Юрий Трещев - Избавитель

«Еще один Избавитель… или сумасшедший…»

Надо сказать, что Избавитель уже приобретал учеников и последователей. К Нему стекались разные люди со своими грехами и болезнями, немощные и нищие и прочие отчаявшиеся, у кого подгибались колени, дух и плоть которых молились об отдыхе и избавлении, чтобы пораньше заснуть и отдохнуть от своих мыслей. Были и такие, что не шли к Нему, а наслаждались Им в одиночестве, они не выносил грязи, крови и криков. Были и бесчестные, злые и трусливые, которые поворачивались к Нему спиной, но Он приходил и к ним и стоял перед глазами в темноте сна и смущал…

Аркадий слегка вздрогнул, почувствовав прикосновение губ Афелии, и отозвался на поцелуй.

«Не на седьмом ли я небе?..» — подумал он. Тело казалось невесомым, как будто он парил в воздухе. Слегка приоткрыв веки, он увидел пожелтевшие тополя, ржавые крыши и обветренное лицо Афелии, точно летящее над крышами, все ближе, ближе.

Свет заструился между листьями. Испуганная стая ворон снялась с места и полетела в сторону железнодорожного моста.

Ударил гром. Все поплыло перед глазами, и город растворился в пелене моросящего дождя…

Путаясь в полах чужого плаща, Астролог обошел лужу, разлившуюся вокруг Иудина дерева. Плащ ему был явно велик. У дома, где он снимал комнату, кто-то маячил.

«Опять этот тип…» — Астролог уже видел его мельком. Запомнилась татуировка синими чернилами на его руке в виде якоря. Что-то в облике незнакомца намекало на его пребывание за решеткой, и вел он себя более чем странно.

«Насколько я понимаю, он хочет поговорить… или… — Неожиданно незнакомец исчез. — Ничего не понимаю… — Астролог подошел ближе к дому. — Странно, куда же он делся?.. мистика какая-то… — Посторонившись, он пропустил учителя истории, и отошел к фонтану с позеленевшей фигуркой божка. Некоторое время он рассеянно вслушивался в ахи и охи старой девы в ночном чепчике. Она кормила голубей. — А она хорошо сохранилась, в своем роде, конечно, не античная статуя, но пропорции, бедра, грудь, сама женственность и какой вкус в одежде… помню, в городе только о ней и говорили… блистала… невероятный успех… давились в Оперу, чтобы ее послушать, от поклонников отбоя не было… — Грузной, медленной походкой старая дева направилась в сторону окружного моста. — Слоновая болезнь… это у них семейное…» — отметил Астролог и оглянулся на учителя истории. Неожиданно для себя без всяких усилий, одним скачком преодолев несколько десятков лет, воображение связало его с детством. Он вдруг вспомнил, как историк поставил его в угол за какую-то провинность и весь урок он простоял на сушеном горохе.

«Стой, стой, в свое время я стоял, и ты стой…» — ободрял его учитель истории, он же учитель немецкого языка, хромой и нетрезвый. Вспомнилась его жена, она преподавала пение, совершенно ему подстать. Вспомнился обрывок песни. Они пели ее по несколько раз в день.

Между тем учитель истории благополучно добрался до места, сел на загаженную голубями скамейку, изливая свое недовольство.

— Проклятые голуби… и погода кошмарная…

Астролог не отозвался. В его воображении рисовался совсем другой город и другое небо, дальний берег которого освещался зарницами, как будто воображаемое небо и реальное сообщались друг с другом.

— Все ждут конца света и Избавителя… совсем запутались в своих химерах, как в паутине… говорят, он человек невидный, но лицо у него трогательное, производит впечатление, дети к нему тянутся… женщины забрасывают его цветами, он вызывает у них удивление и обожание… для них он бог, а богам всегда поклоняются… — учитель истории уставился куда-то в пустоту. — Ну и где он, этот Юпитер?..

— Немного правее…

— Где-то там рай… как бы ни были мы ничтожны, никому не хочется жить напрасно, всем хочется иметь какое-то значение, играть роль… как будто от этого будет больше порядка в этом чистилище…

Недослушав историка, Астролог поднялся на террасу кафе. Среди столов с перевернутыми стульями обрисовался силуэт незнакомки.

«Боже мой, неужели это она?.. нет, не может быть… — Астролог попытался увидеть ее лицо. — Стриженная, тонкая, глаза цыганские, губы, как спелые вишни, ямочка на шее, серьги, тонко вызванивающие, нефрито-зеленые или бледно-коралловые… нет, лучше не вспоминать…» — Астролог глянул в зеркало, разгладил морщины на лице. Некоторое время они созерцали друг друга в тесноте зеркала, он и она. Она теребила локон. Она была так зрима и притягательна. Близость ее сводила с ума…

Кокетливо зябко она повела плечами. Лицо ее постепенно менялось. Болезнь, которую она перенесла, несколько изуродовала ее, но и увядшая, она продолжала очаровывать, не подозревая, что ее ужимки могут быть неприятны и даже отвратительны. Освещение мешало Астрологу найти в ней хотя бы тень прежней Вики. Слабая улыбка вяло приподняла уголки его губ, когда Вика притиснулась к нему и так горячо. Он слегка отстранился.

— А ты все такой же… — заговорила она не своим голосом, чуть хрипловатым и грубым.

— Какой?..

— Такой же робкий… ты знаешь, кто теперь мой муж?..

— Кто?..

— Так ты не знаешь?..

— Он любовник дочери Тиррана…

Вика стала рассказывать Астрологу о себе. У нее вдруг возникла потребность в откровенности…

Астролог не слушал Вику. Все было фальшиво. Она стояла в пол-оборота к нему и любовалась собой, как бы созерцая себя в своих мечтаниях. Там она была молодой, изящной и испытывала на других власть своего очарования. Увы, напрасно. Не простившись, Астролог направился к лестнице.

Астролог шел, опустив голову и потерянно улыбаясь. Спустившись по лестнице к набережной, он направился в сторону еврейского кладбища, неожиданно свернул в арку, пересек тесный двор, поднялся по ужасно скрипящей лестнице на нужный этаж и постучал.

— Входите, дверь не заперта…

— У вас столько замков и запоров…

— Семь замков и семь запоров… — Рыжеволосая дева в черном улыбнулась. — Наследство от бывшего жильца, музыканта, не знаю, чего он боялся…

Астролог огляделся. Комната напоминала аквариум: обои цвета водорослей, кровать с целой горой подушек, у окна низкий столик, на столике лампа, глиняный кувшин с узким горлом и мелкими осыпающимися цветами, алебастровая статуэтка Нарцисса, оплывшая свеча, длинные черные перчатки, надкусанное яблоко, чашка с синими сфинксами, в блюдце недопитый чай.

— Все, что он нажил за эти годы — это немного книг о музыке и одиночество… вы знаете, он был одержим луной, в новолуние вылезал через окно на крышу и бродил, рискуя сломать себе шею… — Дева тронула цветы рукой. — Я люблю цветы, есть в них чары, не знаю, какие именно, но есть… смотрите, какая луна огромная, а вокруг нее целый рой светлячков… звезды, как и люди, среди них есть и мужского пола, есть и женского, и лица у них бывают иногда веселые, иногда удрученные… хотите чаю?.. ах, да, совсем забыла… воды в кране нет…