Юрий Трещев - Город грехов

— Кого ты увидел?.. — спросил писатель.

— Еврея, умершего от желтухи… я познакомился с ним на пожаре, когда от театра остались одни дымящиеся руины… многие артисты тогда погибли, а я выжил… я играл роль Мефистофеля… и меня обвиняли в преднамеренном поджоге… а потом выяснилось, что пожар возник из-за ветхости здания… расследование не выявило никаких фактов уголовного характера… к тому же нужно учесть, что следствие имело дело с анонимным доносом… доносы, поданные без подписи, не должны иметь места в уголовном деле… это очень дурной пример…

— Я помню этот жуткий пожар…

— С твоего разрешения я продолжу…

— Да, конечно… — сказал писатель и взглянул на артиста. Лицо у него было бледное, вытянутое, волосы рыжие волнистые, кудрявые, нос с небольшой горбинкой, глаза как будто разного цвета.

— Извините, что вмешиваюсь… — заговорил старик в очках. — Должен вам сказать, что проклятие не во всем полно описано поэтом… в ином оно подложно, а в ином усечено… однако мне пора… кстати, ваши стихи были весьма не дурны…

— Мои стихи?.. не понимаю, о чем вы?.. — артист изобразил недлумение…

Писатель сидел на обломке пилястры и правил свои заметки, появление которых было связано с проклятием и ожиданием конца света.

— Ты все пишешь?.. — артист потянулся, зевнул.

— Не пишу, а дописываю книгу без начала и конца…

— Говорят, ты слышишь голоса и видишь видения…

— И в одном из видений мне был голос, что я избран для особой миссии… чего только люди не говорят…говорят, я был на небе, потом вернулся на землю, чтобы разрешать трудности горожан, касающиеся жизненных обстоятельств посредством прорицаний…

Дверь кельи сама собой заскрипела, приоткрылась.

Писатель увидел на ложе блаженной венки из роз, и гирлянды из фиалок. На полу ворохи миртовых листьев.

— Что с тобой?.. ты побледнел…

— Тебе показалось…

— Нет, ты что-то там увидел… — артист заглянул в келью. — Странно… откуда здесь столько миртовых листьев?..

— Ты удивлен?.. это подношения моих жен и поклонниц… я же стал мифической личностью… время на самом деле смутное… все заняты только предсказаниями, будто их профессия — провидцы и пророки… я на самом деле слышу голоса и вижу видения и всякие жуткие зрелища… нет, я не боюсь смерти… за каждым из нас следует смерть и тьма… смерть неизбежна… она подкрадывается к нам отовсюду… можно сколько угодно оборачиваться во все стороны, как мы это делаем в подозрительных местах, но встреча со смертью всегда неожиданна… переложив свои стихи в прозу и предсказав гибель городу, поэт приобрел скандальную славу… некоторые воспринимали происходящее как бедствие, предшествующее концу света и второму пришествию… всем необходимо было смириться и принять искушение смертью… никто не достигнет царства божия, кто не пройдет через искушение смертью… чтобы попасть в царство божие требуется особая стойкость… надо быть опытным, подвергать себя испытаниям и уметь распознавать ложные искушения… помню, Пан говорил, что если ты знаешь, что делаешь — делай это, но если ты не знаешь, что делаешь и делаешь — будь проклят… поэта не убили, не распяли за описание смерти города… хотя однажды я видел эту казнь… возможно, распяли другого человека, похожего на поэта… и он был упокоен не на небе, а на земле… и воскреснет он вместе со всеми усопшими в последний день суда… странный это был сон, помню, несколько дней и ночей я шел за звездой, которая вела меня… придя в одно место, звезда остановилась и не двигалась… глянув по сторонам, я увидел щель в скале… это был вход в пещеру Пана… когда-то я жил с ним в этой пещере, пас коз и сочинял канцоны, пел их птицам… птицы слушали, били крыльями, радовались как дети и подпевали, каждая своим голосом… я пел, даже когда лицо у меня было унылое и мрачное, и мне не хотелось петь… птицы и Пана отпевали, когда он умер… они же сопровождали и меня до края неба, а потом исчезли и больше я их не видел… я остался один на краю бездны… и вдруг я почувствовал, что уже лечу… полет был прерван странным подземным гулом, напоминающим глухое рычание…

Писатель умолк, услышав шаги.

Подняв голову, он увидел прохожего.

— Я присяду?..

— Садитесь… — сказал писатель. Он сидел на камне в окружении коз, как ему мнилось, и созерцал происходящее. Вечерние тени исполняли траурный танец. Они сходили со стены и превращались в фигуры мужчин и женщин.

— Вы кто?..

— Я художник…

— Непохожее делаете похожим… а я писатель…

— И о чем вы пишите?..

— О том, что одним путем мы приходим в этот мир, а другим — уходим… все временное преходяще и смертно, полно тоски, печали и страха… — писатель умолк, что-то переживая.

— Я узнал вас… а говорили, что вы умерли…

— Я умер и ожил, чтобы увидеть исполнение проклятия и дописать свою книгу… в ней уже немало историй… однако, необходимо добавить и вашу историю…

— Наверное и с вами такое случалось… приходите домой, но дома нет… никого не осталось… и всю оставшуюся жизнь вам мерещатся призраки умерших, иной раз принимающие пугающие обличья… — Художник хмуро глянул на писателя и отвел взгляд.

Вместо тернового венца вечер сплел на голове писателя венец из засохших роз, который не украшал, а безобразил его.

Писателю мерещилась блаженная. Она смотрела и плакала от жалости.

— У вас была семья?.. — спросил писатель.

— У меня были и сестры и кузины, с которым возникали вольные и не слишком пристойные ситуации… я любил их всех и, в конце концов, запутался в любовных сетях…

Зашло солнце, и в руинах женского монастыря наступила ночь.

Всеми бездомными овладел сон, так что среди них не было ни одного бодрствующего…

Артист вышел из кельи и наткнулся на прохожего, который шел по темноту сводчатому переходу, казалось, уводящему в потусторонний мир.

— Вы кого-то ищете?.. — спросил артист.

— Нет… — сказал прохожий.

— Что говорят?.. что слышно в городе?.. проклятие исполнилось или нет?..

— Исполнилось, но не совсем… — сказал человек, и исчез в темноте, оставив артиста в сомнении и недоумении.

— Ты как будто увидел привидение… — заговорил писатель.

— Мне показалось, что я видел этого человека, правда, в другом месте… впрочем, не важно… у меня нехорошее предчувствие…

— Ты думаешь о проклятие исполнится?..

— Все это выдумка… риторическое преувеличение поэта…

— Я читал его стихи… они были весьма не дурны… — писатель встал и подошел к пролому в стене из которого открывался вид на город. — Помню, я сидел в кресле еврея на террасе, когда он появился… он кого-то искал из жильцов… на нем была монашеская одежда… из его речи я узнал, что он успел побывать и в грязи тюремной, и на небе… помню, слушая его, я впал в какое-то странное состояние… мне показалось, что вокруг него стояли люди в обличье собак… помню, он сказал им: «Идите и никому не вредите…» — издав вопль, собаки исчезли, только вонь осталась и пыль… пыль рассеялась и я увидел женщину… я не сразу узнал жену судьи…