Денис Куклин - Могилы героев. Книга первая

Костер занялся ярко и дружно. Дым призрачным в предутренних сумерках веретеном вытянулся к открытому на крыше люку. После этого на нарах зашевелились. От потревоженного тряпья и одежды поднялся удушливый смрад.

Лосик, занявший с подругой в небольшую биндюгу в дальнем конце ангара, проснулся от шума за стеной. Он сладко потянулся и осторожно сел, стараясь не потревожить Аню. Отблески костра играли в окне солнечными зайчиками.

Лосик несколько мгновений заворожено смотрел на волшебную игру света. А потом словно очнулся, погладил подругу по мягким коротко стриженным волосам. Она вздрогнула от прикосновения и грациозно, возбуждая юные чресла, перевернулась на спину. Лосик прикоснулся губами к ее теплой щеке.

И в этот момент за стеной страшно со скрежетом грохнуло, и вслед за этим раздался оглушительный обезьяний вопль. Аня с головой ушла под одеяло, а Лосик по-кошачьи прыгнул от кровати к дверям.

Воздух в ангаре был серым и удушливым от поднятых взрывом золы и пепла. А на нарах кто-то обгадился со страху.

Гаврики орали и визжали азартно как компания развеселившихся школьников. Лизавета хохотала так, будто в нее вселилась тысяча чертей. В углу тускло мерцали язычки пламени. Одна из головешек попала в кучу хвороста, и через минуту она грозила превратиться в гигантский костер.

Сбивая с ног встречных, Лосик подбежал к воротам. Навалившись всем телом, сначала откатил одну створку, потом другую. Из ангара потянуло чадом и застоявшимся смрадом. Теплый воздух плотной волной тек по верху ворот, растворяясь в безоблачной синеве неба. Лосик отошел в сторону. Он только сейчас заметил, что ночью был мороз, что уже начался рассвет, и солнце вот-вот поднимется над горизонтом.

- А-а, холодно!- Заорали в ангаре.

Лосик бешено глянул в черную пропасть открытых ворот и, разминая на ходу кулаки, зашел внутрь.

- Смешно?!- Крикнул так дико и страшно, что на нарах сразу же притихли. А кто-то еще неразличимый в сумерках полез под них.- Кто это сделал?!

- Не я, Лось!- Взвизгнул подвернувшийся под руку Басик.

- Кто, я спрашиваю?!

Вскоре воздух стал заметно чище, хотя пепел все еще летал под потолком. Возле дверей биндюги, обхватив плечи руками, стояла Аня и смотрела на него темными испуганными глазами.

- Кто бросил взрывпакет, сволочи?!- Заорал Лосик и схватил Буньку, крепыша-коротышку в рваной курточке из кожзаменителя и в ватных штанах.

- Не я, не я это!- Бунька забился, стал отрывать его руку от ворота, и через пару секунд наверняка вцепился бы в нее зубами. Но в этот момент Лосик заметил то, что заметить должен был сразу.

Он отпустил Буньку и бросился к лежавшему посреди ангара, тлеющему синеватыми дымками тряпичному кулю. Перевернул Рубика на спину и горестно покачал головой, его лицо исказила гримаса боли:

- Нет, Рубик. Нет…

Маленький бродяга с собачьей кличкой был убит мгновенно, как могут убивать только шальные пули. Нелепая, непоправимая случайность. Осколок, выброшенный из костра взрывом, пробил висок. Левый глаз у Рубика вытек, а правый был спокойно закрыт.

Первой подбежала Аня, зарыдала в голос и схватила Лосика за рукав. На нарах снова зашевелились, стали подходить ближе. Лосик обнял подругу. Так и стоял на коленях, одной рукой придерживая мертвого, а другой ее.

- Отмучился гаврик,- произнес он, чувствуя слезы в уголках глаз.- Ничего, это ничего. Не надо, не плачь, милая.

Он осторожно опустил Рубика на пол и поднялся. Беспризорники равнодушно переговаривались. Смерть они видели не в первый раз.

- Приберите здесь,- сказал Лосик и повел Аню в биндюгу.

За его спиной вырастал своеобычный хор голосов:

- Я к нему не притронусь!

- Холодно, блин…

- Как грохнет!!!

- Он сейчас летает здесь. Летает, как голубь.

- А может он станет птичкой, да?- Спросил совсем еще детский голосок. И от этой наивной искренности у Лосика перехватило дыхание.

- Может он уже стал голубем,- ответили девочке. Лосик узнал голос Буньки, тот разговаривал со своей сестренкой.

- Он был хороший, да?

- Да. Он никого не обижал. Никогда.

И Лосика охватило отчаянье.

Он закрыл дверь, уткнулся в волосы Ани и беззвучно расплакался. В последний раз он плакал от боли, когда на железнодорожном вокзале его сначала избили бомжи, а потом патрульные. Но эта боль была сильнее той, она разрывала на части сердце.

- Я больше не могу,- прошептал он.- Эти твари убивают своих. Набьют брюхо и начинают убивать своих.

- Я знаю,- Аня осторожно усадила его на кровать.- Покури, станет легче,- она протянула ему сигарету, щелкнула зажигалкой.

- Я не могу больше. Им же ничего не надо. Они как ублюдки.

- Просто им нужно знать, что завтра и через неделю, и через год у них будет еда и крыша над головой. Ты же сам говорил об этом.

- Я устал.

- Я знаю, миленький.

Он, наконец, прикурил и вытер мокрое лицо. Сейчас он курил молча, гримасничал и избегал взглядом подругу.

- Надо послать за Химиком. Надо поговорить мне с ним.

- Нет,- покачала головой Аня.- Не надо.

- Он поможет мне,- словно уцепившись за соломинку, уже с уверенностью сказал Лосик. Бросил на пол недокуренную сигарету и, открыв дверь, крикнул в глубину ангара:- Жмоня, иди сюда!

Три недели назад его голос отпрыгнул бы от стены к стене гулким эхом, а сегодня увяз в гуле и гомоне, висевшим под сводами. Лосик посмотрел на то место, где несколько минут назад лежал труп, и в его глазах снова вспыхнуло бешенство. Он сделал головой судорожное, эпилептическое движение и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Гаврики не обратили на него внимания, только Жмонька отделился от хохочущей компании. И Лосик понял, что его власть и авторитет в кодле иссякли. Еще неделя-другая и гаврики разбегутся как тараканы. Нет у него больше ни сил, ни терпения держать их на подножном корму. Не удержал. Им стало скучно на свободе. Им стало голодно без подачек, без мелкого воровства и мелких унижений. Стало холодно без теплых, удушливых городских клоак. Он нечаянно подарил им свободу и скуку. Бог им в помощь, сказал себе Лосик, но я не вернусь.

Он пропустил Жмоню и закрыл на щеколду дверь. Бросил на стол пачку сигарет:

- Кури. Сходишь к Химику. Скажешь ему, Рубик умер. Без него хоронить не будем. Любил он Рубика,- добавил уже специально для Ани.- Пусть поторопится!

- Дашь пачку сигарет?- Жмоня не упустил возможности что-нибудь выклянчить.

- Бери. Кто "бомбочку" в костер бросил?

- Лосик, я не знаю. Я спал!- Жмонька молитвенно сложил руки перед грудью.

- Верю. Иди. К вечеру жду Химика!

- Дай хлеба!

- Иди уже!- Рявкнул Лосик.- Кусок дерьма,- процедил с ненавистью, когда Жмоня вышел.- Уроды…

Аня лежала на кровати и задумчиво смотрела в потолок. Лосик посидел с минуту на краешке стола, потом вытянул из-под кровати мешок картошки. Отсыпал из него в деревянный ящик, после короткого раздумья несколько картофелин бросил обратно. Выволок ящик из биндюги и крикнул: