Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2012)

Наши успехи на Западе носят эпизодический характер, и практически все они относятся к уровню культуры элитарной. Будь то фильмы Сокурова и Звягинцева или романы Шишкина. Это при том, что дверь для полномасштабного культурного влияния сегодня открывает успех на уровне культуры массовой. В наше время авторскому кино и литературе, увы, необходим локомотив”.

Борис Вахлаков. Мичкасов. — “Раритет”-2011 (литературно-публицистический альманах), Волгоград, 2012.

Это и следующее произведение (Сергей Калашников, “No smoking просто так”) написаны во славу… курения. И рассказ и эссеистика. Причем даже здесь умудрились столкнуть Солженицына и Шаламова (впрочем, эссеист, кажется, не читал “Теленка”, где А. С. вспоминает о своем некурении в Лефортове — “…Когда-то сам тянул, наслаждался, сейчас в 10 минут голова откажет”). Если бы курение официально приравняли к наркотикам, то обоим авторам пришлось бы долго сидеть. Лихо.

Возвращаясь к Солженицыну. Материалы “круглого стола”. — “Посев”, 2012, № 8 (1619).

Мероприятие прошло минувшей весной и было посвящено знаменитой статье А. С. “Как нам обустроить Россию?”

Говорит Ирина Роднянская: “Так каким же образом мог бы у нас вкорениться институт конституционной монархии? Коронованием какого-либо лица из прежнего царствующего дома? Соборным избранием его — или еще кого-нибудь? Здесь уместно старое слово, когда-то относимое к государственному устройству России в будущем, — непредрешенчество .

Важно, чтобы мы не считали такой исход беспочвенной утопией. То, на что есть исторический запрос, может и осуществиться!

И вот — в виде постскриптума. Недавно на заключительном концерте Фестиваля симфонических оркестров в Москве, где исполнялась с участием хора отечественная гимническая музыка, в финале прозвучало “Боже, Царя храни”. Прохладная до этого момента публика как по команде встала с мест и стояла до конца исполнения, а по окончании разразилась пятиминутной овацией. Эта спонтанная реакция множества людей, в силу возраста никак не связанных с „царским режимом”, способна, быть может, умерить скепсис в вопросе о „монархическом сознании” современных россиян”.

Дмитрий Володихин. Инопланетяне или Бог. — “Фома”, 2012, № 10 .

Статья напечатана к 100-летию Льва Гумилева.

“Стоило бы поменьше укорять Льва Николаевича его ошибками и побольше всматриваться в положительную часть его теории. Можно отыскивать в мировидении Гумилева богословские неточности, отсебятину, но надо помнить, чт о за время ему досталось, чт о за мир его окружал. Христианство советской интеллигенции в подавляющем большинстве случаев являлось страшным салатом из плохо понятых догматов и случайного чтения. Мистической стороны вообще сторонились, больше любили чистую этику… Даже само духовенство, уцелевшее после целого каскада гонений, порой без особой твердости знало основы вероучения. На этом фоне Лев Николаевич как православный человек на голову возвышался над средним уровнем прихожан! Чего не знал, в чем проявил своемыслие, — то Бог ему простит, а за то, какой вероисповедный багаж накопил, — честь ему, хвала и низкий поклон”.

Аpropos: в совместной с нашим журналом рубрике “Строфы” публикуются новые стихи прозаика Руслана Киреева (писатель когда-то начинал с поэзии).

“Время сердца”. Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана. Перевод с немецкого Татьяны Баскаковой, Александра Белобратова. Вступление Александра Белобратова. — “Иностранная литература”, 2012, № 10 .

Она пережила его на три года. Любовь, страсть, разрывы, опять любовь. Потом возникают фигуры Макса Фриша и жены Целана — Жизели.

Это большая удача номера: четыре года назад родственники Бахман сняли запрет на публикацию ее писем, книга стала сенсацией, вышла уже в семи странах Европы и, разумеется, рифмуется с “тройственной” перепиской Рильке, Пастернака и Цветаевой.

Из письма Целана — осени 1951 года: “Трудная встреча с Парижем: поиски комнаты и людей — и то и другое разочаровывает. Болтливые одиночества, растаявший снежный ландшафт, приватные тайны, нашептываемые всем и каждому. Короче, увеселительная игра с мрачными материями, поставленная, разумеется, на службу литературе. Иногда стихотворение кажется маской, существующей лишь потому, что другие порой нуждаются в какой-то штуковине, за которой они могут спрятать свою нежно любимою повседневную рожу. Однако хватит ругаться — наша Земля не станет от этого круглей, а в Париже и этой осенью во второй раз цветут каштаны. <���…> Видишь? Я еще держусь, обхожу окрестные дома, бегаю по пятам за самим собой… Знать бы мне только взаправду, который час пробил! Но взаправду ли он лежал перед моей дверью — тот камень, который я пытаюсь отвалить? Ах, слово приходит только по воздуху и приходит — я опять этого боюсь — во сне”.

Анатолий Грешневиков. Русский лес отдан на разграбление. — “Наш современник”, 2012, № 10 .

Пугающий трактат нашего — недавнего еще — автора. В частности, о ликвидации лесхозов и коммерсантах, “искренне верящих в неисчерпаемость запасов леса”. Статистика — просто апокалиптическая, лес как бы мстит за себя. “У академика (Александра Исаева. — П. К. ) есть много примеров неприживаемости лесов, отторжения, безвозвратных потерь. Человек пытается восстановить лес, но этот пустой участок „протестует”, превращается в „зелёную пустыню”, то есть зарастает кустарником. Одна из таких трагедий произошла на Дальнем Востоке между Комсомольском-на-Амуре и Хабаровском. Сорок лет назад там вырубили чудесный здоровый кедровник. И теперь этот участок лишь горит и производит кустарник. Лес там не растет.

Ни одна статья нового Лесного кодекса не дает ответа на вызов природы и на те требования к экосистеме, о значимости которой для роста леса говорят ученые”.

Игорь Ефимов. Джон Чивер (1912 — 1982). Из книги “Бермудский треугольник любви”. — “Иностранная литература”, 2012, № 10.

Эта документальная проза интересно организована: диалог Баса и Тенора. Впечатление от работы примерно такое, какой была реакция А. Ф. Кони на книгу Чуковского “Поэт и палач” (о Некрасове). То есть — благодарное, удивляющее глубиной подхода.

Судьба знаменитого американского рассказчика и романиста — раздребежженная судьба урнинга, со всеми последствиями. В одном месте “Бас” говорит о Советском Союзе: “В Советской России у Чивера сложилась репутация критика американского общества, и он трижды побывал там по приглашению Союза писателей, подружился со своей переводчицей, Татьяной Литвиновой (Татьяна Максимовна не так давно скончалась в Лондоне. — П. К. ). Его гонорары в рублях невозможно было превратить в твердую валюту и увезти из страны. Закупив достаточное количество меховых шапок и деревянных матрешек для подарков, он предложил оставшиеся деньги Литвиновой, чтобы та могла хотя бы купить себе пальто. Но та заявила, что подаренные деньги она потратит на поддержку подпольных публикаций самиздата. Чивер, всеми силами избегавший вмешательства в политику, дарить деньги не стал”.