Питер Гитерс - Необыкновенный кот и его обычный хозяин. История любви

Последняя глава «Естественной природы кошек» посвящена обсуждению кошачьей психологии. Читателям предлагается понаблюдать, как ведет себя кошка в случаях, когда вы возвращаетесь домой в обычное для себя время и с опозданием. В первом случае вы застанете своего питомца спокойно дремлющим в каком-нибудь уютном уголке. Он будет расслаблен и спокоен, когда поднимет голову, чтобы поприветствовать вас. Но если вы всегда возвращались в шесть, а однажды взяли и задержались где-то до одиннадцати или позже, то, войдя в дверь, будете встречены нервно расхаживающим животным, спрашивающим себя, не решили ли вы его бросить. Дело в том, что в нем берет вверх инстинкт, выработанный в джунглях на протяжении пятидесяти миллионов лет, и кот уверен, что вас съел какой-нибудь хищник. Ему невдомек, что вы отправились выпить с коллегой по работе, а потом решили перекинуться мячом с приятелем. Кот способен представить лишь то, что вы лакали воду из лагуны, когда вдруг появилось какое-то клыкастое животное весом свыше двух тонн и перекусило вас пополам.

Прочитав это, я начал беспокоиться. Я еще не настолько далеко зашел. Но если мы с Синди отправлялись поужинать и засиживались в ресторане после девяти часов, я немного нервничал.

— В чем дело? — спрашивала она.

— Ничего, все в порядке, — отвечал я, бросая взволнованные взгляды на часы.

— Что случилось? — Ей становилось любопытно. — Тебе не сидится. Ты начинаешь ерзать, только если что-то не так.

— Все в порядке. Правда. Я просто немного устал.

— Хочешь уйти?

— Нет, что ты. Ни в коем случае. Со мной все хорошо. Давай еще посидим.

Через пять минут я толкал ее под столом и шептал:

— Может, теперь мы пойдем?

И, к ее полному замешательству и досаде, мы уходили.

Добравшись до моей квартиры, мы всегда заставали Нортона стоящим за дверью и уставшим. Я хватал его на руки, гладил, уверял, что его папочка сумел выжить еще один день в опасных джунглях, рассказывал, какой его ждет великолепный ужин, после чего облегченно вздыхал, поскольку кризис был предотвращен.

После парочки таких недель Синди сообразила, в чем дело. Она достала с полки «Естественную природу кошек» и выбросила ее в мусорное ведро. А также запретила мне что-либо читать еще или узнавать про кошек. Она решила, что это опасно.

Но семя уже дало свои ростки, а все эти истории с хищником явились последней каплей. Я стал подумывать, что Нортона следует брать с собой всегда и везде, когда это возможно. Тогда мне было бы гораздо спокойнее, тем более что ему понравится ходить повсюду за своим папочкой, чем целый день слоняться по квартире. Во время коротких путешествий в кармане все было отлично. Почему бы не попробовать более длительные экскурсии?

Синди не поддержала меня, как я надеялся. Заявила, что я сумасшедший.

— Ты не сможешь повсюду возить своего кота! — воскликнула она.

— Я ему нравлюсь. Он спокойный. Он замечательно добирается до твоего дома. В чем проблема?

— Проблема в том, что Нортон кот. Коты не любят подобное.

— Нортон любит.

— Он котенок. Он согласится на все, что угодно. Но когда подрастет, то возненавидит это.

— Мне кажется, он будет только за.

— Ничего не получится, — возразила Синди.

— Что ж, я все-таки попробую. Я его люблю, хочу быть рядом с ним. Не вижу причины, почему он может отказаться находиться рядом со мной.

К тому же у меня на примете было местечко, которое Нортон с удовольствием посетит, Файер-Айленд находится от Манхэттена в часе езды на машине или электричке. И как вы помните, каждое лето я снимал дом в городке Фейр-Харбор. Это был чудесный маленький гостевой домик, выкрашенный в небесно-голубой цвет; в нем одна уютно обставленная комната, небольшая встроенная в нишу кухонька и спаленка под самой крышей. Имелась и уютная терраска, которую я с большим трудом заставлял себя покинуть, хотя берег находился в пятнадцати метрах. Сам остров был примерно сорок два километра в длину и два квартала в ширину от залива до пляжа. Здесь располагалось множество различных небольших общин, у каждой из которых имелись свои правила и образ жизни. Правила варьировались от «Нельзя есть у всех на виду» в одной особенно многолюдной общине и «Не разжигать костров на пляже» в общине, придерживающейся соблюдения особых предосторожностей, до «Посадка гидросамолетов толстосумов запрещена, или мы отстрелим вам голову» в общине рабочих. А образ жизни — от «Необузданные, разведенные и гетеросексуальные манхэттенцы, отплясывающие ночь напролет на дискотеке в отчаянной попытке найти себе пару на новогодний вечер» и «Занудной просьбы не давать моему дому забавных прозвищ — я здесь, чтобы отдохнуть, а не вести разговоры с незнакомцами» до «Если вы не гей и хотя бы раза три не брали в видеопрокате „Музыку не остановить“, то даже не утруждайте себя тем, чтобы сходить на берег». Я принадлежал к общине «Занудная просьба и т. д. и т. п.», и меня вполне это устраивало. Более того, я считал это почти раем. Тут был один ресторан, в котором я обедал один раз за лето, маленький продуктовый магазин, где я бывал, пожалуй, слишком часто, и дешевый магазинчик, управляемый женщиной, когда-то танцевавшей в легендарном синхронном балете «Рокеттс» (Она вскидывала ножку еще в то время, когда вышел первый фильм с Брандо «Мужчины».) Меня окружало множество милых семейств с чудесными ребятишками. Но самое замечательное, что на Файер-Айленде были запрещены автомобили. Если вам не хочется ходить пешком, можно воспользоваться велосипедом. Если вам не хочется ни того, ни другого, можете сидеть под солнцем и слушать плеск волн. Казалось, что время просто забыло про это место с его тротуарами, водным такси и каждый-знает-каждого. Но самое главное, здесь безопасно. Файер-Айленд заставляет вас поверить, что ничего плохого тут не случится, во всяком случае, ничего хуже разбитых коленок, если вы ребенок, или, если вы взрослый, перебравший с выпивкой на вечеринке, оказаться в постели с толстушкой по имени Наоми. Вот почему я посчитал это идеальным местом для первой экскурсии Нортона.

Когда Синди поняла, что я настроен серьезно и не оставлю своего кота в одиночестве на уик-энд, то решила попробовать это с Марло. Она не хотела, чтобы он вырос с ощущением заброшенного приемного ребенка.

Для нашей первой семейной поездки мы заказали фургон «У Томми». Он подбирает вас и множество других молодых и энергичных «борцов за место под солнцем», жаждущих — и кричащих об этом во все горло — покинуть город на Манхэттене, и высаживает у парома Файер-Айленда. Мы купили обычный пластиковый контейнер для перевозки животных с металлическими прутьями наверху. Поскольку коты были маленькими, мы решили, что им обоим будет в нем просторно.