Джером Сэлинджер - Собрание сочинений

— Бесси, я предупреждаю, черт бы тебя побрал. Мне безразлично, если он даже очень набожный буддистский ветеринар. Если попробуешь позвонить какому-ни…

— А вот сарказма не надо, юноша. Филли Бёрнза я знаю с пеленок. Мы с твоим отцом выступали в одной программе с его родителями много лет. И я, так уж вышло, знаю совершенно точно, что психоаналитик сделал из этого мальчика абсолютно новую и прекрасную личность. Я разговаривала с его…

Зуи лязгнул расческой о полку аптечки и нетерпеливо захлопнул дверцу.

— Ох какая же ты дура, Бесси, — сказал он. — Филли Бёрнз. Филли Бёрнз — бедный потливый импотент, ему за сорок, и он уже много лет спит с четками и номером «Вэрайети» [194] «Вэрайети» — еженедельная газета-таблоид, посвященная театру, кино, телевидению и радио, выходит с 1905 г. под подушкой. Тут огромная разница — как день и ночь. Теперь послушай меня, Бесси. — Зуи развернулся к матери полностью и внимательно посмотрел на нее, ладонью опираясь на эмаль, словно бы для поддержки. — Ты слушаешь меня?

Миссис Гласс закончила прикуривать новую сигарету, прежде чем сдаться на его милость. Затем, выдохнув дым и смахнув воображаемые табачные крошки с кимоно, угрюмо произнесла:

— Я тебя слушаю.

— Хорошо. Я очень серьезно. Если ты… Послушай меня, ну? Если не можешь — не хочешь — думать о Симоре, тогда валяй, зови какого-нибудь невежду. Давай, зови. Вызывай аналитика с опытом приспособления людей к радостям телевидения и журнала «Лайф» [195] «Лайф» — американское иллюстрированное издание, в том или ином виде (юмористический и новостной журнал, приложение к газете) и с разной периодичностью выходящее с 1883 г. по средам, путешествий по Европе, водородной бомбы, президентских выборов, первой страницы «Таймс», обязанностей в Родительском комитете Вестпорта и Ойстер-Бэй и еще бог знает чего достославно нормального, — валяй, зови, и я тебе клянусь, что и года не пройдет, как Фрэнни либо окажется в дурдоме, либо убредет к черту в какую-нибудь пустыню с горящим крестом в руках.

Миссис Гласс смахнула еще несколько воображаемых табачных крошек.

— Ладно, ладно — только не расстраивайся так, — сказала она. — Бога ради. Никто никого никуда не вызывал.

Зуи дернул дверцу аптечки, заглянул внутрь, взял пилочку и закрыл дверцу. Подобрал сигарету, отложенную на матовую полочку и затянулся, но та уже погасла. Мать сказала:

— На, — и протянула ему свою пачку и книжку спичек.

Зуи вытащил длинную сигарету и успел лишь вставить ее в рот и чиркнуть, когда наплыв мыслей сделал само прикуривание невыполнимым; Зуи задул спичку и вытащил сигарету изо рта. Нетерпеливо качнул головой.

— Не знаю, — сказал он. — Мне кажется, где-то в городе все — таки должен прятаться психоаналитик, который будет Фрэнни полезен, — я думал об этом вчера вечером. — Он чуть скривился. — Но, кажется, я таких не знаю. Чтобы психоаналитик принес хоть какую-то пользу Фрэнни, он должен быть довольно чудным. Не знаю. Он должен, перво-наперво, верить, что изучать психоанализ он стал милостью Божьей. Верить, что милостью Божьей его не переехал к чертям собачьим грузовик еще до того, как он получил лицензию. Верить, что Божьей милостью у него есть природный ум, иначе он бы вообще своим чертовым пациентам помогать не смог. Я не знаю ни одного хорошего аналитика, который бы примерно так думал. Но только такой психоаналитик мог бы хоть как-то помочь Фрэнни. Если ей достанется какой-нибудь кошмарный фрейдист, или кошмарный эклектик, или просто кошмарный ноль без палки — даже без всякой дурацкой мистической благодарности за свой инсайт и разум, — после анализа ей станет хуже, чем Симору. И думая об этом, я просто как черт знает что забеспокоился. Давай не будем, если ты не против. — Он неторопливо прикурил. Затем, выдув дым, положил сигарету на матовое стекло, где лежала старая, погасшая, и чуть расслабился. Принялся ковырять пилочкой под ногтями — и без того совершенно чистыми. — Если не будешь вякать, — сказал он, — я тебе расскажу, про что эти две книжки, которые Фрэнни таскает с собой. Тебе интересно или нет? Если нет, мне что-то не…

— Да, мне интересно! Еще бы не интересно! Ты что думаешь, я…

— Ладно, только не вякай тогда минутку, — сказал Зуи и поясницей оперся о край раковины. Он продолжал работать пилочкой. — Обе книжки — о русском крестьянине, где-то на рубеже веков, — начал он вполне размеренно, с безупречной обыденностью. — Очень простой, славный паренек с усохшей рукой. От чего, само собой, Фрэнни к нему — со всей этой своей странноприимной душой. — Он развернулся на месте, взял со стеклянной полочки сигарету, затянулся и снова стал чистить ногти. — В начале крестьянин рассказывает, что у него были жена и двор. Но полоумный братец дом его спалил, а затем, позже, его жена, кажется, умерла. В общем, он пускается в странствие. Но вот незадача. Всю жизнь он читал Библию, и ему хочется понять, что это значит, когда в «Фессалоникийцах» говорится: «Непрестанно молитесь». Его эта строчка преследует. — Зуи снова потянулся к сигарете, вдохнул дым и продолжил: — Есть еще одна, похожая строчка в Тимофее: «Итак желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи». [196] 1 Тим. 2:8. И сам Христос, собственно, говорит, что «должно всегда молиться и не унывать». [197] Лк. 18:1. — Некоторое время Зуи молча орудовал пилочкой, и лицо у него было исключительно суровым. — В общем, он пускается в странствие, чтобы найти учителя, — сказал он. — Такого, который научит, как непрестанно молиться и зачем. И вот он идет, идет и идет, от одной церкви и святыни к другой, беседует то с одним попом, то с другим. И наконец встречает простого старого монаха, который явно понимает, что почем. Старый монах ему рассказывает, что единственная молитва, приемлемая для Бога на все случаи, «угодная» Богу, — это Иисусова молитва: «Господи, помилуй». На самом деле, вся молитва такая: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго», однако никто из знатоков в обеих книжках про странника никак не подчеркивает — и слава богу — эту часть про грешника. В общем, старый монах объясняет ему, что будет, если молитва произносится непрестанно. Немножко учит его на практике и отсылает домой. И, короче говоря, через некоторое время у странника с молитвой все начинает получаться. Он молитвой этой овладевает. Он вне себя от радости с такой новой духовной жизнью и пускается в поход по всей России — по глухим лесам, городам, деревням и так далее, — и по ходу все повторяет эту молитву и других к тому же учит. — Зуи резко глянул на мать. — Ты слушаешь, а? старая жирная друидка? — поинтересовался он. — Или просто пялишься на мою роскошную физиономию?