Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть

Однажды в конце сентября я проснулся в полдень после основательного запоя накануне ночью и обнаружил, что Алекс де Силва оставил мне сообщение на голосовой почте: «Приятель, немедленно позвони мне. У меня отличные новости». С неохотой я набрал его номер. Он никогда не звонил, если не хотел чем-нибудь похвастаться, — Алекс принадлежал к той категории людей, которые обожают говорить, но не любят слушать.

Алекс. Привет, дружище. Что с твоим голосом? Такое ощущение, что у тебя похмелье.

Я. Нет, нет, я простудился.

Алекс. Как скажешь. Представляешь, я продал свой сценарий!

Что?

Этого не может быть! Он лишь несколько месяцев назад закончил курсы сценаристов в Южно-Калифорнийском университете. Так как же он мог так быстро продать сценарий?

Я. О чем ты говоришь?

Алекс. Помнишь, я говорил тебе, что объединился с ____?

____ был комедийным актером из Уэльса, который неожиданно добился успеха в американском комедийном сериале. Алекс с ним подружился, и они договорились о совместной работе над киносценарием. Но насколько мне было известно, они за него еще и не принимались.

Я. В общих чертах.

Алекс. В общем, мы написали комедию о гее из Уэльса, который занимается уходом за собаками и отправляется в Лос-Анджелес, чтобы принять участие в соревновании между собачьими парикмахерами. Она называется «Гав-гав!». Короче, шесть недель назад мой агент…

Я. Минуточку, у тебя есть агент? С каких это пор?

Алекс. Целую вечность, дружище. Тебе тоже стоит обзавестись. Я не шучу. В общем, мой агент разослал сценарий, и поначалу к нему не проявили особого интереса. Он всем очень нравился и все такое, но, ты понимаешь, кому захочется снимать небольшой чудаковатый фильм о собачьем парикмахере-гее из Уэльса. Но после того как в прокат вышел «Мужской стриптиз», догадайся, что произошло? Он стал хитом сезона! И чудные британские комедии стали модными. Неожиданно «Гав-гав!» стал выгодным вложением денег. О нас говорят безостановочно. [И о нем тоже?] И вот уже каждая чертова студия в городе желает с нами сотрудничать.

Я. Ты шутишь?

Алекс. Это правда, приятель, чистая правда! Моя жизнь стала сюрреальной! Ты не поверишь, но у нас с ____ состоялось совещание по телефону с Харви Вайнштайном, [152] Харви Вайнштайн — продюсер, на счету которого такие фильмы как «Влюбленный Шекспир», «Банды Нью-Йорка» и «Чикаго». Арнольдом Рифкином [153] Арнольд Рифкин — продюсер фильмов «Малыш», «Война Харта», «Бандиты», «Крепкий орешек-4» и т. д. и президентом «Парамаунта». Представляешь, мы сидели в моей дерьмовой маленькой квартирке и разговаривали с тремя самыми крупными воротилами Голливуда! Это было чертовски нереально. Нам даже пришлось попросить их подождать, так как мы буквально лопались от смеха. Невероятно!

Я[ошеломленно]. Ты прав. Я этому не верю.

Алекс. Поверь. Это было словно в кино или что-то в этом роде.

Я. И кому ты, в конце концов, продал свой сценарий?

Алекс. «Парамаунт». Они не предложили больших денег, но, судя по всему, понимают, что мы пытались сделать в этой вещице.

Вещице? Боже, он уже начал говорить как эти идиоты из Голливуда.

Я. Так сколько тебе заплатили?

Алекс. Дело не в деньгах, приятель. Мы могли бы продать сценарий и за миллион, но для нас важнее сотрудничество с нужными людьми. [Мистер Честность!] «Парамаунт» действительно развернула перед нами красную ковровую дорожку. Это то, что нам нужно, понимаешь?

Я. Да ладно тебе. Сколько?

Алекс. Не скажу.

Я. 50 000?

Алекс[смеясь]. Послушай, я и правда не могу тебе сказать. [Пауза.] Но сумма больше 50 000.

Я так и знал. Паршивец умирал от желания сказать мне.

Я. 100 000?

Алекс. Больше.

Я. 150 000?

Алекс. Больше.

Проклятие! Похоже, он получил больше, чем я зарабатывал в самые лучшие свои времена.

Я. Просто скажи сколько.

Алекс. Около 250 000 долларов, но я и не собирался на этом разбогатеть. Главное — исполнение мечты. Я приехал в Голливуд, чтобы попробовать стать киносценаристом — бинго! — я сразу попал в джек-пот.

Я. Ты спутал метафоры.

Алекс. Ты о чем?

Я. Ты не можешь попасть в джек-пот. Чтобы выиграть джек-пот…

Алекс. Какая разница, дружище? Разве ты не рад за меня?

Я. Э-э, конечно, конечно, я рад.

Господи Иисусе! Что такого есть в Алексе, чего нет у меня? Мы оба прожили в Америке два с половиной года, и в то время как я был уволен — дважды! — он умудрился продать свой сценарий. Такое впечатление, что наши судьбы загадочным образом переплетены, и каждый раз, когда меня постигала очередная неудача, его осыпало словно из рога изобилия. Интересно, что произойдет, если случайно выяснится, что я ВИЧ-инфицированный? Выиграет в лотерею?

Алекс. Ведь это же замечательно, правда? По моему сценарию действительно снимут фильм. Актеры будут произносить написанные мной реплики. В это трудно поверить!

Я. Очень трудно.

Хорошие новости от Алекса заставили бы меня погрузиться в депрессию и при более благоприятных обстоятельствах, но, получив их сразу после моего двойного поражения, я чувствовал себя просто раздавленным. Я находился в финансовом центре мира, когда тот переживал биржевой бум, но сам был абсолютно нищим! Как же это произошло? Я не успел и глазом моргнуть, как лишился офиса, двух счетов на оплату текущих расходов, общего жалованья в 85 000 долларов в год и оказался простым внештатным журналистом без постоянного дохода. Мне исполнилось только 34, но от моей карьеры остались одни воспоминания. У меня не было ни наследства, на которое я мог бы опереться, ни имущества, вверенного попечителю. Ничего. Моей единственной собственностью была маленькая квартира на Шепардс-Буш, да и та уже не раз перезаложена. Моим единственным достижением за эти два с половиной года в Нью-Йорке оказалась проблема с алкоголизмом. Если дела пойдут еще хуже, мне грозит оказаться в совершеннейшей нищете.

К концу 1997 года Манхэттен был не самым хорошим городом для безработного. Количество денег, заработанных на Уолл-стрит в тот год, было ошеломляющим. [154] 1997 год стал знаменательным в истории Уолл-стрит, американский рынок ценных бумаг заработал 12 миллиардов долларов. Моя 32-летняя знакомая, с которой я учился в Гарварде, сказала, что с начала 1997 года сумма ее капитала в ценных бумагах выросла на 65 %, что принесло ей чистой прибыли 40 миллионов долларов. Однако она заверила, что в тех сферах, где она вращалась, ее 40 миллионов считались мелочевкой, или «чаевыми», как она сама их называла. Например, только в 1996 году Тэдди Форстманн из фирмы «Форстманн Литтл энд компани» заработал 100 миллионов долларов, Том Ли из «Томас X. Ли компани» — 130 миллионов, а Генри Крэвис из «Колберг Крэвис Робертс энд компани» — 265 миллионов, а в 1997 году их дела обстояли еще лучше. Но больше всех заработал Джодж Сорос, его чистая прибыль достигла полмиллиарда.