Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 5 2013)

Я не хочу сейчас обсуждать охрану среды или экологию, потому что и из отношений между людьми совершенно очевидно, как мы порой разрушаем друг друга так называемой «любовью». Как часто те, кого, как нам представляется, мы любим, сказали бы: «Люби меня меньше, но дай мне дышать! Я в плену, твоя любовь разрушительна!». А ведь существует другая любовь, любовь, которая не разрушает, любовь-свобода, свобода того, кто любит, и того, кто любим, а не жертва любви.

Поэтому нам необходимо сознавать: в нас идет борьба, война, мы несем в себе конфликт, который можно преодолеть только так, как это произошло в Воплощении, когда Бог и человек соединились в личности Иисуса Христа, когда две воли сошлись, две природы сошлись и, благодаря взаимной любви, взаимному доверию, взаимной самоотдаче, гармония установилась в совершенной Личности, Которая являет нам Бога, с одной стороны, и величие человека — с другой. Нет иного способа преодолеть внутренний конфликт кроме как уподобившись Христу, приобщившись к Божественной жизни, к Божественной природе путем трудной, беспощадной борьбы с тем, что в нас неладного и ущербного.

Вот что мне хотелось сказать об этой стороне вещей. Я с этого начал, потому что намеревался как бы освободить слова «насилие» и «конфликт» от исключительно негативных ассоциаций, которые очевидны, просты. Если мы осознаем, что конфликт может стать созидательным, когда он коренится в любви, в самоотдаче, в любви крестной, жертвенной, то положение изменится. Если в таком духе подходить к конфликтам, то можно попытаться действовать творчески, и тогда конфликт, ненависть, агрессия потеряют свою разрушительную силу. Я приведу несколько примеров из своего опыта — не то, кем я был или что делал, а примеры людей, которых знал и с которыми встречался.

Не так давно умер один священник, монах примерно моего возраста. Я познакомился с ним лет десять назад, вскоре после его возвращения из концентрационного лагеря, в котором он провел 36 лет. 36 лет для многих из вас — вся жизнь, это очень большой срок. Он сидел на кушетке и, глядя ликующими, сияющими благодарностью глазами, говорил: «Представляете, как Бог был милостив ко мне? Советские власти не допускали священников ни в тюрьмы, ни в лагеря. И Он выбрал меня, неопытного молодого священника, и заключил сперва на несколько лет в тюрьму, затем на оставшийся срок в лагерь, и так в течение 36 лет, чтобы я мог служить людям, которые действительно нуждались в Нем и в Его слове». Вот что такое внутренняя устойчивость и преодоленный конфликт: этот священник примирился с Богом, обнаружил, что воля Божия мудра, что дела Божии — милосердие, сострадание и любовь, что раз он — христианин, его место там, где пребывал бы Господь Иисус Христос, и он принял это с благодарностью.

Второй пример: мой друг, лет на двадцать старше меня. Во время войны он участвовал во французском Сопротивлении, его арестовали, посадили в концентрационный лагерь. Четыре года спустя, после освобождения Парижа и окончания войны во Франции, я встретил его на улице и спросил: «Что вы принесли из лагеря?». Его ответ был: «Тревогу». Я знал его как человека большой силы духа и того, что можно назвать чрезвычайной твердостью характера. Он был жестким, трудным человеком. Я спросил: «Вы потеряли веру в лагере?». Он ответил: «Нет, веру я не потерял. Но видишь ли, пока я был в лагере и подвергался насилию, жестокости, изо дня в день находился под угрозой смерти и пыток, я мог обратиться к Богу и сказать: Господи, прости им, они не знают, что творят! — и я знал: Бог слышит мою молитву, потому что она доносится с самого дна, из глубины агонии, страдания, подлинного страдания (потому что и без пыток и казней концентрационный лагерь — место предельного страдания, морального и физического). А теперь, — продолжал он, — я на свободе, и я не уверен, что люди, которые нас мучили таким ужасным образом, раскаялись, осознали, что они творили, и сожалеют об этом. Но когда я прошу Бога их простить, слышит ли Он меня, живущего в покое и безопасности? Мне нечем доказать подлинность, искренность моей молитвы». Вот пример человека, в котором конфликт расцвел жертвенной любовью; человека, который, оказавшись в сердцевине конфликта, стал средоточием спокойствия и непоколебимой уверенности.

Третий пример: женщина, работавшая с этим моим другом, русская монахиня. Ее тоже арестовали за участие в Сопротивлении и укрывательство евреев и посадили в концентрационный лагерь. Однажды группу узниц этого лагеря вызвали для отправки в газовую камеру, и одна из них, девушка лет 19, стала биться в отчаянии и ужасе. Мать Мария подошла к ней и сказала: «Не бойся, последнее слово не за смертью, а за жизнью. Бояться нечего». И девушка спросила: «Почему я должна вам верить?». И мать Мария ей ответила: «Потому что я пойду с тобой», и вместе с этими женщинами вошла в газовую камеру и умерла с ними. Мне об этом стало известно от другой узницы, которая там присутствовала. Она рассказывала, что больше никогда не видела людей, идущих на смерть так, как идут к победе, и все потому что мать Мария вступила в ситуацию насилия, конфликта, жестокости со своей внутренней устойчивостью.

И если хотите пример из Священного Писания, вспомните рассказ о Христе, как Он идет по водам Генисаретского озера среди бури. Ученики Его видят, волны бьются, Петр тонет, а в самой сердцевине бури, в средоточии бушующей стихии, — Господь Иисус Христос в совершенном покое, с совершенной Своей гармонией. Он в эпицентре бури, потому что Он в той же мере — Владыка бури, в какой Владыка покоя, не в том смысле, что Он хочет бури, а в том, что правит ею; и мы сможем справляться с бурями, если будем с Ним. За пять лет работы хирургом во французской армии и в Сопротивлении я не раз был свидетелем того, как людям это удавалось. Мне на опыте довелось убедиться, каким человек способен стать, если у него имеется не просто выправка, но внутренняя устойчивость и уверенность, которые обретаются в приобщении к Богу и в жертвенной любви.

У насилия есть еще одна сторона, о которой я хочу сказать нечто, не относящееся к тому, о чем только что говорил. Мы всегда думаем о насилии в категориях войны, вооруженных конфликтов, чрезвычайных событий и не отдаем себе отчет в том, сколько насилия, сколько агрессии в повседневной жизни. Поэтому прежде чем рассуждать об ужасах грандиозных конфликтов, таких как война, заказные убийства, терроризм, необходимо осознать, насколько вездесуще насилие в обыденной жизни.

Я уже говорил об агрессивности любви, о сладком, удушающем, убийственном насилии во имя любви, когда человека можно сломать, прикрываясь словами: «Я люблю тебя и лучше знаю, что тебе на пользу. Я знаю, как сделать тебя счастливым, ты еще слишком неопытен, молод, чтобы решать самому. Мне виднее, потому что я мудрее. Я научу тебя быть счастливым». Посмотрите на семьи — свою собственную и своих товарищей, — и вы увидите, как часто такое встречается. Это и есть насилие, то есть посягательство на цельность человека, ситуация, когда взгляды внушаются, когда более опытный, развитый, красноречивый, искусный человек стремится навязать другому свои представления о мире, свою точку зрения и суждения или принудить его действовать или бездействовать тем или иным образом.