Алексей Ковалев - Сизиф

Оттеняет эту побочную линию то обстоятельство, что матерью Зета и Калаида была все та же утренняя заря Эос, так неудачно вмешавшаяся в счастливый брак Прокриды и Кефала, о котором мы уже вспоминали. Я привожу здесь эту подробность не с тем, чтобы побудить вас к каким-либо умозаключениям, а лишь для того, чтобы сохранялось ощущение тесного единства того мира, который мы начали обходить по периферии. А теперь — интересующая нас грань сюжета. Благодарный слепец разъяснил аргонавтам, как им добраться до цели, чего ожидать в пути и как себя вести на месте. Не скрыл он и опасности, которая ожидала путешественников в Босфорском проливе. Симплегады — так назывались две скалы, сдвигавшиеся, как только между ними оказывался корабль. По совету Финея аргонавты выпустили сначала голубку, и она сумела пролететь, оставив в сомкнувшихся камнях несколько перьев хвоста. Столь же удачно проскочил и «Арго», лишившись только кормовых украшений. Тут, кажется, имела место некоторая психологическая уловка. Симплегадам не следовало реагировать на голубку, но в возбужденном ожидании новой жертвы, которая уже находилась в пределах видимости, они, вероятно, попались на обманное движение, а для следующего удара им все-таки нужно было разойтись. С тех пор скалы оставались неподвижными, ибо таковым был предначертанный им конец, если они пропустят хотя бы один корабль.

Покидая эту историю и оставляя за спиной еще два неподвижных камня, мы обращаемся теперь к уделу другого слепца.

Тиресий был сыном нимфы Харикло, которая дружила с самой Афиной, но эти полезные отношения как раз и привели к потере юношей зрения. Охотясь поблизости от матери, он увидел подруг купающимися в быстрых водах Ипокрены, богиня вскрикнула, и Тиресий ослеп. Горькие упреки матери ни к чему не привели, Афина объясняла, что несчастье произошло не по ее вине, никому нельзя безнаказанно смотреть на божество без его разрешения. Но в утешение обоим она наделила слепого даром предвидения, долголетием и кизиловым посохом, позволявшим ему передвигаться не хуже зрячего.

Возможно, именно так и произошло, но мы обязаны упомянуть и другую версию, которую разыскал Овидий, тем более что тут действуют божества гораздо более могучие. Зевс и его супруга Гера сочли, что единственно справедливым арбитром в их споре о степени наслаждения, испытываемого мужчиной и женщиной от близости, может быть только Тиресий, который в то время еще прекрасно видел и уже успел побывать и тем и другой. По какой-то причине ему однажды сделалось невыносимым зрелище спаривающихся змей. Он прервал любовную игру пресмыкающихся ударом палки и в тот же миг превратился в женщину и оставался ею в течение семи лет. Не следует забывать, что срок этот условен. Число «семь» заслуживает всяческого уважения, но длительность года в те времена была еще неустойчивой, как и само долголетие, дарованное впоследствии Тиресию. Известно например, что он прожил семь или девять человеческих жизней. Так или иначе, женщиной он побывал и вернулся в мужское естество лишь спустя некоторый срок, когда вновь счастливо наткнулся на двух змей, свившихся страстным жгутом. Уже предполагая возможные последствия, Тиресий не поколебался еще раз влезть в чужие дела с помощью палки и вновь стал мужчиной. Так что выбор верховных олимпийских супругов был обоснованным.

Судья решил спор в пользу Зевса, объяснив, что восторг, испытываемый женщиной, в девять раз сильнее ощущений мужчины. Тут-то Гера и лишила его зрения. Супруг, будучи не вправе отменить волю другого божества, возместил утрату даром прорицания и долгой жизнью. Наградой Тиресий пользовался смело. Достаточно сказать, что именно он открыл царю Эдипу глаза на то, что тот убил своего отца и женился на матери, после чего и царь себя ослепил, не захотев больше смотреть на мир.

Но вот отблистали могучие имена, отшумели тяжкие приговоры и вести о щедрых дарах, а в сознании продолжает тускло светиться крошечный уголек — представление о двух ничтожных созданиях, нашедших друг друга в горячей пыли.

Конечно, зрелище беспросветной тьмы, обрушивающейся на человека, который нисколько не подготовленным встречается лицом к лицу с обнаженным божеством, завораживает. Хотя чудится в этом явлении и нечто само собой разумеющееся, как и в том, что с несчастьями, посылаемыми нам богами, неизменно соседствует удача, или наоборот. Впечатляет и идея соразмерить мужские и женские наслаждения. Но едва слышное любовное шуршание пары ядовитых тварей, которым в этот момент не до сравнений, предчувствие восхитительной судороги, безжалостно прерванное сухим ударом палки, просто наводит смертельный ужас. Недаром такой поступок потрясает всю природу обидчика до основания, так что от прежнего его ничего не остается.

Попрощавшись с Тиресием, мы отправляемся, наконец, на остров Крит, где обитает уже названный нами Минос.

Он был рожден Европой, которую Зевс унес на Крит, приняв для этой цели облик смирного быка, и стал в конце концов правителем острова, но не без дополнительных ухищрений. У него были два брата, и право Миноса на власть не было безусловным. Он же утверждал, что это право принадлежит ему по воле богов, и, доказывая, что любая его просьба к ним будет выполнена, взмолился Посейдону, чтобы тот выслал ему из пучины быка, который тут же будет принесен обратно в жертву морскому богу. Явившийся бык был так хорош, что Минос удержал его на своих пастбищах, а в жертву принес другого.

Недовольный Посейдон внушил своему быку свирепость, а жене Миноса Пасифае — страсть к этому животному. Тут мы знакомимся с новым лицом, талантливым строителем, мастером на все руки Дедалом, к которому обратилась за помощью потерявшая голову царица. Он изготовил для Пасифаи полую деревянную корову, обтянул ее шкурой, женщина спряталась внутри и утолила свое вожделение, родив в результате Астерия — человека с головой быка, получившего прозвище Минотавр. Три причины удержали Миноса от того, чтобы решительно разделаться с уродливым плодом греха: прежде всего, он сам обманул Посейдона, и совесть его была неспокойна; кроме того, из-за мерзкого физиологического качества он не мог дать жене детей; и наконец, боги сообщили ему с помощью оракулов, как следует поступить с Минотавром. Тот же Дедал выстроил во дворце в Кноссе сложный лабиринт, куда и был заключен человекобык.

Позднее судьба этого устрашающего, но убогого создания была фатальным образом решена Тезеем. Он прибыл на Крит вместе с тринадцатью другими жертвами, которых ежегодно поставляли Миносу Афины в качестве расплаты за убийство сына критского царя во время спортивных состязаний. Другие источники указывают, что эту скорбную дань Афины платили раз в девять лет, но мы уже знаем, что год в этих случаях — понятие относительное. Тезей избежал двойной опасности безвыходного лабиринта и голодного Минотавра благодаря собственному мужеству и содействию девы. У Миноса к тому времени появились собственные дети, в чем, как вы помните, ему помогла красавица Прокрида, которую загнал на остров стыд. Вот одна из его дочерей, Ариадна, влюбившись в афинского героя, и вручила ему клубок ниток. Это простое приспособление, облегчившее Тезею обратный путь из лабиринта после того, как он задушил Минотавра, сохранилось в нашей памяти как нить Ариадны, в самом деле спасительная, путеводная нить.