Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

Впервые я увидел ее в 1989 году в обеденном зале кембриджского колледжа Тринити. После Гарварда я отправился в Кембридж, чтобы получить степень доктора философии. Был первый день нового учебного года, и по традиции колледжа я с несколькими другими студентами-«старожилами» занимался разглядыванием новеньких студенток. Не то что бы у нас имелся шанс залезть к ним под юбку: в кембриджской иерархии студентов аспиранты приравнивались к «естественникам» (натуралистам). Просто безнадежное вожделение первокурсниц было одним из способов самобичевания — любимого времяпрепровождения аспирантов.

Сири сразу бросалась в глаза, и не только из-за своих длинных каштановых волос и сверкающих зеленых глаз. А тем, как она держалась — гордо и прямо, словно танцовщица фламенко. Войдя в обеденный зал, она вызывающе вскинула голову и упрямо не смотрела по сторонам, словно ожидала, что ее появление вызовет переполох, и хотела показать, что ей до этого нет дела. Она проплыла мимо нашего столика, бросив на нас лишь мимолетный взгляд, хотя мы пялились на нее, не скрывая. Она просто источала презрение, которое, как никогда, подходило к нашему тогдашнему мазохистскому настроению. Эта высокомерная красотка с пухлыми губками воплощала собой все то, что было запретным для таких несчастных неудачников, как мы. Но мои страдания на этом не закончились, потому что в библиотеке она решила сесть прямо напротив меня, положив конец всем моим стараниям сосредоточиться на книгах по философии. Поэтому весь остаток учебного года, пока я не решил покончить с идеей о докторской степени, я изводил себя тем, что воображал, как будет выглядеть ее аппетитное юное тело обнаженным. Я был на 100 % уверен, что никогда этого не узнаю.

В моей жизни Сири вновь появилась как гром среди ясного неба. Просто однажды в 1994 году она позвонила мне и пригласила на ленч. К тому времени Сири уже была 23-летним референтом независимой телевизионной продюсерской компании. Ага, подумал я. Это может быть интересно. Я больше не был бедным студентишкой, который ютился в общежитии колледжа. Я стал полноправным представителем журналистской братии и членом «Граучо клуба». [38] Широко известный приватный клуб в Сохо, где собираются художники и представители СМИ. Был создан как «противоядие против традиционных клубов» и назван в честь американского комика Граучо Маркса, который сказал однажды: «Любой клуб, который пожелает принять меня, недостоин того, чтобы я в него вступал». Я подумал, что ей потребовались советы профессионала, а может быть, даже работа! Кажется, я все-таки увижу ее обнаженной.

Но моим надеждам не суждено было сбыться. Она призналась, что это ее шеф приказал пригласить меня на ленч, чтобы она смогла «позаимствовать» у меня идеи, полезные для телевизионных программ. Я ожидал встретить наивную девушку с широко распахнутыми глазами, которая ловила бы каждое мое слово, а вместо этого напротив меня сидела умная и уверенная в себе молодая женщина. После окончания Кембриджа со степенью бакалавра по филологии она все это время работала в издательском бизнесе, а за год до нашей встречи даже участвовала в подготовке книжного фестиваля в Хей-он-Уай. Там она познакомилась со своим нынешним бой-френдом, писателем-романистом Уиллом Селфом. Слышал ли я о нем? Вообще-то да. Он был самым известным из молодых писателей в стране!

Но хуже всего я почувствовал себя, когда сказал, что учился в Кембридже.

Сири. Правда? И когда?

Я. С 1988 по 1990.

Сири. Но я тоже училась там в эти годы! В каком колледже ты учился?

Я. Тринити.

Сири. Не может быть! Я тоже училась в Тринити.

Пауза.

Я. Да, я знаю.

Черт, я целый год чуть ли не каждый день усаживался напротив нее, и она даже не заметила меня. Я подумал, что лучше бы она запомнила меня как мерзкого, вечно пялящегося на нее аспирантишку — любое впечатление было лучше, чем никакого. Я был для нее человеком-невидимкой. Что может быть унизительнее? Вожделение, которое переполняло меня пять лет назад, нахлынуло с новой силой, но в этот раз я был настроен на решительные действия.

Через несколько дней я позвонил ей и пригласил посидеть со мной в «Граучо». Мне не хотелось, чтобы она подумала об этом как о «свидании», поэтому пригласил с собой нескольких человек, в том числе Тома Шоуна, художественного редактора «Модерн ревю». Большая ошибка! Кроме того, что он был очень привлекателен внешне, он обладал самой огромной в мире половой потенцией, за которую получил прозвище Половой гигант Шоун. При виде Сири его глаза загорелись хищным блеском, который мне доводилось видеть уже тысячи раз. А когда она сказала, что порвала с Уиллом Селфом, начал буквально истекать голодной слюной. (Это волк! Волк в овечьей шкуре!) По горькому опыту я уже знал, что с ним бесполезно соревноваться, когда он выходит на охоту. По целеустремленности и настойчивости ему не было равных. Неудивительно, что уже этим вечером негодяй целовался с ней взасос.

К счастью, их отношения не зашли дальше этого, и я снова устремился к цели. Я решил, что лучшей тактикой будет сразу сказать о своих намерениях, поэтому я признался ей, что нахожу ее невероятно привлекательной и готов сделать все, лишь бы она стала со мной встречаться. В отличие от Полового гиганта мне потребовалось восемь недель «каторжного труда», чтобы только уговорить ее поцеловать меня. Каждую ночь мы заканчивали в каком-нибудь грязном ночном клубе в Сохо, но всякий раз, когда я чувствовал себя достаточно пьяным, чтобы начать к ней приставать, она запрыгивала в такси и возвращалась в свою квартиру на Марбл-Арк. Никогда я еще не тратил столько сил, ухаживая за девушкой. Зато ее капитуляция стала самым сладчайшим моментом в моей жизни.

Секс с Сири был похож на исполнение желания доброй феей-крестной. Казалось, он повернул время вспять и дал мне шанс сделать то, чего я так жаждал, но боялся. В каком-то смысле в Сири воплотились все образы когда-либо желаемых мною девушек, которые так и остались недосягаемыми. Этот бездонный кладезь неудовлетворенного вожделения оставил глубокую психическую травму, и сейчас у меня появилась возможность наконец-то ее исцелить. К тому времени, когда я отправился в Нью-Йорк, наши интимные отношения длились уже девять месяцев, но понесенный мною ущерб еще не был до конца возмещен. Думаю, мне вряд ли когда-нибудь удастся вычеркнуть из памяти унижение, которое я испытывал, когда меня отвергали как сексуального партнера, но это не мешало мне попробовать это сделать — снова, снова и снова. И мне совсем не хотелось отказываться от этой «терапии» в самый разгар процесса.

Разумеется, Сири была наслышана об ужасах, которые обычно рассказывают про Манхэттен, но я заверил, что это все в прошлом. Что, согласно данным статистики, количество убийств в нем даже меньше, чем в Далласе. Но словно по закону подлости именно в этот конкретный уик-энд Нью-Йорк решил, что он слишком долго был законопослушным и с него хватит. Пришло время вспомнить старые славные денечки.