Хаим Поток - Избранник

— Мы готовы, — сказал раввин на идише, пожимая протянутую руку с видимым безразличием.

— Отлично, — улыбаясь, ответил наш тренер по-английски.

Раввин окинул взглядом поле.

— Вы уже играли? — спросил он.

— В смысле?

— У вас была разминка?

— Да, конечно, мы…

— Нам тоже надо размяться.

— В смысле? — повторил мистер Галантер с озадаченным видом.

— Вы разминались, теперь мы разомнемся.

— Вы что, не разминались в своем дворе?

— Разминались.

— Ну так…

— Но мы никогда раньше не играли на вашем поле. Дайте нам несколько минут.

— Ну, вообще-то… — протянул мистер Галантер, — у нас не так много времени. По правилам каждая команда должна разминаться на своей площадке.

— Дайте нам пять минут, — настаивал раввин.

— Ладно, — решился мистер Галантер. Он больше не улыбался. В домашних играх он всегда старался начать как можно скорее — чтобы не дать нам «охолонуть», как он выражался.

— Пять минут, — повторил раввин. — Скажите вашим ребятам уйти с поля.

— В смысле?

— Мы не можем разминаться вместе с вашими ребятами. Скажите им уйти с поля.

— Ладно, хотя… — начал было мистер Галантер, но осекся. И задумался. Черно-белая масса игроков позади раввина стояла очень тихо, ожидая ответа. Я успел заметить, что Дэви Кантор ковыряет носком ботинка асфальт площадки. — Ладно, без проблем. Пять минут. Только пять минут, хорошо?

— Скажите вашим ребятам уйти с поля.

Мистер Галантер мрачно взглянул за пределы площадки. Вид у него был несколько растерянный.

— Все с поля! — крикнул он наконец не очень громко. — Им нужна пятиминутная разминка. Быстро, быстро! Не останавливайтесь, не опускайте руки. Двигайтесь! Покидайте-ка мячи за домашней базой. Живо!

Наши игроки разбежались с поля.

Черно-белая масса оставалась неподвижной позади проволочного ограждения. Молодой раввин повернулся к своей команде.

— Поле в нашем распоряжении на пять минут, — сказал он на идише. — Помните, зачем и для кого мы играем.

Затем он посторонился, и черно-белая масса распалась на пятнадцать отдельных игроков, которые быстро заняли площадку. Один из них, долговязый парень с волосами соломенного цвета и длинными руками и ногами, состоящими, кажется, из одних костей и острых углов, встал на домашней базе и начал отбивать подачи. Он пустил несколько легких мячей низом и сделал несколько свечек. Полевые игроки встретили его удары радостными криками на идише. Сами они действовали довольно неуклюже: пропускали низовые мячи и откидывали высокие, неловкие навесы. Я взглянул на молодого раввина. Он сидел сбоку на скамейке и читал свою книгу.

Позади заграждения было довольно много места. Мистер Галантер собрал нас там и велел перекидывать мячи.

— Держите мячи в воздухе! — приговаривал он, ударяя кулаком правой руки в ладонь левой. — Не рассиживаться на передовой! Нельзя недооценивать противника!

Но с лица его не сходила широкая улыбка. Теперь, своими глазами увидев команду, с которой нам предстояло проводить игру, он, похоже, не сомневался в ее исходе. Кинув мяч и ожидая, пока мне вернут его обратно, я сказал сам себе, что мне очень нравится мистер Галантер. Только зачем он все время пользуется военными словечками? И почему он все-таки не в армии?

Дэви Кантор подскочил ко мне, погнавшись за мячом, отскочившим от его ног.

— Убийцы, а? — ухмыльнулся я.

— Увидишь, — ответил он, пытаясь остановить мяч.

— Во-во.

— Особенно тот, кто отбивает. Увидишь.

Я одним движением поймал летящий ко мне мяч и мигом передал его дальше.

— И кто у нас отбивает?

— Дэнни Сендерс.

— Мне очень стыдно за свое невежество, а кто такой Дэнни Сендерс?

— Сын рабби Сендерса, — ответил Дэви, и глаза его сверкнули.

— Я впечатлен.

— Увидишь, — повторил Дэви и убежал со своим мячом.

Мой отец, отнюдь не питая любви к хасидским общинам и их маленьким вождям-раввинам, рассказывал мне о рабби Исааке Сендерсе и о том, насколько ревностно тот наставляет своих последователей в вопросах соблюдения еврейского Закона.

Мистер Галантер взглянул на свои наручные часы, потом перевел взгляд на поле. Пять минут явно истекли, но команда наших противников и не думала покидать его. Дэнни Сендерс был теперь на первой базе. Я обратил внимание, что его длинные конечности служили ему хорошую службу: в прыжке или в растяжке он был способен достать большинство самых неуклюжих мячей, летевших в его сторону.

Мистер Галантер направился в сторону молодого раввина, по-прежнему спокойно читавшего на скамейке.

— Пять минут, — сказал он.

— А? — поднял тот взгляд от своей книги.

— Пять минут прошли.

Раввин взглянул на поле.

— Довольно! — закричал он на идише. — Пора играть!

Затем перевел взгляд на книгу и продолжил чтение.

Его команда поперекидывала мяч еще минуту или две, после чего неторопливо покинула площадку. Дэнни Сендерс прошел прямо рядом со мной, все еще в перчатке первого бейсмена на руке. Он был гораздо выше меня, и черты его лица, в отличие от моих — достаточно обыкновенных, но пропорциональных, казались высеченными из камня. Нижняя челюсть и скулы были твердо очерчены, нос прямой и острый, полные губы выступали ступенькой из-под носа, образуя широкий рот. Его глаза были темно-голубыми, кустики волос на подбородке, скулах и верхней губе, а также коротко остриженная голова и развевающиеся пейсы отливали цветом песка — в отличие от моих, черных, волос. Он шел разболтанной походкой, сплошные руки-ноги, переговариваясь на идише со своим товарищем по команде и в упор меня не замечая. Я подумал тогда, что до чего же противен этот его хасидский дух превосходства и как же приятно будет обыграть сегодня его и его команду.

Судья, учитель физкультуры из общинной школы по соседству, вызвал на поле обе команды и, как обычно, швырнул в воздух биту, чтобы определить право выбора. Ее поймал — и почти выронил — кто-то из наших противников.

Во время быстрого обмена рукопожатиями Дэви Кантор подбежал и встал рядом со мной.

— Ну, что ты думаешь? — спросил он.

— Это куча задавак.

— Нет, что ты думаешь об их игре?

— Они безнадежны.

— Они убийцы.

— Да ладно тебе, Дэви, перестань.

Тот мрачно посмотрел на меня:

— Вот увидишь.

— Я уже видел.

— Ничего ты не видел.

— Ну да. Илья-пророк спустится подавать за них в решающие моменты.

— Это не смешно! — заявил Дэви. Выглядел он очень удрученно.

— Убийцы, ага, — ответил я со смехом.

Команды разделились. Право выбора осталось за нашими соперниками, и они решили первыми нападать [5] В бейсболе нападающей считается команда, представленная на поле баттером (отбивающим). Защищающаяся команда представлена питчером (подающим), кэтчером (ловящим подачу), тремя бейсменами (ловящими отбитые баттером соперника мячи на «базах» — квадратах со стороною в 30 см), а также шорт-стопом (свободным защитником), между второй и третьей базами, и тремя «полевыми игроками» — аутфилдерами , «во внешнем кольце» позади баз. Отбив посланный питчером мяч, баттер бросает биту и бежит в сторону первой базы, пока мячом не завладела защищающаяся команда (его задача — обежать их все и вернуться на домашнюю базу), а его место занимает следующий баттер. . Мы рассредоточились на поле. Я занял свою позицию на второй базе. Молодой раввин продолжал читать на скамейке позади проволочного ограждения. Мы поперекидывались мячом еще около минуты. Мистер Галантер, стоя на своем тренерском месте на линии третьей базы, кричал нам что-то подбадривающее. Стояла теплая погода, я начал потеть и отлично себя чувствовал. Затем судья, заняв свою позицию позади питчера, попросил мяч. Получив, он передал его питчеру и выкрикнул: «Начали! Мяч в игру!» Мы замерли на наших позициях.