Юрий Любопытнов - Мурманский сундук

— Ну и видок у тебя, — рассмеялся Пол, ввернув просторечное слово, довольный тем, что Стысь появился в кабинете и принёс новости.

— Вид, как вид, — спокойно отреагировал Стысь. — Ночь бессонная была.

— Опять любовные утёхи?

— Какие утёхи? Ты же знаешь, вызволял свою команду из рук автоинспекторов.

— Это твои проблемы. Рассказывай про поездку, — бросил Пол и указал рукой на кресло, стоявшее напротив него. — Пить что будешь?

— Ничего, — ответил Стысь, шлепнулся в кресло, платком провел по лицу, стирая пот.

Заг недоуменно посмотрел на друга: не в его привычках было отказываться от спиртного, но промолчал.

Стысь скомкал платок в ладони и, отдуваясь, начал:

— Зашитый доложил мне, что они нашли эту самую деревню…

— Хутор, — прервал его шеф. — Вроде бы хорошо знаешь русский язык, а хутора от деревни отличить не можешь.

— По мне это к делу не имеет никакого отношения, что хутор, что деревня.

— Ладно, продолжай.

— Нашли они этот самый хутор, и нашли этого самого Ахметку…

Пол довольно потёр руки, предвкушая дальнейший рассказ.

— Фамилия его Шайдаков. Но он уже не Ахметка.

Пол вскинул брови:

— Что за чепуху ты мелешь? Ахметка не Ахметка.

— А никакая это не чепуха. Он уже прозывается Геронтом. Вот почему мы долго искали его. А ты на мою нерасторопность всё сваливал. Всё шишки падали на меня.

— А как он оказался Геронтом? Это он или нет?

— Он.

— Он имя поменял?

— Не только имя, но и вероисповедание. Мы искали татарина, мусульманина, а он стал православным с новым именем.

— Хорошо, что он пол не менял, — рассмеялся Заг. — Тогда бы век не нашли.

Стысь надул губы, засопел, лицо больше побагровело. Всем своим видом он показал, что обиделся на друга.

Видя это, Пол смягчился и произнёс:

— Ладно, не бери в голову. Продолжай!

— Так вот, нашли они этого самого Геронта, то бишь Ахметку и иконы. Но такой, какую мы описали им, в доме не было. Другие были, а этой не было.

— Может, он её не в доме хранил, а где-нибудь прятал? Наверняка, прятал.

— Зашитый тоже так подумал, что прячет старик икону.

— И что же?

— Ночью зашли к нему…

У Пола ходуном заходили желваки на скулах:

— Не тяни, что дальше?..

— Дело в том, что когда потребовали у него икону Антипа Маркелыча, он сказал, что такой иконы у него нет.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Лжёт. Дед не будет врать отцу.

— Одним словом, он не признался. Зашитый его уговаривал и так и сяк, но старик упёрся — не знаю, говорит, вас и никакой иконы у меня, о какой вы говорите, нету.

Пол задумчиво кусал кончик авторучки.

— Дед предупреждал, что так и будет. Надо было дом обыскать и найти её.

— Обыскали, перевернули всё вверх дном, а икона будто в воду канула.

Стысь сопел в кресле, больше и больше краснея, пот градом лился по щекам, он силился что-то сказать, но не решался.

Пол глубоко вздохнул и сказал:

— Теперь придётся ехать деду самому к Ахметке. Думаю, тот признает его, хотя столько лет прошло. Всё у меня летит к черту. Весь план нарушается. Дед опять заупрямится и… Ну ничего, пусть сам едет на хутор.

Стысь заёрзал в кресле. Пол уловил его движения и спросил:

— Ты чего-то не договариваешь, а?

Стысь шумно выдохнул, повернул грузное тело в сторону шефа, отчего кресло жалобно пискнуло, и тихо произнёс:

— Так не к кому теперь ехать, Пол.

— Как так не к кому!

— Так нет Ахметки.

— Как нет. Ты только что говорил — нашли его. Ты чего мне мозги пудришь. Так что ли в твоей любимой России говорят?

— Ничего я не пудрю. Зашитый к нему меры воздействия принял, чтоб, значит, вырвать признание, а он…

— Что он? — приподнялся в кресле Пол, ожидая самых неприятных сообщений. — Продолжай! — Нервный румянец разлился по лицу, руки вцепились в крышку стола.

— Он Богу душу отдал.

Пол бессильно опустился в кресло. Предчувствие, что хорошо не будет, не обмануло его.

— Умер что ли?

— Не что ли, а точно.

— Ну и работники. Нельзя дело доверить.

Пол встал из-за стола и стал расхаживать по кабинету, очень расстроенный.

— Завтра дед прилетает. Что я ему скажу? Думал до его приезда заполучить икону, а теперь ни Ахметки, ни иконы. Вышвырни ты этого Зашитого. Проку от него…

— Не спеши, Пол. Не размахивай саблей. Выгнать всегда успеем. Ну нет Ахметки. Бог с ним. Икона-то не могла сквозь землю провалиться. Нам надо продолжать её поиски. Не могла она исчезнуть.

Пол перестал мерить шагами кабинет, остановился в задумчивости. Сел на угол стола.

— Конечно, я поиски не прекращу. Слишком дорого мне это встало, чтобы останавливаться на полпути.

— А раз Зашитый начал это дело, пусть и продолжает. Дадим ему денег, команда у него есть, пусть там все окрестности прочешет вдоль и поперёк.

— Они иконы у Ахметки забрали?

— Все до единой. Но, повторяю, среди них нет той, которая тебе нужна.

— Где иконы?

— У меня.

— Хорошо, что не прикарманили. У Ахметки родственники остались?

— Не знаю. Мои люди сейчас этим занимаются.

— Этот вариант самый перспективный. — Пол прищурил глаза: — Может, только в доме закопал? — Последнюю фразу он произнёс неуверенно и посмотрел на Алекса.

— Зачем ему закапывать.

— Ну не закопал. Очень хорошо упрятал. Может, в КГБ отнес?

— Зачем ему относить. Он же не знал о её содержимом.

— Мог и выбросить, раз не знал.

— Не думаю. Он не был атеистом раз держал в доме иконы.

— А если он выкрал грамоту?

— Если выкрал? — Стысь наморщил крутой лоб. — Тогда дело принимает скверный оборот.

Он нахмурился и замолчал.

— Прошло более шестидесяти лет, — продолжал Заг. — Столько всего произошло. Нет, дед был прав, нельзя было без него предпринимать поиски Ахметки. Я думал, так легко… будет.

— Сделанного не исправишь, — развёл руки в стороны Стысь.

— Почему он сказал, что ему ничего Антип Маркелыч не передавал?

— А ты бы на его месте, что сделал? Вваливаются три здоровяка и спрашивают, где икона, которую тебе передал хозяин шестьдесят лет назад. Естественно, у Ахметки глаза на лоб повылазили, он же соображал, кто эти люди. Наша ошибка в чём? Мы надеялись, что икона будет у Ахметки в доме и нам не стоит труда её забрать. Это, когда Зашитый не нашёл икону, он пригрозил Ахметке и сказал про Антипа Маркелыча.

— Я об этом и говорю. Ты сценарист, а проинструктировать людей не мог.

— Я их инструктировал.

— Плохо инструктировал. Не тех послал. Надо было подипломатичней, поласковее, а то сразу кулаком по столу…

Стысь закашлялся, вспомнив, что одним кулаком там не обошлось. Зашитого он отчитал за содеянное, хотя тот божился, что вышло это у него не намеренно, ну пережал он немного, с кем это не бывает. До чего же старик упрям оказался. Они его спрашивают, знал ли он хозяина хутора Антипа Маркелыча? Отвечает, что не только знал, но и служил ему. Спрашивают: когда забирали его гэпэушники, он тебе оставлял икону? Он отвечает, что никакой иконы не оставлял. Дом сгорел и имущество погибло, за исключением того, что было у родственницы Пелагеи. Иконы, которые стояли у него в божнице, достались ему от жены. Ну Зашитый и нажал на него, а он возьми да окочурься, хлипкий оказался.