Николай Плахотный - Вид с больничной койки

Спору нет, медики тоже люди, ничто человеческое им не чуждо. У них свои компании и своя же личная жизнь. Сквозь гомон и звон бокалов мне крикнули через головы открытым текстом: «Потом, потом!». Приволочился на следующий день. Угодил на общую трапезу. На столах букеты метровой высоты, между ними горы яств.

Через лечащего врача передали: невропатолог нанесет визит в мою палату сама. Два или три дня прошли в нервном ожидании. За это время прошел я компьютерное обследование (платное!), меня облучили на аппарате Допплера… Иногда встречал в коридоре Татьяну Геннадьевну — она бросала на ходу что-то нечленораздельное и уносилась вдаль.

Поделился сомнениями с сопалатниками. В один голос было сказано: доктор меня ангажирует. Проще говоря, намекает, что вероятную услугу врача я должен заранее профинансировать.

Многому научила меня жизнь — к счастью или к несчастью, не освоил техники всучения взятки. Ну пусть бы Татьяна Геннадьевна на манер официантки в ресторане открытым текстом обозначила: «Это вам, больной, будет стоить столько-то. Извольте платить по внутреннему прейскуранту… Ну и о чаевых, пожалуйста, позаботьтесь». Право, так было бы честней, чем морочить голову (и еще нечто!) непрактичным субъектам.

С отчаянья решился я на последний шаг. Поплелся к зав. неврологическим отделением З. И. Крутик за советом: что мне дальше делать, как жить? Сообразив, что дело зашло уже далеко, Зинаида Ивановна пригласила на разборку свою коллегу Фатееву. Не кривя душой, поведал я дамам о своих проблемах, как все началось… Выслушав меня, заведующая изрекла: она-де отвечает за больных только своего отделения. На то вроде бы даже есть соответствующий приказ городского комитета здравоохранения, запрещающий врачам контактировать с «чужими» пациентами. Из этого следовал недвусмысленный намек: труды Татьяны Геннадьевны обязана оплачивать не страховая компания, а имярек, обратившийся, за медпомощью…

Тут уж я не выдержал и заявил, что с самого начала ни к кому за медпомощью не обращался — меня втянули в авантюру. Дамы, естественно, надули губки! Я же с чем пришел, с тем и ушел в свою палату.

Время на больничной койке тянется медленно, проходит в основном в раздумьях о бренном, а также о том, что было с нами прежде и как стало. На незримых весах чаша прошлого перетягивает. Теперь ЭТО не жизнь, а, как заметил русский классик, житие! В тот приезд до меня дошло: из нашей медицины выпало важнейшее звено — душа, в обиходе называемая МИЛОСЕРДИЕ.

Смрадный, рыночный дух проник в больничную атмосферу: мутит головы, портит нравы. Медперсонал об этом, разумеется, прямо не говорит, но дает понять-почувствовать! Сколько заплатим, на столько и будет отпущено здоровья. Хотя объем и качество оного вроде бы гарантированы действующими стандартами Минздрава. Все услуги как бы оплачивает за нас страховая компания, к которой каждый приписан.

Пожалуй, не мешает внести ясность в вопрос о медицинских страховых компаниях и сказать пару слов о полисе.

МСК — никакая не богадельня, как это многие себе представляют, а деловая мафия интересантов. Довольно метко определил ее суть наш Алекс, сказав: «Да это же дикий малинник блатных». Официально же под солидной вывеской собираются несколько врачей, юристов, финансистов, которым передают подряд: энную сумму бюджетных денег… Эта компания берет на себя честное обязательство: оплачивать по установленным тарифам труд медиков, которые занимаются лечением серой народной массы своего околотка. МСК — закрытое акционерное общество коммерческого профиля. Компании наделены правом не только распределительных функций, но могут тихо-о-онько зарабатывать денежки. Как? О том не принято открыто судачить, словно о срамном. Способов много, причем все жлобские.

От щедрот власти на каждого из нас планируется израсходовать на медицинские надобности приблизительно двадцать тысяч рублей в год. Это решительно на все: от лечения кариеса на зубах до операции на сердце и замены внутренних органов. Иные по нескольку лет не заглядывают в свою амбулаторию, другие же к эскулапам обращаются бывает и по несколько раз в году из-за разной чепухи. А есть и хроники, они из больницы не вылезают. Счет же идет — на компьютерных файлах вся эта кутерьма, как в зеркале отражается. Быть такого не может, чтобы МСК перерасходовала спущенный ей лимит.

Это означало бы полное банкротство, разорение. Тогда бери суму — и иди по миру! Подобного ЧП, слава богу, еще не было. Как, впрочем, никто еще на Руси чаинкою не подавился!

Страховые компании уши востро держат, строгий счет рублям ведут. При необходимости уменьшают финансирование подопечных медицинских объектов, таким образом сокращают объемы, а главное — качество предоставляемых пациентам услуг. Что, конечно, не проходит бесследно: увеличивает число покойников, а также лихорадит персонал медучреждений по всей вертикали, за исключением клиник высшего разряда, кои держатся на специальном пайке, на государственных — полнообъемных — дотациях. Да, хитрющая механика, на грани чародейства Воланда, сатанинского посланника.

В реестре самых дорогостоящих пациентов больниц и «прихожан» районных поликлиник значатся ветераны и инвалиды труда, участники ВОВ и межрегиональных военных действий. Они главные потребители бесплатных медикаментов; иные чуть ли не круглогодично валяются на больничных койках. Проку от этого контингента ну никакого — одни лишь капризы да претензии. В лучшем случае сунут дешевую шоколадку или яблочко. Сами не в силах даже постельное белье на койке переменить. Об этом вслух не говорят, думают же постоянно. Единственное, что медики и невидимки из таинственных МСК себе позволяют, — переводят бедолаг с дорогостоящих лекарств на таблетки дешевые, просроченные и фальсифицированные, т. е. поддельные. Поди потом разберись: что, как и отчего.

В госпитальном мире нашли свою нишу и аптекарские коробейники. Вольно и развязно шныряют они по коридорам, палатам, предлагают «нуждающимся» разного рода патентованную хреновину от всех недугов — от «а» до «я», за исключением разве воспаления коленной чашечки. Бьюсь об заклад, торг санкционирован свыше. Своими глазами видел офеню, выходящего из кабинета завотделением.

Больной Голубев (90 лет), как и я, простыл на сквозняке, грипповал… Умолял врача дать что-либо от насморка. Тот беспомощно руки развел. В тот же вечер или на следующий (не помню) в палату залетела вороватого вида девица в белом халате: явно с чужого плеча.

— Есть хорошее средство от насморка, от гриппа… Глазолин непосредственно от производителя. Можете воспользоваться.

Дедушка купил два пипеточных флаконца. Сам справиться не мог, на подмогу вызвали сестру.