Денис Куклин - Могилы героев. Книга первая

- Это вам в знак…- сказал он, на ходу забывая заученные слова.- В знак, как его?..

- В знак примирения,- закончил за него Химик.

Гаврики побросали носилки и лопаты, сгрудились возле гостей. Фараон с подозрением смотрел на Химика, что-то ему в нем не понравилось. Из биндюги вышла на шум Лизавета. Химик стремительно подошел к ней и сказал мягко:

- А перед тобой, Лиза, я должен извиниться. Дураком я был. Прости меня, если сможешь. Лосик уже простил.

Лизавета улыбнулась в ответ и покачала головой укоризненно.

- Будет с тебя, Дима,- просто сказала она.

Химик тоже заулыбался и тут же загомонил: "Давайте, это отметим! Давайте-давайте…" Все тот же Химик.

- А ведь я теперь большой человек,- со смехом говорил он Лизавете.- И машина у меня есть! И дом есть! Не веришь? Напрасно!..- И уже негромко добавил, обращаясь только к Лосику:- Ты помнишь?.. У нас появятся деньги и такая сила, что земля вздрогнет. И это будет уже завтра! Только помни об этом, брат. Не забывай…

Он обращался к Лосику, быть может еще к Лизавете сидевшей рядом с ними. Но неожиданно стало очень тихо, потому что гаврики услышали его и притихли. В их мире он был героем, потому еще вчера у него не было ничего. И в этот самый миг Лосик понял своего друга и увидел мир его глазами.

- Ты в это веришь?

- Да,- кивнул Химик,- верю.

В этот момент совершенно неожиданно улыбнулся Фараон и дружески похлопал гостя по плечу:

- Я буду помогать тебе!

- Ну, брат, тогда у меня все получится!- Расхохотался Химик.

Вскоре стемнело. Они вышли из ангара, развели костер и принялись прыгать вокруг него как дикари. А когда подошло время закладывать в угли картошку, Маркиз Сенька, отбежавший в кустики по легкой нужде, выскочил оттуда с отчаянным криком: "Чудище! Чудище!" и спрятался в ангаре. А из кустов с хохотом вышел Матвей, отблески костра плясали на его лице. И всем снова стало очень весело, а Матвей принялся щедро отсыпать гаврикам анашу. Но когда Лосик хотел познакомить Матвея с Химиком, последний вдруг мгновенно изменился в лице и ударил нового знакомого с такой силой, что тот потерял сознание.

- Ты чё творишь?!- Выкрикнул Лосик и с кулаками бросился на Химика.

- Да что же это…- простонал тот и заорал бешено, словно на самом деле лишился рассудка:- В ангар все!!! Идите в ангар! Лосик, Фараон, вы останьтесь… Лиза, милая, ты тоже иди в ангар, и закрой за собой дверь…

- Ради бога,- только и сказала Лизавета вмиг ослабевшим голосом и, подталкивая притихших гавриков, увела их в ангар.

Химик склонился над Матвеем и стянул ему руки за спиной ремнем. Фараон стоял сбычившись, хмуро наблюдал за ним.

- Ты чё, Хима?- Лосик схватил друга за плечо.

- Сейчас объясню,- Химик как-то хитро спутал Матвею ноги и вздохнул с облегчением:- Давно он к вам повадился?

- С июня. С конца июня. Ты его знаешь?

- Слышал про этого дьявола,- кивнул Химик.- Вам повезло…

Услышав это, Лосик вздрогнул и вспомнил своеобычные истерики Маркиза.

- Я бы тоже о нем не знал,- добавил Химик,- осторожная тварь… Да мне один наркоман рассказал… Он убивал их. Такое с ними вытворял… Погоняло – Красавчик Джонни…

- А ну-ка развяжи меня,- ясным голосом произнес Матвей и ловко сел, словно не лежал только что без сознания и не был спутан по рукам и ногам.

- Прищеми жало!- Злобно выкрикнул Химик и попытался пнуть его в лицо. Но Матвей каким-то сверхъестественным способом извернулся и сбил Химика с ног. Он извивался как змея, наваливался на противника всем телом, и вдруг снова извернулся из немыслимого положения и с оттяжкой ударил Химика головой в лицо. Ударил подбородком в горло. И еще секунда впился бы в это горло зубами. И все это в одном слитном движении.

Фараон не растерялся. Подскочил сзади, рванул Матвея за волосы и, как гвоздь вбил, долбанул в грудь своей железной колотушкой. Матвей захрипел, закатил глаза, губы у него посинели, а изо рта пошла пена. И забился в жестоких судорогах, словно уже испускал дух.

- Твою мать,- пробормотал Лосик, вспоминая боевой топор, найденный в ту злополучную ночь. Сейчас он знал, кто приходил к ним в гости.- Как ты мог?!

Вскоре Химик оправился, снова склонился над Матвеем:

- Долго он вас обхаживал. А сейчас отвернитесь,- и выхватил из кармана нож…

В этот миг все потеряло смысл, и темное небо навалилось на темную землю. И раздался в ночи визг усекаемой свиньи…

Спустя несколько минут вышла из ангара Лизавета. Химик с Лосиком молча курили. В стороне от них сидел на земле Фараон и бормотал как помешанный:

- Прости меня, брат мой, прости…

- Что с ним?- Спросил Химик.

- Не знаю,- Лосик бросил окурок под ноги.- Лиза, иди в ангар.

- Вам здесь оставаться нельзя,- тихо сказал Химик.

- Почему?

- Потому что вы – бродяги, а он – человек. Красавчик Джонни…

- Брат мой, прости меня. Прости…- бормотал Фараон.

- А ангар мы вместе с трупом сожжем,- Химик несколько мгновений молчал.- Не парься, брат. Все будет путем.

- Выздоравливай, Николай Юрьевич, поправляйся!- Михаил пожал Сарычеву руку на прощание.

Он вышел из палаты, а Вахтанг с Олегом остались.

Мимо Говорухина проковылял старик с забинтованной головой. Он надсадно дышал и косился на Михаила воспаленными, налитыми кровью глазами. Михаилу его лицо тоже показалось смутно-знакомым.

В больничном коридоре пахло медикаментами, йодом и болью десятков раненых, покалеченных людей. Михаил замер на мгновение. В последнее время с ним все чаще случались вспышки осознания настоящего момента. Зачем мы рвемся в космос, думал он, зачем пытаемся покорить безбрежные океаны, зачем строим и обустраиваем человеческий мир, если в нем так много беды и несправедливости? К чему все это, если ничто в этом мире не поднимет с постели парализованного ребенка, а слепорожденный никогда не увидит солнечный свет и сможет лишь ощутить его тепло… Где всемогущий бог? Неужели мы от рождения духовно слепы и можем лишь догадываться о его присутствии в этом мире? Неужели это не закончится никогда? И все что могло стать лекарством, так и останется ядом…

В этот момент он не знал, что еще неведомый ему Федор Верхошатцев тоже замер в созерцании.

- Что с тобой?

Михаил почувствовал на плече руку Гарибова.

- Зачем нам все это, Вахтанг? Столько боли, столько ненависти…

Костырев стоял в стороне. Его лицо было непроницаемым, и непонятно было то ли он прислушивается к их разговору, то ли думает о своем.

- О-о, Михаил Александрович,- протянул Гарибов,- а вот на такие вопросы у меня есть лишь один ответ: нам пора водочки попить, как-то вот так по-семейному! Я, Миша, одно знаю: этот мир придуман не нами, и не нам его ломать!

В этот миг Михаил почувствовал на себе пристальный, изучающий взгляд Олега Костырева.