В. Коваленко - Внук кавалергарда

— Жена изменит, брат предаст, собака никогда!

Еще солнце пряталось в лесной чаще, когда Дон сладко потянулся всем телом, зевнул и, проснувшись, завилял хвостиком.

— Что, соня, пора скотину собирать, — потрепав щенка по голове, радостно сказал Никита. — Давай перекусим и пойдем по деревне.

И началась для Дона интересная, но и в меру скучная пастушья жизнь. Все бы ничего, да невесть за что невзлюбили его соседские дворовые собаки. Шагу не давали ступить, чтобы не наброситься на него, маленького. Особенно донимал его здоровый рыжий пес, прозванный Мухтаром.

Как только проходили мимо подворья, где жил Мухтар, так он непременно с громким лаем выскакивал из своей конуры и озлобленно кидался на Дона. Кутенок испуганно бежал под ноги своего хозяина. Никитка яростно хлестал кнутом свирепого пса и визгливо кричал стоящему у дома Пахомову:

— Убери своего дурного, али я его убью.

Хозяин, кривя в ухмылке пухлые губы, лениво отзывал задиристого пса и говорил щерясь:

— Мотри, Никита, спустит он с твоего пса три шкуры. Ты ловчее следи за своим антилегентным кутьком, а то и до беды недалеко!

У избы на краю деревни была та же история с маленькой рыжей собачкой Тявкой. Такая злая была, и так же, как Мухтар, не терпела Дона. В общем, полдеревни собак мечтали задать трепку безобидному кутенку. Их ненависть делала его характер стойким и заставляла быть настороженным. Но нет худа без добра. И через год наступил тот день, когда Дон задал хорошую трепку скандальному Мухтару, поквитался с лихвой за прежние обиды. И тогда уже хозяин сварливого пса умолял Никиту:

— Чаво ты не на цепи водишь такого зверюгу, он чуток бы и мово пса порвал. Ух, кровопивец, ух, дьявол, — грозился он на Дона, держась предусмотрительно за дверную ручку калитки.

— А он на людев не кидается, он токмо твоему волкодаву долги отдает, — со смехом отвечал Пахомову юный подпасок, нежно поглаживая Дона по холке.

Но этот долгожданный день наступит только через год. А пока Дон убегал во все лопатки от задиристых собак. Но проходили дни, недели, и уже все ярче выделялись морда, грудь, лапы Дона покрылись рыжеватой опалиной. Торчком встали уши, и мелодичный визг превращался в густое рычание. Только черная спина с синим отливом говорила о его породе — западно-европейская овчарка. А черные глаза, как и в первые дни его появления в деревне, с любопытством и восторгом смотрели на все окружающее.

В один из августовских дней, ближе к обеду, подогнали скотину ближе к лесу, от злых слепней подальше.

Никитка лег в тень на траву и, завернувшись в свой пиджачок, задремал, разморенный солнцем. Дед стоял на краю леса, шугая норовистых коров. Дон, запаленно дыша, лежал у ручья, роняя, с высунутого языка пену, и смотрел в сторону старика, когда до его слуха донесся тихий шелест. Он вскочил и настороженно шагнул на доносившийся звук.

Гадюка, извиваясь, ползла к спящему Никитке. Дон никогда не видел змей, но сейчас всем своим нутром почувствовал угрозу для мальчишки. Он стал прыгать и с остервенелым лаем бросился на змею. Та зловеще шипела, грозно качая маленькой головкой, и упрямо ползла к Никите.

Паренек отмахнулся от навязчивого лая пса и повернулся на спину, разбросав сонно руки. Гадюке доползти до Никитки оставалось не более вершка, когда Дон схватил ползущую тварь смертельной хваткой за середину гибкого туловища и с урчанием затряс ею. Змея, извиваясь в злобе, все же укусила пса за брюхо. Дон, взвизгнув от огненной боли, яростно швырнул перекушенную змею на землю.

Никита, разом очнувшись, вскочил и очумело глядел на дергающееся в траве змеиное тело и повизгивающего невдалеке Дона. К ним спешил дед Михайло.

— Что с тобой, сынок, не укусила? — отбрасывая палку и тормоша Никиту, спросил он.

Мальчишка замотал головой и испуганно указал на собаку. Дон крутился волчком по земле, пытаясь зубами схватить за укушенное гадюкой место на животе.

— Щас, я подсоблю, щас я… — дрожащими губами зачастил старик, склоняясь над собакой. — Укусила тварь! — через секунду убито выдохнул он, оборачиваясь к застывшему Никите: — Што делать будем? — И тут же сам ответил: — Надо в совхоз «Заря», к фершалу. Немедленно, — прошептал он, успокаивающе поглаживая пса.

Дон, болезненно повизгивая, лизал руку старика, как бы прося о помощи.

— Где подводу найтить? — горестно заскреб затылок дед Михайло.

— Я с Федько отвезу! У него же лисапед есть! — прокричал Никита, поднимая щенка с земли.

— Стой! — остановил убегающего внука дед Михайло. — Чай, фершал заартачится, он всегда в похмелью больно разумный, а такой он почитай завсегда, скажет, людям микстура нужна, а не собакам, и вот тогда ты и сунь, как бы ненароком, в его карман вот энту бумажку, — развязывая зубами узел на носовом платке, сипло убеждал старый. И уважительно достал трехрублевку из узелка.

— Ладно, — плача, согласился мальчишка и быстро направился с кутенком на руках в сторону деревни.

Старик яростно принялся топтать кирзовыми сапогами безжизненное змеиное тело, зло цедя сквозь стиснутые зубы:

— Ах, ты, мразь, ах, ты, тварь безбожья! Паскуда без мозглая!

Слава богу, Федько оказался дома и, выслушав сбивчивый рассказ друга, тут же вывел из сенцев велосипед, гордость всей деревни, но правда женский, без продольной рамы сверху. Усадил друга с кутенком на руках на багажник, а сам, смешно виляя задом, погнал лесом по тропинке, знакомой только ему, в сторону совхоза. От спешки по дороге два раза навернулись на корневищах деревьев, но прибыли вовремя. Здоровый и толстомордый фельдшер Садчиков закрывал двери на замок, когда к нему подлетели два мальчугана.

— Дядя Садчиков, дядя Садчиков, — торопливо подбежав к нему, стал слезно умолять Никитка. — Помоги моей собачке, ее змея укусила, а теперь вот помирает.

— Ветеринара шукай, он, должно быть, по фермам шастает. Он и спасет, — вяло посоветовал фельдшер и махнул рукой.

— Так где же мы его найдем? Его теперь с семью собаками не сыщешь, — сказал Федько и тайно подмигнул растерянному другу. — Мы вам три рубля за лекарства заплатим, не бесплатно ведь. — И он соблазняюще посмотрел в мутные глаза фельдшера.

Садчиков на такой солидный аргумент довольно крякнул и снова махнул рукой:

— Да у него, может быть, и лекарства-то такого нету, и получится, что зря вы его шукали, — охотно согласился он с Федько и стал поспешно открывать замок. — Давай, заноси своего бедолагу. Сейчас в пять секунд отходим, — взбодренным голосом пробасил он, пропуская Никиту с кутенком вперед.

Здоровяк Садчиков, совсем не похожий на лекаря, оказался толковым фельдшером. Сделав Дону укол и влив в его рот какой-то микстуры, пробасил Никите: