Николай Плахотный - Вид с больничной койки

У Путина В. В. хватило смелости назвать переходный период, берущий начало от 19 августа 1991 года, трагическим, сравнимым с Великой Отечественной войной советского народа. Действительно, по числу загубленных жизней и человеческих судеб ельцинская клика переплюнула показатели сталинского периода правления. За двадцать лет реформ население в городах и весях сократилось на 17–18 миллионов душ. Впрочем, цифра условная, в зависимости от политической конъюнктуры статистика естественной убыли населения видоизменялась. На первом месте стоят сосудисто-сердечные, далее — онкологические, легочные (широкого диапазона), болезни мозга, мочеполовой сферы и т. д. Но биологи-то знают: большая часть недугов берет начало в пищеварительном реакторе, оттуда распространяется по всем закоулкам тела. По словам одного хирурга, колбаса образца 91-го года вышла России боком!

Круг моих знакомых, близких и друзей заметно поредел. Потери, потери… Достаточно серьезные недуги… В анамнезе — большей частью желудочно-кишечные заболевания. Пластом полгода лежала в постели матушка моя Ольга Алексеевна, но не согласилась на операцию, чтоб еду принимать через воронку в боку. Так и высохла бедняжка, превратилась в мумию. В схожем положении оказалась и крестная Капитолина Алексеевна, а также родная ее сестра Александра. Следующая жертва колбасной интервенции — моя бывшая супруга Дина. Диагноз: непроходимость в среднем отделе кишечника в сочетании с абсцессом… Из дому, минуя больничную палату клиники МГУ, больную в бессознательном состоянии положили на хирургический стол. Более четырех часов длилась операция, пришлось удалить чуть ли не метр кишок. Через месяц Дина вернулась под крышу дома своего своими ногами.

Два года назад муки мученические перенес друг мой и коллега Анатолий Т. У него возникли проблемы в пищеводе: сужение и полная непроходимость. Случайно, через третьих лиц болящий вышел на доктора Ф. Х. Забродина, который совсем недавно разработал уникальную технологию расширения пищеводного горла до нормального состояния. Именно так, в переводе на обычный язык, формулировалась тема его докторской диссертации, подтвержденная реально фактурой госпитальной практики в 31-й ГКБ. Анатолий рискнул, да ведь и выхода-то другого не было. Операция проходила под местным наркозом — и оказалась на пределе человеческих сил. Профессор скрыл от пациента, что через год предстоит второй сериал, хотя по общим ощущениям в том и не было особой необходимости — ведь едок мог глотать уже не только яблочное пюре, а и жиденькую рисовую кашку.

В точно назначенный срок состоялась повторная операция. Та, которая была раньше, вызывала болевые ощущения, схожие с чисткой дупла в зубе перед пломбированием. Теперешние манипуляции хирурга Н. и его команды распятому на операционном столе представлялись изощренной пыткой… На самом же деле то была отчаянная борьба медперсонала за жизнь уже достаточно пожилого человека. Все вместе победили!

Информация для потомков. Действо сие происходило не за тридевять земель, а в той же тридцать первой больнице, где пять месяцев спустя мыкался и я, но в другом корпусе, в пульмонологическом отделении. Верно рассуждали наши деды: «Каков поп, таков и приход!». После второй операции А. Т. быстро пошел на поправку, восстановился не только во плоти — всем на удивление воспрял духом, ударился в творчество. Давно не брал в руки резец, откуда вдруг силы взялись… В темном углу чулана с незапамятных пор ждал руки мастера дубовый кап в полпуда весом, твердый, как гранит. Всю зиму, весну и лето корпел художник над моделью. Постепенно, как бы сам собой проступал на трехстолетней древесине образ нашего современника, скрывшийся под личиной лесовика, хозяина кондовой дубравы из-под Брянска. После последнего прикосновения резца явственно вырисовался облик доктора-хирурга. Скульптурный портрет автор преподнес своему спасителю, чем растрогал того до слез.

Я слышал, будто от сильного нервного потрясения у человека может вдруг измениться его природная группа крови… Подобный случай имел место на Брянщине, в городе Новозыбкове. На бюро горкома партии слушалось персональное дело председателя правления колхоза (если память не изменяет, фамилия его Бордовский). Горе-руководитель проявил вопиющую бесхозяйственность: не выполнил квартальный план поставок мяса государству, наотрез отказался сеять кукурузу… В довершение всего на МТФ возникло массовое заболевание телят: паратиф.

После краткой информации начальника райсельхозинспекции слово взял первый секретарь товарищ Буздин. Все члены бюро сидели с низко опущенными головами, окоченевшие, боясь поднять глаза, как провинившиеся школяры. Говорил Василий Васильевич беспрерывно 40–45 минут, как заведенный. Речь Цезаря против Каталины участникам того процесса показалась бы пустопорожним трепом тамады. Вот что прозвучало в конце: «Из засады на обочину шляха, ведущего нас к сияющим высотам коммунизма, вылез жалкий саботажник под личиной разгильдяя. Задумал он подлую шкоду: помешать движению страны и советского народа… Какие будут у товарищей предложения?»

Задвигались массивные зады. Тревожно зашелестели бумаги с уже готовым проектом решения по данному вопросу… Вдруг треск, грохот и удар о дубовый паркет чего-то грузного и твердого. Кто-то проговорил сдавленным голосом: «Срочно врача!»

Несчастного на носилках унесли в машину «скорой». Оказался инфаркт. Врачей особенно поразило то, что у Бордовского возникла иная группа крови. Была третья, стала четвертая, причем со знаком «минус». Старый кардиолог Моисей Изральевич доверительно изрек: «В нашей практике и не такое бывает».

После долгой болезни, после трудной операции у людей нередко меняются представления о бытовых пристрастиях, жизненных приоритетах. Домочадцы, сослуживцы отмечают странности имярек, которого прежде знали как облупленного… Приятель мой, выйдя из клиники, вдруг потерял всякий интерес к материальным ценностям. Анатолий Т. стал ближе к природе, в частности, научился понимать птичий язык. Страстно полюбил почему-то ворон: при всякой возможности разговаривал с ними.

В то же время напрочь охладел к телевизору, — а ведь всего год назад подумывал о покупке компьютера.

Да, призрачно все… Кстати сказать, от великой приватизации госсобственности, которую несуны тихо растащили по углам, счастливей сами обладатели ее не стали. Народ же тем более! Теперь тоска по прошлому сердца многих точит, особенно по ночам, — хотя далеко не все в том признаются: страдают молча. Любителям путешествий уже не придают ни задора, ни понта свобода передвижения по странам и континентам. Ибо сказано: «От себя не убежишь». Покуралесив по белу свету, любители острых ощущений лечиться едут домой. В поликлиниках не протолкнуться. Вторая проблема — вызов врача к ложу больного. Как говаривал бывалый Теркин, это только малый сабантуй. Не каждому удается по первому зову попасть в клинику нужного профиля. Затем неделю, а то и больше лежать на койке в коридоре. Для этого требуются не только сила воли, выдержка, но и здоровье немалое.