Юрий Трещев - Город грехов

«Что и говорить… я бы не стал себя превозносить, но и проклинать не стоит… я был скверным человеком, но скрывал свои пороки… извинял их в себе, хотя в других они вызывали у меня раздражение… я мог, когда было нужно, проявить немного вкуса, немного ума, немного здравого смысла… кроме жен, у меня были уличные женщины, почти жены… одну из них я попытался исправить… однажды, выслушав меня, она сказала: «Убирайся!..» — и я оказался на улице чужого города без гроша в кармане… ночь я провел на пустующей вилле судьи, которого сожрали его же собаки, потом в конюшне… я лежал на соломе и слушал, как переговаривались и ржали лошади… я думал, что был необходим этой женщине, думал, брошусь к ее ногам, и она простит меня… увы, я вернулся, не дав ей привыкнуть к моему отсутствию… несколько дней я скитался с расстроенным лицом и блуждающим взглядом… конечно, не стоило мне падать ниц и унижаться перед шлюхой, которая возомнила себя великой актрисой… умолчу о подробностях этой сцены, чтобы не рисовать удручающую картину печали и слез…» — Писатель встал. Он стоял, сгорбившись, пряча руки под фалдами потрепанного фрака, и смотрел на женщин. Лица у них были веснушчатые, землистые и обветренные.

— Кажется, я собрался куда-то идти, но куда?.. вы не знаете, куда я собрался идти?.. — обратился писатель с вопросом к прохожему. — Впрочем, неважно… наберусь храбрости и пойду куда-нибудь, чтобы вести жизнь нищего и испытывать презрение к себе… нет, это невыносимо… — Писатель сказал какую-то фразу на латинском языке, но его никто не понял.

— Что с тобой?.. — спросил артист. Он уже давно с беспокойством наблюдал за писателем.

— Ничего…

— Мне кажется, ты чем-то расстроен?..

— Пусть мое положение не очень тебя беспокоит… все идет так, как надо кому-то… не знаю, кому… может быть, богу… — Писатель огляделся. — Среди этих скал прошло мое детство… во сне душа у меня окрылялась, ум приобретал гибкость… я чувствовал себя способным на все… лицо мое принимало выражение восторга, я шептал стихи… помню, в 7 лет я написал поэму без героя… середина поэмы я помню, но не помню ее конец и начало, потому что в начале я не понимал ни того, что говорил, ни того, что делал… даже не пользуясь унизительными уловками, недостойными мелкими хитростями, я приобрел известность, имя… и все благодаря общественному мнению… моим поклонникам я устраивал сатурналии… и просыпался в слезах, таким же, каким заснул: скромным от гордости и трезвым в силу нужды… какая жалость… я умер как поэт и меня похоронили на общественный счет… сделали из меня мифическую личность… но мертвецы слышат, как по ним звонят колокола…

— У тебя нет родных, близких?..

— Нет… а если бы они и были, стоило бы делать из них неблагодарных людей?.. к этому обычно приводят оказанные им услуги…

— Может быть, тебе лучше вернуться к жене?..

— Ты забыл… моя жена умерла… мне некуда идти… я думаю вернуться на один из западных островов… их еще называют островами блаженных… — Писатель сказал какую-то фразу на латинском языке.

— Ты знаешь латынь?..

— Дядя научил… он знал несколько мертвых языков… стены его кабинета были заняты портретами предков до 16 колена… написанными, кстати, чрезвычайно плохо… он пропадал на службе… и у него еще оставалось время изучать римскую историю… да, когда-то это было возможно…

Возникла пауза.

— Что за история с примадонной?..

— Хочешь, я расскажу?..

— Рассказывай…

— Муж примадонны был историком… и когда он сбежал от нее, я почти год, терзаемый подагрой, должен был ее смешить… я с трудом вызывал у нее лишь кривую улыбку… помню, как закутанная в халат, противная самой себе, она сидела на кровати под балдахином, свесив руки, и смотрела на меня как на пустое место… вдруг она улыбнулась, улыбку вызвали мои слова… я решился сказать, что она все еще хороша собой… и это было похоже на чудо… талант шута, способность унижаться я довел до предела совершенства… я выгибал спину, выражая свое восхищения ею вокабулами, поднимал или опускал плечи, наклонял голову особым манером, закрывал глаза и разыгрывал изумление… несчастная женщина, она сама страдала и заставляла страдать прислугу… в конце дня все это повергало меня в уныние, мне становилось тоскливо и жалко смотреть на самого себя… а она хотела видеть меня смеющимся… это с моей-то физиономией… по субботам примадонну обычно посещали гости… помню поэта, похожего на старую обезьяну… походка у него была не слишком легкая, но и не такая неуклюжая, как говорили… я терпеть его не мог, но любил смотреть, как он читал свои стихи… он напоминал мне бесноватого… он пытался изобразить сумасшедшего в сумасшедшем доме и смешил меня до слез… бывали у примадонны и художники, и музыканты… весьма достойные люди… иногда появлялся известный философ, черт бы его унес вместе с его учением… вот кто виновник всех моих несчастий… я имел все и из-за этого болвана все потерял…

— Что же случилось?.. — писатель изобразил любопытство.

— Помню, философ сел на собачку примадонны, с которой она не расставалась даже когда спала… я помог ему похоронить собачку… я знал, что рано или поздно философ отплатит мне злом за добро… расплата в этом мире наступает всегда… зло возвращается к нам… самое простое — смириться перед справедливостью возмездия и одуматься или исправиться… либо оставаться таким же, каким был, либо все осмеивать и презирать… примадонна смирилась с исчезновением своей любимицы и завела другую собачку… помню эту жуткую сцену… я смешил примадонну, рассказывал ей какую-то смешную историю, анекдот… смеясь, я сел и почувствовал, что сел на что-то живое… я испугался, побледнел, вспотел… я боялся встать… философ спросил меня, что со мной?.. что меня так напугало?.. я шепчу ему, помолчите… вместо того чтобы дать мне время прийти в себя, этот идиот стал выяснять причину моего испуга… я не разыгрывал испуг, я на самом деле был испуган… своими расспросами философ привлек внимание публики… в воцарившейся тишине вдруг послышался глухой, прерывистый стон, словно кого-то душили… уже потерявший голову от страха перед содеянным, ничего не видевший, как это бывает в такие минуты, я медленно приподнялся и все увидели полузадушенного мопсика… поднялся такой крик, тебе и не вообразить… я понял, что погиб… и погиб безвозвратно… ты думаешь это все?.. ночью я проснулся от стука в дверь… явился философ… он, видите ли, не мог заснуть, его мучили мысли… до утра он не давал мне спать… от его монолога в моей памяти сохранились только слова, которые мне показались понятными: репутация, пристойность, целомудрие, стыд, посмешище… из его речи я узнал, как он жалок и несчастен… он, видите ли, вдруг среди ночи почувствовал приближение смерти… жизнь уходила, а он все еще оставался девственником… впрочем, вполне возможно, что все это было не совсем так… наверное, эту историю я где-то прочитал…