Геннадий Шпаликов - Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

Прощай. Оденусь потеплей,
Вокруг меня зима большая,
И я надеюсь, что теперь
Уже никто не помешает.

От всех зимой отгородясь,
На прожитье оставив денег,
Надеюсь расписаться всласть,
До одури, до обалденья.

До той зимы, до февраля,
До комнаты и снегопада,
Где танцевалось от нуля
И танца лучшего не надо.

Обожал я снегопад,
Разговоры невпопад,
Тары-бары-растабары
И знакомства наугад.

Вот хороший человек,
Я не знаю имя рек,
Но у рек же нет названья —
Их придумал человек.

Нет названья у воды,
Нет названья у беды,
У мостов обвороженных,
Где на лавочках следы.

Незаметен Новый год,
Я люблю его приход.
Середина декабря —
Есть начало января.

Солнце зимнее блестит,
Снег хрустит, солдат грустит,
На заснеженном заборе
Галка черная сидит.

Белый, белый, белый день,
Ты пальто свое надень,
Как: одень или надень —
Мне задумываться лень.

Лень платформ и деревень,
Пива мартовская лень,
Приподнять ресницы лень,
Приподнять и опустить,
Свет вечерний пропустить.

Я хочу узнать давно,
Где стучит веретено,
Где в замерзшее окно
Смотрит девушка давно.

Я живу — который год —
В ожидании погод.
Вот погода — я летаю,
Я по воздуху лечу,
В этом облаке растаю,
Появлюсь, когда хочу.

Ну а вдруг не захочу
Появляться — неохота?
Я по воздуху лечу:
Редкость — летная погода.

Все неслышней и все бестолковей
Дни мои потянулись теперь.
Успокойся, а я-то спокоен,
Не пристану к тебе, как репей.

Не по мне эта мертвая хватка,
Интересно, а что же по мне?
Что, московская ленинградка,
Посоветуешь поумней?

Забываю тебя, забываю,
Неохота тебя забывать,
И окно к тебе забиваю,
А не надо бы забивать.

Все давно происходит помимо,
Неужели и вправду тогда
Чередой ежедневных поминок
Оборачиваются года?

Бессонница, — бываешь ты рекой.
Болотом, озером и свыше наказаньем.
И иногда бываешь никакой,
Никем, ничем, без роду и названья.

Насмешливо за шиворот берешь,
Осудишь, в полночь одного посадишь,
Насмешливо весь мир перевернешь
И шпоры всадишь.

Бессонница… Ты девочка какая?
А может быть, ты рыба? Скажем, язь?
А может быть, ты девочка нагая,
Которая приходит, не спросясь?

Она меня не слушала,
А только кашу кушала
И думала: прибрать бы,
А может, постирать?
А может, вроде свадьбы
Чего-нибудь сыграть?

Чего-то вроде, около
Кружилось в голове,
Оно болотом скокало
То справа, то левей.

Я говорю: не уходи,
Ночь занимается,
Ночь впереди и позади,
Лежать и маяться.

А ей-то, господи, куда?
Мороз, пороша…
Беда с бессонницей. Беда.
Со мною тоже.

Почему и во всем непременно
Мне охота себе объяснить
И осенней воды перемену,
И осоки железную нить?

По ту сторону речки, над лесом,
Появилась во мне и сама
Мелочами своими воскресла
Незабвенная эта зима…

На ледяной реке —
Следы, дымы и звуки,
И варежка в руке —
Предчувствием разлуки.

А солнце в январе —
Из-за того же леса.
А я на лед смотрел —
Мне это интересно.

Когда-нибудь потом,
А может, после (чего?),
Я расскажу про гром —
У нас бывали гости.

Не так уж много, но —
Но все-таки бывали, —
Шло белое вино,
И мы не унывали.

Унынье настает
По той простой причине,
Что времени отсчет
Повис на середине.

У стрелки часовой
Случаются причуды —
То закричит совой,
То петухом, то чудом —

Завертится вдруг вспять,
Вернет нас в понедельник,
Заставит утром спать
И обернет в сочельник.

Я помню, а ты и не вспомнишь
Тот мягкий, по марту, снежок,
И имя мое ты не вспомнишь,
И это уже хорошо.

Все то, что на свете осталось,
Я именем Даши зову.
Такая тоска или жалость —
Я вижу тоску наяву.

Чего-то плакать стал в кино,
Хотя кино не те,
Но хорошо — пока темно —
Не видно в темноте

Ни мокрых глаз или ладонь,
Прижатую слегка,
За все страданья примадонн
Родных «Детей райка».

Там и потеря, и тоска.
Потери — через раз.
И заработок из-за куска,
И от куска отказ.

Неразделенная любовь,
И разделенной свет,
И столкновенье чуждых лбов —
Чего там только нет.

Бездомность, блеск и нищета.
Невесел и конец,
Когда понятна вся тщета
Двух любящих сердец.

Но из Повторного кино
К Никитской выходить.
Кому перо, кому станок,
Кому портвейн пить.

Но на Никитской, у кино,
Я видел то молчанье —
И астроном и агроном —
Как бы однополчане.

Глаза мои опухали,
Ресницы машут лопухами,
Одна ресница, как лопух,
Другая — веточкой еловой —
По девочке светлоголовой
Слезой падет на летний луг.

А людям — пожимать плечами,
С чего же так орать ночами,
Как морж или медведь,
С чего же все на свете путать,
Котенка под рубахой кутать,
Штанов, но сути, не иметь.

Жить обреченным явно на смех,
А между тем, спокойно, насмерть,
Блевотиной освободя,
Жить для себя.

Качайся в смехе, покачайся,
Но ты особо не печалься,
Сегодня — точно не помру.

Я комнату спокойно отопру,
Ботинки в сторону отброшу,
Чернил налью в твою галошу,
Рукою об руку потру.

Прощай, мое сокровище, —
Нелепые слова,
Но как от них укроешься —
Кружится голова.

И мартовская талость
Бросается и рвет.
Мне докружить осталось
Последний поворот.

Спят в диване валенки,
И галоши спят.
Ты усни, мой маленький
Бледнолицый брат.