Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2012)

“Сейчас Россия находится в очень хрупком состоянии. Надо не шуметь и наливаться ненавистью, а добросовестно и неуклонно работать. И не забывать слова Пушкина из „Капитанской дочки”: „Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка — полушка, да и своя шейка — копейка””.

Олег Лекманов. “В мандельштамоведении до сих пор очень много дыр”. Беседу вел Михаил Эдельштейн. — “Букник”, 2012, 29 июня < http://booknik.ru >.

“Должен сказать, что я не очень люблю „Египетскую марку”. Мой любимый роман XX века — „Доктор Живаго”. Я настолько его люблю, что могу ходить рядом, собирать крохи, искать мелкие подтексты, но всерьез заниматься им не буду, потому что я немедленно начну быть крайне субъективным, во всем Пастернака защищать и так далее. Мандельштама я тоже очень люблю, но как раз к этой вещи отношусь с холодком, считаю, что она переусложнена. Здесь я, впрочем, не одинок: как известно, Надежда Яковлевна Мандельштам тоже эту повесть не любила, полагая, что в нее перешла энергия от стихов и в результате получилась не проза и не стихи, а нечто межеумочное”.

Интервью Олега Лекманова опубликовано в журнале “Лехаим” (2012, № 7). Поводом для беседы стал выход в издательстве “ОГИ” почти 500-страничного комментария О. Лекманова, М. Котовой, О. Репиной, А. Сергеевой-Клятис и С. Синельникова к повести Осипа Мандельштама “Египетская марка”.

Станислав Львовский. Умер Рэй Брэдбери. — “ OpenSpace ”, 2012, 7 июня.

“Он, разумеется, не был писателем-фантастом, элементы sci-fi в его книгах совсем немногочисленны, хотя технологические предсказания будущего оказались местами невероятно точны: он дожил до реализации многих из них. Более того, одной из основных — если не основной — его темой оказался страх перед будущим или по крайней мере недоверие к нему, соединенное с ностальгией по прошлому. <...> Брэдбери — певец не будущего, а прошлого”.

“Брэдбери был и всегда оставался консерватором, но консерватором специфического толка: он — один из главных, по всей видимости, писателей-гуманистов в самом первом, буквальном значении этого термина. Пережив на своем веку Великую депрессию, Вторую мировую войну, холодную войну и распад послевоенного мира в конце восьмидесятых, он всегда был на стороне человека, а не масс; на стороне свободы, а не тирании; на стороне слова, а не силы; памяти и культуры — а не технологической цивилизации. Он постоянно напоминает нам, что жизнь без корней невозможна, в то же время — что корни человека — не в абстракциях больших нарративов, но в любви, которую он дарит другим и которую другие дарят ему”.

Архив “ OpenSpace ” см. теперь по адресу: http://os.colta.ru .

Александр Мелихов. Можно ли умываться после Освенцима? — “Новая газета”, 2012, № 69, 25 июня.

“Когда я в первый раз прочел этот роковой вопрос — можно ли писать стихи после Освенцима? — на меня произвела сильное впечатление высота духа того, кто его задал. Однако после двухсотого повторения, как всякая настойчивая пошлость, он начал пробуждать протест: а почему, собственно, нет? Почему умываться после Освенцима можно, а писать стихи нельзя?”

“И единственная сила, пока еще не позволяющая всем нам относиться друг к другу так же рационально, как в Освенциме, это поэзия в широком смысле слова — подсознательная уверенность в том, что есть что-то более важное, чем победа над конкурентом в борьбе за приятные ощущения”.

“Если бы и мир мечты был так же подл и безжалостен, как мир экономической конкуренции, то отпали бы последние тормоза, еще мешающие устроить новый Освенцим для человеческого балласта, не сумевшего с комфортом „вписаться в рынок”. Только эти рудименты архаической человечности, наиболее полно сконцентрированные в классической литературе, и не позволяют все недостаточно современное принести в жертву — нет, не просто низкой выгоде — будущему! Как будто это самое будущее кому-то может быть известно…”

Мемуары незамеченного. Василий Яновский о Русском Париже. Беседу вел Иван Толстой. — “ SvobodaNews.ru ”, 2012, 10 июня < http://www.svobodanews.ru >.

О переиздании воспоминаний Василия Яновского “Поля Елисейские” (в издательстве “Астрель”). В беседе принимали участие комментаторы этого издания Николай Мельников и Олег Коростелев.

Говорит Олег Коростелев: “Обычная история литературной жизни состоит из ошибок памяти мемуаристов, нанизанных на сознательные выдумки, а также из сплетен и слухов, которые постепенно превращаются в легенды, мифы и застывают в монографиях под видом истины. Так происходило всегда, а Серебряный век и его продолжение — эмиграция — возвели такой подход в принцип”.

“В идеале, я мечтаю о такой книжной серии, в которой можно было подготовить и выпустить небольшим тиражом основные [эмигрантские] мемуары в комментированном издании, с выверенными тестами, со всеми необходимыми уточнениями, примечаниями в статьях, чтобы можно было дальше исследователям пользоваться, а публике читать и проверять буйную фантазию авторов хотя бы более или менее какой то реальностью”.

Говорит Николай Мельников: “У нас есть такие образчики, как мемуары „литературных вдов”: есть у нас „Курсив мой” Берберовой, нашумевший эксперимент, есть „Вторая книга’’ Надежды Мандельштам, где злобой многие страницы сочатся. И на этом фоне, я считаю, Яновский выглядит достойно, он имел право высказывать свое неприятие творчества Алданова или имел право считать, что Бунин — такой консерватор, эпигон”.

Ю. Г. Милославский. Категория читателя. Борьба культурных контекстов. — “Частный корреспондент”, 2012, 15 июня < http://www.chaskor.ru >.

“За последние четверть столетия в пределах русского литературного процесса мы не наблюдаем ни борьбы жанров, как это было в XVIII — первой половине XIX столетия, ни борьбы направлений/школ (середина ХIX — первая треть ХХ ст.), но лишь борьбу культурных контекстов , т. е. столкновение наиболее общих и глобальных критериев приемлемости-неприемлемости подхода. <...> В новейшие времена победивший культурный контекст оказывается явлением исключительно рукотворным, привнесенным , т. е., искусственным продуктом art -индустрии”.

“Каких бы общественно-политических воззрений ни придерживался „до-постмодернистский” литературный критик/исследователь, он обыкновенно не решался отвергать (не замечать) историю литературы как таковую. Он мог ее сколько угодно перетолковывать, но не более того. <...> Но сегодняшняя ситуация, ситуация art -индустриальной эпохи, — иная”.