Андрей Дитцель - Кентавр vs. Сатир

«Это замечательно! — обрадовалась учительница. — Наши старшеклассники наверняка заинтересуются». И взяла обещание прислать.

Сидел в кино с друзьями, а по правую руку свободное место. На середине фильма кто-то целеустремленно прошёл по ногам (наверное, выходил писать), уселся, положил мне на плечо руку и стал что-то нежно шептать. Это было так неожиданно (и эротично), что я офигел и в первый момент не стал ничего предпринимать. Но человек через несколько секунд понял, что ошибся своим рядом, и начал, дико нервничая, извиняться. Я ответил, что нет проблем, и похлопал его по плечу.

Ему нужно было на два ряда ниже. Там сидел его парень. Молодой и симпатичный, насколько можно было разглядеть. Они шёпотом объяснились и стали коситься вверх. Факты второстепенные: в зале находилось около 350-ти человек, шёл «Беовульф».

Передарили Лермантаву (полученный на работе) рождественский пакет от «Плейбоя», с Памелой Андерсон и жестяной коробкой, в которой шоколад и ещё голые бабы. Потому что ему всё это гораздо больше подходит, чем нам с Ваней.

Но, конечно, просто так расставаться с таким сокровищем не хотелось. И мы придумали задание. Лермантов должен был устроить маленький показ мод. Изделие, которое было выбрано для этого, — изящный кожаный cockring с заклепками. Я лишний раз убедился, что Лермантав — самый мужественный и смелый мужчина в мире. Найдется ли второй такой герой, полнокровный натурал, который тут же снимет штаны — перед двумя геями и гетеросексуальными девушками? А вы могли бы? Ради дружбы, ради Памелы?

До вечера нужно оставаться в офисе, а по пути в Гамбург корабль потерял семь контейнеров бананов. В новостях сообщают, что их начинает выносить на берег. Правда, ещё какое-то судно повредило бак, и не исключено, они будут с дизельным душком.

Роттердам со вчерашнего дня закрыт для судоходства, над нашим городом пока просто злые ветры, но вечером ожидается, что вода поднимется на два с половиной метра выше обычного приливного уровня. Можно устроить небольшую New Orlean Party. Запасы крупы и муки, свечи (и Интернет через GPRS), а также надувной матрац для эвакуации имеются.

Реакция соотечественников на держащихся за руки мужчин в целом была спокойная. Пальцами на нас почти не показывали, мы вели себя как всегда. Сам БГ удостоил любовным взглядом. Где-то на середине концерта мы много целовались. Только на выходе нас поджидали (?) и пожирали взглядами трое-четверо молодых людей. Одного из них я заметил ещё раньше: у него были очень ухоженные руки и волосы, бусы, узкая красная курточка и, если не ошибаюсь, даже выщипанные брови (ну, турецкие юноши это, например, практикуют почти поголовно, поэтому признак неявный). И вот этот неловкий продукт русско-немецкой селекции говорит на выходе своим корешам так, чтобы мы услышали: «Вон пидары идут». Я бы просто улыбнулся и прошёл мимо. Если бы полезли — ответил. Но Ваня первый проявил инициативу: задержался, посмотрел пристально и подмигнул:

— Интересуешься?

Парень сдулся.

В местной социальной сети можно создавать разные маски для поиска людей. Ваня создал канал «пассивы Альтоны», то есть нашей части города. Не хватает в семье определённых витаминов. Но живем мы весело, даже очень. Вот, например, у Вани накануне орально было с девушкой (биологической), а я порукоблудил в кружке с четырьмя мужчинами. Кто набрал больше баллов?

Однажды вечером мы засели за лист бумаги и нарисовали схему — знакомые, приятели, друзья в виде кружочков, связанных линиями отношений и стрелочками секса.

Всё оказалось так запущенно (а предположим, есть и неизвестные взаимодействия), что документ был тут же предан огню. Единственный человек, которому его показали, — поэт Дима Макаров. Потому что чистая душа. Что характерно, схема напоминала карту звездного неба. В центре галактики, естественно, были мы с Ваней, но по соседству с нашим млечным путём вращалось ещё несколько спиральных, эллиптических и неправильных звёздных скоплений. А вы ещё не верите, что 75 процентов космоса наполняет тёмная материя!

Update. Эта заметка о дружеской ебле и тёмной материи родилась в конце рабочего дня. На стадии корректуры к зданию фирмы подъехал бульдозер и выворотил какой-то важный кабель. В бюро началась беспорядочная иллюминация, свет включался-выключался. Сработала сигнализация. Раздалась сирена пожарной машины. Комп вырубился, несмотря на бесперебойник. А если восстановить все события дня по порядку, то у нас уже в 14:00 необъяснимо отключалась связь (и я как самый ловкий выбирался на крышу проверять тарелку, принимающую сигнал с крыши «Шпрингера»).

И всё из-за того, что я открыл связь дружеской ебли и тёмной материи. Друзья, берегите это знание.

Прилетела сестра. На посадке пилот сообщил пассажирам, что самолет садится в Копенгагене. В салоне образовалась напряженная тишина. Повторил на английском, и сомнений не осталось: в Копенгагене. Поэтому народ был приятно удивлён, оказавшись всё-таки на немецком, а не датском пограничном контроле, в аэропорту Гамбурга. Пилот просто перепутал. Но это было только недоразумение, а небольшая неприятность ждала на выдаче багажа. Его не погрузили в самолет. (И спустя сутки ещё никаких следов.) Но зато из аэропорта мы сразу налегке отправились гулять (и выпивать), чтобы залечить психологическую травму. Я считаю, что если вещи не всплывут, это нужно принять как обновляющий импульс.

Гамбургские погоды заслуживают не меньшей славы, чем питерские или лондонские. Утром я успеваю покрутить педали и через пятнадцать минут оказаться в офисе — как раз между двумя дождиками. Сегодня в перерыве Ваня подъехал в кофейню на углу моей конторы — тут открылся уютный «Бальзак». Хотели занять столик снаружи, но остались внутри именно потому что на террасе слепило солнце. Через десять минут налетел порыв ветра, небо затянуло и хлынул ливень. Публика суматошно переместилась под крышу. Турки из магазинчика через улицу бросились спасать под козырек свои фрукты и цветы. На столике за окном остался стоять чей-то кофе. Мы смотрели, как крупные капли заставляют подпрыгивать на столе ложку. А ещё через десять минут всё кончилось и опять выглянуло солнце.

Сегодня, обзванивая редакции и издательства, — в Москве я, как всегда, буду улаживать кое-какие дела своего работодателя, — снова нервничал. Замечено, что если телефон редакции распознаёт хитрый иностранный номер на +49, разговор с той стороны протекает подобострастно и вежливо. А если нет, — ну, какой-то Андрей из какого-то агентства, — нейтрально или даже по-хамски.