде.

— Нет, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Я ничего не помню.

Он отвел глаза и кивнул.

— Ладно. Я понял.

Тень легкой улыбки появилась у него на губах, я почувствовала, как у меня сжалось сердце. Я всеми силами пыталась удержать свои руки. Не дать им обнять Джека и прижать к себе. Обхватить его голову и заставить снова посмотреть на меня.

Не надо было мне возвращаться, но, глядя ему в лицо, я знала: ничто не удержало бы меня. Так я была эгоистична.

Прошлой весной он уже бросил меня прежде, чем я оставила его. Но сейчас важно было лишь то, что никто из нас не должен был пройти через это снова. Мне нельзя снова позволить ему приблизиться.

Не поднимая глаз, Джек повернулся и ушел. Я не останавливала его.

А потом я вспомнила, как в прошлый раз отпустила его. И что из этого вышло.

В прошлом году

Апрель. Две недели до Подпитки.

Мы с Джеком стояли на парковке у школы, не обращая внимания на многочисленных людей вокруг нас, втаскивающих свои вещи в автобусы. Начались весенние каникулы, и у школы были лишь те, кто уезжал в футбольный лагерь, и те, кто пришел их проводить.

— Всего две недели, Джек. Думаю, мы продержимся, — сказала я.

Джек схватил обе мои руки и крепко сжал. Его брат Уилл сразу после Рождества ушел в армию, и Джек сильно скучал.

— Они мне еще понадобятся. — Я взглянула на свои руки.

— Не надо бы мне от тебя уезжать, — он помолчал. — Особенно на этой неделе.

Джек имел в виду суд над Кевином Рейдом, водителем, сбившим мою мать. Процесс завершался, на неделе должны были объявить вердикт.

— Ничего, Джек. Мне все это вообще не важно.

— Я знаю, что важно.

Он провел рукой по моей щеке.

— Две недели.

Мы даже не заметили, как кто-то подошел к нам.

— Ну что, голубки, автобусы ждут. — Это был Коул. Его группа задержалась в городе после фестиваля. Кажется, они сняли квартиру неподалеку от лыжной базы и писали там новые песни. Я пару раз сталкивалась с ним после той ночи в «Гарри О».

— Привет, Коул, — сказала я. — Что ты тут делаешь?

— Макс попросил меня проводить Мередит, — он кивнул в сторону автобуса с группой поддержки. Я не видела Мередит, но увидела Лейси Грин, смотрящую прямо на нас из окна.

Всю неделю до отъезда в футбольный лагерь Лейси говорила всем и каждому: «То, что происходит в лагере, остается в лагере», — так что начинало казаться, что лагерь — это сплошные карты, текила с лаймом и любовные шашни.

Я старалась не обращать внимания на то, что она должна была жить в одном кампусе с Джеком.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала я.

— Это было по пути. Я заказал несколько трафаретов для футболок в мастерской, — объяснил Коул и указал на печатную мастерскую «Граф Икс» рядом со школьной стоянкой.

— Делаете собственные футболки? У вас нет для этого специальных людей? — спросила я. — Профессионалов?

— Ну, обычно я всюду езжу с профессиональными производителями футболок, но сегодня решил сделать все сам.

Джек не сводил с меня глаз, пока Коул говорил. Мне казалось, что он вообще не слышит и не замечает Коула.

— И что будет на футболках? — спросила я.

— Труп Элвиса Пресли. Хочешь пойти взглянуть? — Коул расплылся в улыбке так, будто только что спросил, не хочу ли я посмотреть, как делается радуга.

— Труп — это интересно.

Джек хмыкнул:

— Надо прощаться. Помнишь?

Я повернулась к Джеку, поднялась на цыпочки и слегка поцеловала его в губы.

— Две недели, Джек. Они пролетят незаметно.

Я хотела отстраниться, но он взял меня за руки и притянул к себе.

— Не надо, — сказал он. — Труп может подождать.

Он поцеловал меня так, как на людях целоваться не принято, и странно было бы, если б я не потеряла способности здраво мыслить. Руки его оказались на моей спине, он крепко прижал меня к себе, так что мои ноги едва касались земли. Все вокруг нас начало исчезать, как всегда, когда Джек целовал меня.