Андрей Десницкий - Здесь издалека (сборник)

— Пойдем, пойдем, — мрачно сказал невидимый Андроныч, и потащил его прочь от киоска, — и вы, мамаша, с нами пройдите.

— Не докажешь! — взвыл Дюха от боли и обиды.

— Пойдем, — Андроныч уверенно тянул его в сторону, и Дюха подумал, что где-то здесь, во дворах, должно скрываться неизвестное ему пока отделение милиции. Так-то оно все вроде бы ничего, но вот пачка купюр в кармане куртки… Не докажут, конечно, а вот отобрать — запросто.

— Ой, спасибо, сынки, — заголосила бабка, — ридикюль-то он спортил, пусть компенсирует…

— Ридикюлю твоему — три копейки цена, — прохрипел Дюха.

— А моральный ущерб? — не унималась бабка и даже забежала вперед, чтобы взглянуть ему в глаза. Бабка как бабка, совковая, противная.

— Ответишь, голубчик, за все ответишь! — надрывалась она.

— Не докажешь, — снова коротко бросил Дюха.

Его завели во двор, рывком поставили к стене, так что чуть не разбили лицо о кирпич, ударили по голени ботинком, чтобы раздвинул ноги, а руки распластали по кирпичу, и левая все еще была зажата в железных тисках.

— Больно, пусти! — дернулся Дюха, но Андроныч явно рассчитывал движения именно так, чтобы с избытком, чтобы больно, чтобы показать свою силу над беспомощным Дюхой.

— Пусти, ты что, ты кто такой ваще, ты не докажешь ни хрена… — заголосил он.

— Чего я не докажу? — спокойно спросил Андроныч, пока чьи-то ладони деловито охлопывали Дюху по рукам и ногам, приближаясь к заветному карману.

— Кражу, блин! Пусти!

— Кому не докажу? — тупил Андроныч.

— Ментам!

— А, — рассмеялся Андроныч, — так ты что, решил, что мы тебя в ментовку поведем?

— Наи-ивный, — присвистнул его собеседник.

И тут Дюха заголосил визгливо, по бабьи, неразборчиво, и только ясно было, что просил мужиков оставить его в покое, и что непорядок это, невинного человека вот так…

— Опаньки, — грубая, квадратная ладонь извлекла из кармана куртки пачку Франклинов, ту самую, и другая ладонь, увидев, как дернулся Дюха, мягко, но уверенно ткнула его под ребра, так что ноги сами подкосились, и в боку разлилась пульсирующая боль.

— Мужики, да вы что, это ж мои, ну возьмите себе… ну половину, ну…

— Не твои это, — уверенно сказал собеседник Андроныча, — мамаша, ста баксов за ущерб хватит?

— Ой, сынки, спасибо, век буду Бога молить, как зовут-то…

— Неважно, — отмахнулся собеседник, — ты иди, мать, у нас тут еще разговор есть…

Дюха услышал удаляющиеся бабкины шаги, и почувствовал, как запахло мочой, как мокро и тепло стало ногам, и понял, что пахнет от него самого.

— Боишься? Это правильно, — уверенно сказал Андроныч, и вдруг перехватил его ладонь, словно собирался снимать с нее мерку, — пальчики, ишь какие пальчики… на скрипке бы тебе играть.

— Ну да, инструмент его главный, — отозвался собеседник.

А Дюха уже просто выл, выл неразборчиво, но отчаянно, изо всех сил, и надеялся, что кто-то услышит, прибежит, спасет…

Вой почти что и заглушил хруст переломанных косточек.

А бабулька без долгих разговоров вернулась у метро, опасливо шагнула в стеклянную будку обменника и протянула Франклина в окошко, прижимая к себе порезанный ридикюль.

За квартиру платить уговаривались баксами, а последний гонорар выдали рублями, так что по дороге домой Игорю пришлось зайти в обменник. Как раз сегодня хозяйка собиралась заглянуть, и недоставало одной сотни. Новенькие российские купюры легли в железный ящик, скрылись в недрах обменного ларька, и ящик вынырнул к нему снова, на сей раз с улыбающимся Бенджамином Франклином. Игорь собирался уже было отправить его в бумажник, но вспомнил, как несколько дней назад разглядывал такую же физиономию, пакуя вещи перед командировкой, и невольно скользнул глазами по номеру…

— Девушка, откуда это у вас?!

— Что откуда?

— Купюра это?

— А чем она вам не нравится?

— Да всем нравится, только… только я ее обронил за пару тысяч километров отсюда!

Обменная девушка скользнула по нему тяжелым взглядом, и рука под столом уже явно тянулась к какой-то кнопке. Еще бы, на наркомана похож, подумал Игорь.

— Вы обронили, другой подобрал. Не задерживайте, пожалуйста! — строго сказала она.

— Ну ты даешь, старик! — выдохнул Игорь, отходя от киоска, — как ты назад-то добрался? Подожди, подожди, я ведь ту книгу… ну да, все сходится. Там и выбросил. Во дела! Несколько прохожих недоуменно обернулись на парня, разговаривавшего с Бенджамином. Не принято такое в наших краях, и в его краях тоже, наверное, не принято. Но Бенджамин только молчал и улыбался, ибо все самое важное было уже сказано и написано, а что повидал он во время своего путешествия, Игорю он поведать никак не мог, даже если бы и хотел. Игорь вряд ли бы его понял.

Машина еле тащилась по забитому шоссе, словно превратилась в детский педальный автомобильчик: газ — тормоз, газ — тормоз… Откуда, почему их столько? Ведь суббота, вроде неоткуда. И долго ли еще так тащиться? Наконец, за крышами автомобилей, шедших впереди, мелькнули синие проблески милицейских огней. Авария, все понятно.

Широкий поток Новорижского шоссе превращался в ручеек, по одной, медленно, объезжал две искореженные легковушки, и скорую, и милицию. А с земли как раз медленно поднимали человеческое тело — забинтованное, окровавленное, но, кажется, шевелящееся. А главное, поднимали его так осторожно, как будут только живого. Значит, еще ничего.

— Ох… Митя, видишь, вон там какая сосна?

— Где, где, мама?

— Ну вон же, там…

Молодец Ленка, отвлекает. Нечего ребенку на кровищу эту смотреть, еще наглядится, будет время… Он ведь у них впечатлительный. И тут же мелькнула мелкая, подлая мысль: «ну вот, пробка кончилась, теперь шоссе будет пустым, может, еще и в баньку успеем».

— В баню-то успеем? — Ленка словно прочла его мысли.

— Да наверное, если так и дальше… должны успеть.

— Да, теперь-то быстро поедем. Вот же не приведи Господи…

— Мам, а где сосна? — встрял с заднего сиденья мелкий.

— Да все, проехали уже. А в баню с нами пойдешь?

— Пойду!

Правильно. С малолетства приобщать надо к традициям.

— Пап, а там машина что, сломалась?

— Ага, сломалась.

— А что у нее сломалось?

— Не знаю точно. Наверное, врезалась в другую машину.

— Их теперь будут чинить, да?

— Ага.

— А кто за ремонт заплатит?

Вот современные дети! А что, правильно. Деньги — часть нашей жизни, стесняться тут нечего.

— А за ремонт заплатит страховая компания. Теперь все машины застрахованы, мы платим компании небольшую сумму каждый год, а если авария — она платит за ремонт.

— Здорово! — удовлетворился Митька, — Сказку поставь?

Сунули в магнитофон кассету, и переливчатый, артистический, знакомый по детским пластинкам голос стал рассказывать про Карлика-Носа, потом про Маленького Мука… Долгая дорога, ребенку скучно.