Денис Куклин - Могилы героев. Книга вторая

- Что мне делать теперь?- Прошептал Максим, вновь закрывая глаза.

Очнулся он от пристального взгляда. Дверь была открыта настежь. В дверном проеме стояли двое. Максим поднял глаза к потолку и увидел, что в комнате нет освещения. Настоящая темница. Стоявшие в дверях молчали. Максим медленно, глубоко вдохнул и резко сел.

- Макс-братан!- Радостно воскликнул один из гостей.- Засиделся ты у нас. Домой пора! Домой…

И в этот миг в глазах у Максима померк и тот тусклый свет, что падал в комнату из коридора. Но не из-за слов Кнока, а из-за родных голосов, плывущих издалека.

- Света!- Прохрипел он.- Света!!!

- Жива баба твоя,- кивнул Кнок. В этот момент голос у него был нормальным человеческим голосом.- Не звери же мы…

- Света!!!- Максим бросился к двери.

- Папа! Папа!- Послышались детские голоса.

- Это им показалось,- прокомментировал Кнок и оттеснил Максима от двери.- Ну-ну, папаша, погоди маленько! Сейчас с человеком поговоришь, и иди на все четыре стороны!..

Максим посмотрел на него, на его напарника и понял, что Кнок не обманывает. Понял, что все закончилось. Осталось какое-то малое дело, сделав которое, он встретится с родными и навсегда покинет этот дом.

- С кем? С кем нужно поговорить?- Лихорадочно спросил он и обратился в слух.

- Со мной.

Максим вздрогнул и обернулся. Странно, что он не заметил его. Впрочем, новый собеседник был почти неразличим в темноте.

- Будьте добры, вернитесь на кровать.

Максим попятился от двери. Он ясно слышал, как гудит среди детских голосов мужской бас.

- Вам завтра на работу?- Спросил незнакомец. По голосу Максим понял, что он уже пожилой человек.

- Да, с утра я должен выйти на работу. Сколько сейчас времени?

- Вы умный человек, Меркулов?- Его вопрос проигнорировали.- Если нет, вам придется поумнеть.

Максим судорожно кивнул в знак согласия.

- Ваша супруга с детьми гостили у родных, верно?

- Да.

- А вы ездили в Екатеринбург за покупками. Опоздали на пригородный и ночь провели на железнодорожном вокзале. Вы не хотели стеснять знакомых в городе и ночевали на вокзале. Верно?

- Да,- уже уверенней кивнул Максим.

- От дальнейших контактов с Верхошатцевым вы постараетесь воздержаться…

- Я понял.

- Это хорошо. Запомните, ничего особенного с вами не произошло. Запомнили?

- Да,- от волнения Максим даже заикнулся.- Я был в Свердловске и опоздал на пригородный.

- Очень хорошо. Сейчас вы выйдете с этим человеком,- Максим понял, что он говорит о Кноке.- И уже на машине заберете свою семью. Все должно выглядеть естественно… И не нужно играть с нами, Меркулов! Вы все запомнили?

- Да,- голос у Максима сорвался.

- Идите, Меркулов…

Он шел, не чувствуя под собой ног. Что за дом? Какая обстановка? Расположение комнат, люди? Ничего не запомнил. В его сердце стоял невыносимый, бесконечный, животный крик.

Кнок хохмил по-своему обыкновению. Но он его не слышал. На улице их встретила ночь. Молочно-белое дыхание клубилось в морозном воздухе.

- Держи!- Кнок что-то шлепком вложил в его ладонь.- Подарок от хозяина.

Максим посмотрел на ладонь и увидел золотые часы. Поднял на Кнока глаза:

- Зачем?

- Презент, дурик. Радуйся…

Они вышли за ворота. Следом за ними выехала "девятка".

- Садись,- Кнок подтолкнул его к машине.- Сейчас твои появятся.

Максим оглянулся назад.

- Садись в машину, я тебе говорю…

Максим сел на пассажирское место рядом с водителем. Незнакомого молодого парня за рулем сменил Кнок.

Когда из ворот вышла Света с детьми, в груди у Максима ёкнуло, и он попытался выскочить из машины.

- Спокойно,- придержал его Кнок.- Вы просто отдыхали друг от друга… Здорово, мамка!- Он вышел и облокотился на крышу автомобиля.

- Дядя Витя!- Радостно закричала Ксюша.- Здравствуй!

- Здорово, Ксюха. Что тебе зайчик принес?..- Он вытащил из кармана плитку шоколада. Света шла неторопливо, не отрываясь смотрела в глаза Максиму. И от ее взгляда у него начала кружиться голова, а ноги налились щекочущей тяжестью. В отблесках уличного фонаря ее лицо казалось матовым и немного отпугивающим, незнакомым. Позже она расскажет, что успела подружиться с одной довольно-таки приятной девушкой, и та подарила ей наборы французской косметики и научила делать макияж, который подходил Светлане больше всего. Но все это будет после. А сейчас Максим смотрел на нее так, как смотрят на явленное чудо. Как же он боялся потерять их...

Он все же вышел из машины.

- Здравствуй, милая.

- Здравствуй.

- Я так соскучился…

- Хорош базарить, поехали!- Кнок уже посадил детей на заднее сидение.

- А где у тебя полушубок?- Спросила Света.

- Дома оставил,- ответил за Максима Кнок.- Торопился за вами, чудик. Давай, Светка, садись резче! Мне еще в одно место успеть надо!

Максим улыбнулся и с неохотой выпустил ее узкую теплую ладошку.

Когда машина Кнока скрылась за поворотом, Кирилл посмотрел на корейца:

- Вы уверены, что это Смирнов?

- На сто процентов,- отозвался тот. Он сидел в глубоком кресле возле камина и потягивал из высокого стакана темное пиво. В кресле напротив него сидел мощный седовласый старик. Он позевывал и сонно смотрел на огонь. Между ними стоял низкий столик заставленный напитками и закусками.

- Ладно, ребятки,- сказал старик, поднимаясь.- Отдыхайте, а я на покой. Время позднее, а дело наше стариковское.

Кореец встал и поклонился ему на прощание.

Егор вздохнул глубоко и бесчувственно. На миг ему даже показалось, что весь воздух пролетел мимо легких. Сердце в груди ныло беспокойно и тягостно, и от этой боли бессонница становилась настоящей пыткой.

Он осторожно встал с кровати и вышел из спальни. Немного посидел на кухне с включенным светом, прислушиваясь к внутренним ощущениям. В ушах звенело, тело казалось невесомым, чужим. Он чувствовал каждый нерв, но с трудом заставлял себя двигаться и думать. Бессонница стала его наказанием. Он уже перестал бороться с ней, перестал бороться с самим собой. Устал опрокидываться в прошлое – в свой собственный ад. И все же перебирал каждую ночь память так, как перебирают четки. Бусина – день, еще одна бусина – еще один день. День за днем, день за днем и день самосуда…

В то утро моросил дождь. Было так сыро, словно прохудившееся небо накрыло землю. На автостанции Егор сел в автобус до деревни. Попутчиков было немного, знакомых еще меньше. За всю дорогу он перекинулся с ними буквально парой слов.

Родители Егора не ждали, но приезду обрадовались. В родительском доме было тихо и сонно, в углах притаились сумерки. Они долго сидели за обеденным столом. На подоконнике топорщился мясистой елочкой столетник.

Отец с матерью за последний год постарели.

- Ладно, батя,- сказал Егор, когда старики вдоволь наговорились.- Я ружьишко возьму. Пробегусь по ложбинам.