Ольга Эрлер - Я и мои (бывшие) подруги

Отношения заканчиваются, когда возникают табутемы, когда приходится щадить человека, обходить углы, подыскивать подходящие слова вместо правдивых. Такое подыскивание часто уводит в сторону и даже приводит ко лжи. А она медленно и верно убивает дружбу. Видимо, врала как я, так и она. Это одно из возможных объяснений.

Она перестала чувствовать себя со мной комфортно. Может быть и такое. А, может, и к этому я склоняюсь более всего — всему на земле свое время. Опять это беспомощное объяснение.

Есть на свете вещи, которым на роду написано остаться невыясненными. И проблемы, которые должны остаться неразрешенными.

И с этим надо жить.

Значит, милые сестры, будем жить…

Сегодня со мной случилось событие, из разряда близких к чуду. Правда, вопреки поговорке и логике, началось оно «за упокой», а кончилось «за здравие». У меня случилась бессонница. Да еще с большой буквы — на всю, без остатка, ночь. Безрезультатно проворочавшись, походив по квартире и попив воды, в три часа ночи я сдалась и включила телевизор. Я не знала, что программа по всем тридцати каналам идет всю ночь. Неужели только для таких исключений, как я? Поклацав по всем каналам, я остановилась на секс-фильме. Надо сказать, что я отношусь к ним абсолютно равнодушно. Меня не увлекают самодеятельные актеры, качки ста шестидесяти сантиметров роста, изображающие половых гигантов или страстно рычащие силиконовые блондинки, серийные жертвы пластической хирургии. Мне как-то неинтересно, потому что я им не верю, ну просто как Станиславский. Не убеждают они меня своими стенаниями и зверским скаканием друг на друге в самых неудобных позах, какие только можно придумать.

Надо сказать, я наблюдаю прогресс толерантности в своем восприятии. Раньше я искренне возмущалась примитивом и сразу выключала телевизор. А сейчас стала куда терпимей, или равнодушней? Что сыграло роль — старение или мудрение? Ну, да бог с ними, с порнушками.

Им все равно не удалось меня усыпить. Как, впрочем, и возбудить. Видимо, я уже незаметно превратилась в Будду, озарилась, застыла в позе лотоса, и ничего меня больше не колышет.

Выключив бессмысленный телик и проворочавшись еще с часок, я пережила истинное озарение: я услышала птиц! Распахнула окно в свой «лес», а наш двор действительно зарос деревьями и кустами, как настоящий лес, открыла занавески и увидела рассвет! Светлеющее небо — для глаз, пение птиц — для ушей, чистейший, сладчайший, свежайший воздух — для легких. Милые женщины, это трудно выдержать! Особенно мне, городскому жителю. Как же я была вознаграждена матерью-природой.

Последний раз, когда я вот так же припадала к раскрытому окну, так растворялась с природой, озарялась чудом рассвета, случился со мной тридцать лет назад. Я ярко помню тот момент. Он жив, навечно отпечатан в моем подсознании, в божественном во мне.

Я сова по натуре, в моей жизни почти не существует такое прекрасное понятие как раннее утро. Это огромное упущение. Ведь за это чудо не надо платить или ждать его сотни лет. Оно случается каждый божий день нам в подарок!

Надо бы мне пересмотреть режим дня.

Мои чтицы — Ирис и Урсула — посетили меня на днях.

Я приготовила для них «идеальный ужин». Идея украдена мной из телика, моего друга и учителя жизни. В той стране, где я живу, народ разумней и проще принимает гостей, чем на моей исторической и реальной родине. Здесь не тратят последние деньги на продукты. Не выставляют из заначек деликатесы с грифом «убери руки, только для гостей», не простаивают на кухне у мартена сутками, не готовят на раз такого количества жратвы, которого хватит на месяц разумного питания среднестатистической семьи. Не заставляют стол всеми видами знакомой человечеству пищи.

Не вынуждают обжираться и опиваться чуть не до рвоты, как в декадентском Риме. Тут подают первое, второе и третье — причем всем одно и то же. Возможны вариации для вегетарианцев, нелюбителей рыбы или полусырого мяса. К ним относятся с пониманием. Здесь уважают индивидуализм.

Стол непременно тематически декорирован. Порции в пределах разумного, в скромных калорийных эквивалентах; подается аперитив до, десерт после, вино к каждому блюду — все прилично и без дикарского излишества.

Евроремонт, одним словом. Хозяйке приготовить такой ужин из трех блюд приятнее и проще. И гостям лучше: не так ущербно для здоровья и совести, неусыпно следящей за весом.

Вот я впечатлилась такой лепотой и сделала все так, как показал мой учитель — телик. Даже рецепты оттуда слизнула. Как же мы все остались довольны! Я простояла на кухне не больше обычных для меня тридцать минут — больше я там быть не в состоянии — и все остались сыты и довольны. Зато как прекрасно пообщались о жизни и литературе!

Накануне мои чтицы дали мне почитать книгу, от которой были в восторге не только они, но и человек тридцать их коллег и друзей. Заявка серьезная. Книга норвежской писательницы, самой популярной там, лауреата многих премий, переведена на десятки европейских языков.

Имя и название приводить не буду, во-первых, не помню, да и вряд ли они вам много скажут. Итак, первое, что меня насторожило — Норвегия. Возникло сразу несколько вопросов. Там люди живут? А если да, то сколько? Шесть миллионов, узнала я потом. То есть пол-Москвы. Хорошо, считаем, что люди есть. Латвийцев или литовцев — каюсь, до сих пор сильно путаюсь в этих понятиях, как и вы, возможно — вообще меньше миллиона и ничего, все у них в порядке. Второе — есть ли у варягов литература? Тоже да, традиция есть — Гамсун, Ибсен, хоть и прошлый век, но дали миру классиков, а ведь не каждый народ может этим похвалиться. Хотя, это еще ничего не значит, в жизни всякие проколы случаются. Вот и Ирак был когда-то величайшей цивилизацией мира, и великую литературу имел, правда очень давно. А где он сейчас…

Книга в шестьсот страниц. Потом я узнала, что к ней есть еще два тома! Ну ладно, люди ночи напролет читали, так восхищаются — надо прочесть. Приступила к чтению. Начало романа написано именно так, как советуют литературные консультанты — с чего-нибудь эдакого. В данном случае — с длинной сцены убийства, а именно сброса со скалы привязанного к телеге больного гангреной старого мужа его семнадцатилетней беспощадной женой.

Страниц на двадцать, с описанием каждого камня, куста, залитой кровищей былинки. Хотела бросить чтение сразу — не захватила меня эта сцена, наоборот, оттолкнула. Но потом решила все же придерживаться правила сорока страниц. Это мое личное правило: если до сорока страниц книга меня не увлекла, не читаю. Есть у меня грех за душой — «Улисса» таким образом не прочла, два раза с перерывом в пару лет принималась. Доходила до сороковой страницы и.