Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2013)

В будни днями Ивону помогал, а вечерами на вечёрки ходил, етими вечерами боле признакомился к девчонкам и стал с ними заигрывать, со всеми равно, старался никого не обидеть и со всеми вежливым быть.

На неделе случился праздник. По обычаю помолились, на етот раз пригласили Марк и Алексей Чупровы обедать. Пообедали, и наши парни засобирались на кабана, на охоту, я молчу: что будет дальше. Собрались, пошли на охоту — со всех сторон подсмешки, подковырки: ха-ха-хи да ха-ха-ха, я не выдержал и сказал:

— Я не приехал сюда по лесу лазить, я приехал с девчонками играть. — И ушёл от них. Конечно, мне было легко уйти от их: с девчонками находится сестра.

Пришёл к девчонкам, оне играли в хороводы. Было маленькя неловко с моёй стороны, и также с ихной, оне хотели прекратить, но я их уговорил, и стали играть. Ето было так весело, и проиграли сэлый день — в хороводы, во вдовца, из кругу мячом, песни пели — ето был полный фольклор. К вечеру явились наши парни, с надсмешками и подковырками, но нихто на них внимание не брал. А нам было так весело, такоя не забывается никогда. Я провёл себя со всеми вежливо и аккуратно, девчонкам ето понравилось, слухи прошли. Так-то чё и не праздновать: со всеми вежливый, ласковый, обходительной, не то что наши эгоисты, всё им не так.

Выяснилось, что наши парни старались увести меня подальше от девок, потому что ревновали одну девку, именем Графира Филатовна Зыкова — красавица, дочь Филата Зыкова, врача-травника, терапевта. Етим парням толькя Зыкова фамилия [40] была не родство, поетому оне и ревновали, боялись потерять свою красавицу. Да, она была очень красавица, но была и очень гордая, а я гордых вобче не любил. Постепенно наши парни успокоились, поняли, что ихна красавица в безопасности.

Праздности продолжались весело, я к девчонкам вошёл в доверие, и оне забегали за мной, и родители заприглашали и поклоны запередавали. Мы жили у Ивона Максимовича, а жена у его Агафья Садофовна Ануфриева — двоюродна сестра Марине, жене Ивана Даниловича Берестова, — и брат Сергей Садофович, оне мне внушали: бери ту да другу, та такая, а друга такая, но боле внушали, чтобы взял у Ивана Даниловича Вассу, что [41] рабоча [42] , хозяйственна, порядошна. «Да, — я отвечал, — та хороша, и друга, и третья», а на уме думаю: «Сам разберусь».

За месяц празднования как-то мне пала на душу Марфа Фёдоровна Килина — красива, бойкя, шустра, весёла, песельница, да и слух про её хороший: сама старша, вся работа на ней стоит, да и можно сказать, она и подняла всю семью на ноги. Везде успевала: на пашне, дома, да и сама быстрая вышивальница, вышивками обгородила всю отсовскую землю — три гектара, завела коров — обчим, самые хорошие успехи в дому — ето Марфа.

Первоя приглашение нас как гостей пообедать — ето было в праздник Успение Богородицы. Обед был прекрасный, но Марфа вела себя очень скромно и стыдилась меня, мне было очень неловко, да ишо при родителей. Родители — ето те самы, которыс Китаю: Фёдор Савельевич Килин и Татьяна Ивановна Мартюшева. Поженились оне в Бразилии, штат Парана, город Понта Гросса, деревня Санта Крус, приехали оне в Уругвай в 1966 году. Все поехали в США — двадцать семей поехали в Уругвай: не поехали за долларами, но поехали духовность сохранять. Даже был спор, что «вы поедете нищету ловить», но оне не слушали. Один пример был такой. Два брата, Потап и Павел Фёдоровичи Черемновы, двоюродны братьи Фёдору Савельевичу Килину, заспорили между собой. Старший брат Потап Фёдорович говорит младшему брату Павлу Фёдоровичу:

— Едете в Уругвай — ето нищета, последни штанишки отдай.

Павел отвечает:

— В США — души отдай.

Дядя Федос Тимофеевич Ревтов в Бразилии был представителям и руководителям и в Уругвае был первым проводником. Когда мне было пять лет, Федос Тимофеевич и Гаврила Кузнецов приезжали в Аргентину, где мы проживали четыре семьи, на разведку. И чудно, дядя Федос Тимофеевич ишо с России был знаком с дедом Фёдором Можаевым, и вот пришлось встретиться через столь много лет в Аргентине. Когда дядя Федос Тимофеевич с Гаврилом Кузнецовым приезжали, я чуть-чуть их помню, а Можаевы потом ездили к нему в гости. Вот и мне пришлось встретиться с нём в Уругвае и даже породниться: как ни говори, он Фёдору Савельевичу Килину родной дядя.

После того обеду у Марфе как-то при каждой встрече с Марфой я чувствовал себя неловко, сердце билось и что-то мне не хватало, не мог дождаться праздников, чтобы попраздновать вместе с ней, и она так же: как увидит меня, потупится и покраснеет. Но мы виду не показывали, но где ты скроешь! Все догадывались. Бывало, в праздники вечером играли во вдовца — ето так стоит круг девок и ребят, один всегда лишный, он или она, бегает вокруг, кого заденет — должен догнать и поймать. И вот часто приходилось: стоишь, девчонка бежит, заденет и убегает, и вот и догоняешь. Но интересно то: девка-то бежит дальше в лес, чтобы повеселиться наедине, да и чтобы посватал, но у мня уже сердце занято. Все красивы, все хороши, но у меня одна сама дика козулькя и сама стеснительна, она с ума не сходила.

Дома Ивон с Агафьяй уговаривали меня, чтобы взял Вассу. Поняли, что у меня к Марфе отношение особое появилось, давай лить на Фёдора Савельевича: что он лентяй, жулик, исплотирывает [43] девчонок, что Марфа хорошая девчонка, но изнадсажёна, а мать Татьяна пьяница, засранка, сплетня — как будто хуже их нету. Мне приходилось отвечать: «Да-да», но на уме думал: «Мне с ними не жить, а другой невесты мне не надо». Но оне влияли боле на Евдокею, и Евдокея говорила мне:

— На самом деле, Данила, подумай, все ету семью хают, возьми лучше Графиру Филатовну.

Но Евдокее я говорил прямо:

— Мне никаку другую не надо, я выбрал по душе и всё, меня больше нихто не убедит, каку девку сватать.

Один Сергей Садофович всегда говорил:

— Данила, никого не слушай, девчонка хороша, бери — не ошибёшься.

Мы с нём часто бывали вместе то на рыбалку, то по дрова, то ишо куда-нибудь.

sub 10 /sub

И вот мы с Марфой стали за ручкю ходить, веселиться, друг об друге тосковать. Наш срок в Уругвай подходил к консу, а мне было неохота вёртываться, и я решил офисияльно посватать. Ето было на вечёрках, после вечёрок я проводил Марфу домой, у ворот остановил и давай сватать. Она выслушала мою речь и ответила:

— Да, я пойду за тебя взамуж, мне окроме тебя больше никого не надо, приходи сватай.

Я её крепко поцеловал, и она, бедняжка, чуть не упала: за всю свою молодую жизнь первый раз её поцеловали.

Пришло воскресенье, пошли праздновать, я Марфу за ручкю, отстали, давай разны речи вести, она мне говорит:

— Мне неудобно, посватал не посватал, а я уже согласилась.

— Марфа, ето само правильно, должно быть за всяко-просто. Да и у мня срок кончается, надо уезжать, а я не хочу.