Анн-Лу Стайнингер - С трех языков. Антология малой прозы Швейцарии

Тем временем, после бурных дискуссий, решено было отреставрировать старинный замок: на стройку стали стекаться рабочие из разных стран — югославские шахтеры (в замке имелся потайной подземный ход, который предстояло очистить от завалов), ломбардские каменщики, чернорабочие с юга Италии вместе со своими семействами, три инженера-немца, комиссия, присланная какой-то международной организацией, русский археолог с подругой, молодой английский археолог с родителями, медиевист-бельгиец, группа журналистов американского информационного агентства и много кто еще. Однако рядом с «французом» никто не казался жителям городка иностранцем, хотя другие не могли толком изъясниться на местном говоре, не задерживались дольше, чем того требовала работа (порой всего на пару дней), и, за исключением ломбардских каменщиков, не осмеливались поиграть в бочче на одной из многочисленных аллей городка (да и не выражали такого желания). С молчаливого согласия жителей дозволялось это только «французу»: он-то и был настоящим иностранцем.

Когда реставрационные работы подошли к концу, в город начали зазывать туристов. Первыми появились голландцы, за ними — гости из других стран. Однажды июньским утром прибыл турист из Бордо — наверное, ученый: он упорно пытался получить сведения, которые никто из местных жителей, с кем бы он ни заговаривал в баре, не в состоянии был сообщить — никто не понимал его языка. Позднее в тот же бар заглянул «француз» (в рабочем комбинезоне — видимо, у «француза» был обеденный перерыв). Люди в маленьких городках приветливые, и по бару пронесся вздох облегчения: все ждали, что сейчас прозвучит диалог — короткий, но достаточный для того, чтобы услышать, как их «француз» говорит на родном языке. Однако Луиджи знал только свой родной язык и местный говор, да худо-бедно объяснялся по-немецки, так что ответил он гостю жестами: дал понять, что он, дескать, извиняется и что ему очень жаль. Вопроса соотечественника он не понял.

Свидетели этой сцены, а позднее и все обитатели городка реагировали на нее по-разному и высказывали разные соображения: одни решили, что французский язык очень трудный, раз его можно забыть за несколько лет, другие — что во Франции говорят на разных языках. Большинство заключило, что Луиджи их просто обманывает, и в городе утвердилось мнение, что все французы немного плуты.

Ночью святой Рох свистнул, и его пес, всегда приходивший святому на выручку, прибежал и принес ключ от комнаты, в которой св. Рох томился взаперти вместе со св. Колумбаном, св. Галлом, св. Бернардино, св. Пеллегрино и св. Ромео: сидели они в самой обычной комнате, а не в тюремной камере, так что это больше напоминало не заключение, а домашний арест. Св. Рох разбудил товарищей. Теребя их, он повторял: «Эй! Похоже, нам и на этот раз удастся уйти. Ну-ка, живее!» Потом прибавил: «Ты, Галл, разбуди Иисуса, а мы — за остальными». Иисуса из уважения сажать под замок не стали, а всех остальных наверняка, как случалось не раз за время странствия, разместили в больших палатках. Охраняли их добряки стражи, которые, хотя на дворе было третье тысячелетие, не отказали бы такому известному и всеми любимому святому, как св. Рох. Все равно той же ночью небесная братия уйдет в другую провинцию — так оно и лучше, и если не простые стражи, то командиры знали это наверняка и знали, что начальство их за это похвалит. В палатках ночевали святые цыгане и цыганки, святые пастухи и погонщики верблюдов, святые пираты и кочевники. На сей раз Иисус, собираясь сойти на землю и прошагать по ней сотни и сотни миль, не стал брать с собой святых апостолов: Он поступал так и прежде (о чем рассказано в сказках), но для долгого и трудного путешествия Иисус выбрал святых, привычных к пешим походам, к ночевкам под открытым небом и к непогоде. Выступили они удачно, размышлял св. Рох, спешно уходя с товарищами прочь из города, но все же отряд получился чересчур многочисленным. Поскольку святые странники не вошли в официальные списки, которые составляли для Иисуса его помощники, Он не всех знал по имени и выбрать не мог. В итоге, чтобы не было недовольных, Он решил взять всех, кто захочет последовать за Ним.

Впрочем, этим святым хватало и переметной сумы — не то что апостолам, которые, при всем уважении к ним, никак не могли собраться в путь и договориться, в какой день сойти с небес на землю. На сей раз Мадонна не успела дать Сыну обычные наставления: Она лишь увидела, как рано утром странники снялись с места и тронулись в путь. А наставления им бы весьма пригодились, особенно когда они брели по степи, где водились волки, или когда вступили в страну неверных. Путники убедились в этом, как только попали в первый же город. У ворот их ожидал приор. Он заявил: «Добро пожаловать! Как раз сегодня над юными горожанами совершается таинство конфирмации. Присутствие ваших представителей на церемонии будет для всех нас большой честью!» Пришлось двадцати пяти избранным вместе с Иисусом и святыми канониками бросить святых лошадей, верблюдов, святые повозки и всех своих товарищей на окраине и отправиться в церковь на городском автобусе. Приор произнес перед юношами и девушками речь, заканчивавшуюся такими словами: «За стенами храма каждого из вас ждет подарок от города — мотороллер: вы все старались и доказали, что впредь имеете право не передвигаться пешком. Помните только, что на мотороллере ездят по особым дорожкам, а дорожки эти не выходят за городские стены и приводят на одни и те же площади: так легче держать вас под наблюдением». Во втором городе делегацию странников пригласили на церемонию посвящения в граждане: Иисусу предстояло освятить кресла, в которые бургомистр усаживал всех, кому исполнилось двадцать лет, — и мужчин, и женщин. Как сказал бургомистр в своей речи, «время тревог прошло, а взваливать на плечи ответственность легче не стоя, а сидя — еще лучше, усевшись поудобнее». В третьем городе субботним утром начальник управления транспорта вручал в подарок молодоженам, вступившим в брак в течение последнего полугода, электромобили — маломощные, зато сберегающие энергию. О четвертом городе св. Рох предпочел бы и вовсе забыть: их ждали там в воскресенье, но из-за густого тумана путники заблудились в лесу, где в конце концов их приютил дровосек. До города они добрались в понедельник, как раз в тот день, когда главный ветеринар проводил забой лошадей: численность животных не должна быть высокой, поскольку использовать их как гужевой транспорт нет смысла. Святые цыгане и цыганки рыдали, кричали, что отрекутся от христианской веры и возьмутся за длинные ножи.

В пятом городе руководитель городского трамвайного и троллейбусного парка раздавал в подарок парам, отмечавшим серебряную свадьбу, годовые проездные билеты. В шестом городе золотой медалью и дипломом награждали крестьян, рабочих и служащих, всю жизнь проработавших на одном месте и выходивших на пенсию. В седьмом городе чествовали тех, кому исполнялось сто лет. К сожалению, Иисус не смог поздравить их лично: Ему в очередной раз пришлось успокаивать товарищей, которым, как всегда, приказано было встать лагерем на окраине, — зато на праздник отправились св. Рох, св. Бернардино и один святой пастух из Абруццо. Столетних старцев угощали вином, пирожными и исполняли в их честь народные песни. Самый мудрый из юбиляров, который даже написал несколько книг, произнес благодарственную речь. Он сказал: «Если вы спросите меня, как дожить до ста лет, мой рецепт — хорошая сигара, капля вина за обедом и главное — поменьше фантазии!»