Владимир Корчагин - Две жизни

— Вот она, граница ярусов! — радостно воскликнула Софья, подставив ладошку под тугую струю падающей воды. — Я этот алевролит еще в прошлом году на соседней площади обнаружила.

— Значит, больше никаких сомнений: все, что под ним, — готерив, все, что над ним, — баррем?

— А вот это предстоит еще доказать, подтвердить ископаемой фауной.

— Что же доказывать? И так все ясно.

— Мне ясно. Вам тоже, может быть, ясно. Но те, кто будут принимать наш отчет, потребуют фактических данных. Им подай основные формы! Образцы ископаемой фауны! Но будет и фауна. Лиха беда начало! А теперь так… Степа, возьмите коллектора и с помощью эклиметра перенесите эту точку на наше обнажение.

— Все ясно, Софья Васильевна. — Степан встал на уровень алевролитового уступа и махнул рукой своему помощнику.

Через минуту они скрылись за поворотом ручья. Сергей с Софьей остались одни.

Он легонько коснулся ее плеча:

— Вы — гений, Соня.

— Я геолог, Сережа. Просто геолог.

— Но для меня вы…

— И для вас я только старший геолог партии. Тем более что вы меня еще совершенно не знаете. Пойдемте, нас ждут. — Она ловко отколола образец алевролита и легким, упругим шагом заспешила вниз по склону, так что Сергей еле успевал за ней, перепрыгивая через бесчисленные рытвины и груды осыпавшейся земли, загромождавшие тальвег оврага.

Между тем ребята уже подошли инструментальным ходом к обнажению, и Степан уверенно вонзил свой молоток в свежевыделанную расчистку:

— Вот здесь, Софья Васильевна.

Она внимательно осмотрела отмеченное место разреза:

— Да-а, все-таки одни глины… Видно, эти прослои алевролита действительно имеют лишь линзовидный характер. Попробуем углубиться внутрь пласта. Давай, Петя!

Тот принялся усердно работать молотком. Но из-под него все так же летели лишь осколки плотной глины.

— Нет ничего, Софья Васильевна.

— А чуть в сторону, левее или правее? Степа, подключайся и ты. Ребята, и вы присоединяйтесь! — махнула она рукой коллекторам.

Все начали дружно крушить неподатливую глину. Но все было тщетно.

— Ладно, ребята. Придется признать, что эти прослои встречаются не так уж часто, — вздохнула Софья. — Пора возвращаться к машине.

— Нет, я так легко не сдамся! — упрямо возразил Сергей. — Дайте-ка мне лопату.

Он взял лопату и, отойдя метров на двадцать в сторону, принялся с силой разгребать обрушившиеся сверху комья земли.

— Оставьте, Сергей Петрович, всю осыпь не перекопаешь. Со временем пришлем сюда рабочих, и тогда, может быть…

— Сейчас, сейчас, вот уже глины пошли. Только очень твердые почему-то… О, черт! Так это же алевролит. Тот самый, с фосфоритами. Только другого цвета.

К нему подскочила Софья:

— Да, тот же прослой алевролита. И на том же уровне, что пометил Степан. Я чувствовала, что осыпь хранит под собой немало интересного. И вот, видите… Теперь можно не сомневаться — граница проходит здесь. Ну все, друзья, пошли к машине. Ярин обещал горячей картошкой угостить.

— А как же на других обнажениях, где не будет этого прослоя? — подал голос Степан.

— Там будем идентифицировать породы по комплексу терригенных минералов. Недаром я попросила Петю отобрать тут как можно больше образцов. Сегодня же отправим их на иммерсионный анализ, и станет ясно, что представляет собой такой комплекс в подалевритовых готеривских и надалевритовых барремских слоях.

— Значит, везде будем танцевать от этого обнажения?

— Да, пока оно будет опорным разрезом. Кстати, Иван Афанасьевич, — обратилась она к топографу, — завтра же определите абсолютную отметку подошвы алевролитового прослоя. Лучше там, на перепаде ручья. Степа покажет вам.

Полчаса спустя они перебирались по шаткому бревенчатому мостику обратно на луговой берег Ермиши, вдыхая божественный запах свежесваренной картошки, заправленной тушенкой.

Ярин тут же принялся раскладывать ее по металлическим мискам. Но как только к костру подошел Сергей, он отозвал его в сторону и затащил в кабину машины.

— Что еще случилось? — насторожился Сергей.

— Ничего не случилось. А давайте вот, с устатку. — Он вынул откуда-то из-за сиденья бутылку водки и два стакана.

Кровь бросилась в лицо Сергея:

— Да как вы можете такое?! Я понял бы еще, если бы вы предложили это всем там, у костра. А так вот, тайком от всех! Уберите сейчас же это с глаз моих! И чтобы никогда больше не было ничего подобного. Слышите — никогда! — Сергей хлопнул дверцей кабины и… чуть не сбил с ног оказавшуюся рядом Софью.

— Вы?! Вы слышали?

— Да, я догадывалась, зачем он вас позвал. И если бы вы согласились…

— Что было бы тогда?

— Ничего не было бы. Зато теперь я убедилась, что не ошиблась в вас. — Она улыбнулась ему теплой, ласковой улыбкой, и он снова скорее почувствовал, чем увидел, что так могла улыбаться лишь та, что приснилась ему в недавних снах.

К концу следующей недели съемочные работы в партии вошли в привычный деловой ритм. Четыре отряда, руководимые Петром, Степаном, Софьей и самим Сергеем, все увереннее продвигались вниз по течению Ермиши, ежедневно покрывая восемь-десять квадратных километров карты. Из управленческой лаборатории пришли и результаты иммерсионных анализов, свидетельствующие о том, что комплексы терригенных компонентов готерива и баррема существенно отличаются друг от друга, что позволило надежно использовать их для идентификации глинистых толщ. К тому же опорный горизонт с прослоями фосфоритсодержащих алевролитов встречался уже не в одном обнажении правого берега реки.

Словом, все складывалось как нельзя лучше, если бы не участившиеся стычки с Яриным. И дело было не только в том, что он все чаще появлялся на работе под хмельком и даже пытался спаивать некоторых работников.

Однажды утром, когда Сергей и Софья, сидя в камералке, намечали маршруты отрядов на предстоящий день, он бесцеремонно подсел к их столу и сказал не терпящим возражений голосом:

— Буровикам надо выдать деньжат.

— Каких деньжат? — отозвался Сергей, не поднимая головы от карты. — Разве вы не знаете, что, согласно трудовому контракту, зарплата всем работникам партии выдается лишь в конце месяца?

— Мало ли что там записано, в этом контракте. А ребятам деньги нужны. И я обещал.

— Позвольте, а почему буровики обратились к вам, а не ко мне? И кто дал вам право что-то обещать?

— Почему обратились ко мне?.. Потому что я ближе к рабочему человеку, чем вы все с вашими дипломами и контрактами. А обещал и буду обещать, поскольку я тоже не последняя спица в колеснице, — все хозяйство на мне.

— Ну вот что, Вадим Федорович, — как можно мягче сказал Сергей, — может, вы и ближе к рабочему человеку, чем мы с Софьей Васильевной, и хозяйство у вас действительно немалое. Но все финансовые вопросы позвольте решать мне самому. Что же касается ваших намерений и впредь кому-то что-то обещать, то потрудитесь обещать лишь то, что в вашей компетенции. А сейчас идите и работайте. С буровиками я сам поговорю.