Семен Малков - Похищение

У Виктора Степановича поначалу дела тоже продвигались плохо. Ушлая Воронцова сразу выбрала верную тактику защиты.

— Да что вы говорите? — изображая, что страдает, застонала она, выслушав требования и посулы Сальникова. — Разве я знала, что мой котик преступник? Я же его любила! И Жора ко мне хорошо относился, но ничего не рассказывал!

— Но неужели в его поведении у вас ничего не вызывало подозрения? — пристально поглядел ей в глаза опытный сыщик, стараясь разгадать фальшивую игру. — Разве вас не насторожило то, что решил сменить фамилию?

— Нисколечко, — правдиво ответила Катерина, искусно разыгрывая из себя прямодушную, простую бабу. — Моя фамилия покрасивше будет. Он так и сказал.

— Это чем же? — удивленно поднял брови Сальников. — Шилов тоже ничего.

— Да что вы, разве можно равнять? — забыв о страдании, кокетливо взглянула на него Воронцова. — Моя фамилия звучит и красиво, и аристократично!

— А вы дворянского происхождения?

— Вполне может быть, — приосанилась Катерина, — но точно не знаю. Шилов первый на это клюнул. Я ведь долго не была замужем, — простодушно призналась она следователю. — Может, поэтому не приставала к нему с лишними вопросами.

Это звучало убедительно и расположило Сальникова в ее пользу. «Наверное, Воронцова не знала правды о своем муже. Башун — ловкий негодяй! — подумал, глядя на открытое лицо и солидный вид заведующей детдомом. — Намучившись одна, она, не задумываясь, делала все, о чем попросит „ее котик“. Придется зайти с другого конца: узнать, под каким предлогом он спрятал у нее наших девочек», — мысленно решил он.

Решение было верным. Лишь Виктор Степанович заговорил о похищении Оленьки и Нади, у Воронцовой забегали глаза, в голосе появились фальшивые ноты, и ему стало ясно, что она если не активная участница преступления, то уж точно пособница бандитов. Катерина была плохой актрисой, и он взялся за нее покрепче.

— Ладно, тогда скажите, кого из детей вы поместили в детдом по просьбе мужа, — без перехода резко обрушился он на Воронцову. — Когда и кого именно?

— А что, Шилов брал за это взятки? Ему еще добавят срок? — попробовала она морочить ему голову, выигрывая время, чтобы решить, что для нее лучше: все отрицать или открыть правду о пропавших девочках. Умная и хитрая, Катерина понимала, что в последнем случае рискует меньше. По документам у нее все было чисто, а свидетельства бандитов можно было бы представить как оговор из мести за помощь следствию.

Если же попытается скрыть правду, и все откроется, так как обнаружить следы пребывания Оли и Нади в детдоме не слишком сложно, то ей наверняка грозит тюрьма и немалый срок. Эти переживания настолько очевидно читались на озабоченном лице Катерины, что, не выдержав, Сальников мягко сказал:

— Будет вам мучиться, Воронцова! Говорите всю правду. В этом случае я вам твердо обещаю: вместо того чтобы сесть в тюрьму как соучастница бандитов, вы будете только свидетельницей.

Располагающий вид Виктора Степановича и его заверение помогли ей окончательно решиться, и Катерина, опустив глаза, спросила:

— А что вы хотите от меня узнать? Я скажу все, что знаю!

— Прежде всего о разыскиваемых нами сестрах-близнецах Юсуповых, — на этот раз жестко потребовал ответа Сальников. — Они еще у вас или уже выбыли? На каком основании поступили, а если выбыли, то куда? И почему, — он сделал паузу, остро взглянув на поникшую Воронцову, — во время посещения детдома я не обнаружил их следов?

— Боже мой! Теперь мне все понятно, — изображая удивление, воскликнула Катерина. — Наверное, у бедных сироток нашлись родственники и хотят забрать их к себе? Но у меня осталась только одна из них, а вторую перевели в другое место. Что же вы мне сразу тогда не сказали? — с фальшивым упреком подняла она на следователя глаза, в которых таилась скрытая насмешка.

— Почему я никого из них не обнаружил? — сдерживая гнев, спросил Сальников.

— Извините, — смешалась Воронцова, мысленно ругая себя за то, что рассердила следователя. — Вы могли бы обнаружить только одну из них, Надю, которая находилась в изоляторе. А Оли уже не было. Но все их документы, — торопливо добавила она, — у нас имеются.

В этот момент в гостиную вошел Петр и что-то сказал Сальникову на ухо.

— Сходи за отцом! Он срочно нужен здесь, — велел ему Виктор Степанович, не выдавая бушевавшей у него в душе бурной радости. «Да! Это уже успех, — думал он, счастливый, что хоть немного сумеет утешить старого друга. — Пусть еще неизвестно где сейчас наша маленькая Оля, но ведь Наденька-то нашлась!»

Сразу поняв сердцем, что другу удалось добиться успеха Михаил Юрьевич вихрем ворвался в гостиную, крикнув ему прямо с порога:

— Говори, что узнал!

— Наденька в детдоме, в изоляторе. Прошлый раз ее увели перед моим носом, — радостно улыбаясь, сообщил ему Сальников. — Надо срочно за нею послать!

— Поедет Петя, — с загоревшимися глазами распорядился Михаил Юрьевич и, остановив взгляд на Воронцовой, добавил: — Разумеется, вместе с заведующей.

— Но вы мне объясните, — запротестовала для вида ушлая Воронцова, хотя уже догадалась, что он — отец похищенных девочек, — на каком основании?

— Вам все объяснят по дороге в детдом, и когда привезут обратно, — бросил ей Михаил Юрьевич. — Есть что-то еще? — нахмурился он, видя, что она в нерешительности остановилась.

— Я ведь не такая дурная и уже поняла, что над девочками Олей и Надей совершено преступление и мой муж… в нем… замешан, — запинаясь, произнесла Катерина, приняв мучительное для себя решение. Последние минуты она только и думала: говорить о деньгах бандитов в ее сейфе или нет? Жадность толкала ее к тому, чтобы скрыть, но она вовремя сообразила, что не сможет объяснить, откуда у нее столько валюты. А в том, что сейф заставят открыть, можно было не сомневаться!

— Ну и что с того? Что это меняет? — нетерпеливо спросил Михаил Юрьевич.

— Да, видите ли, муж… то есть… Шилов… — по-прежнему мялась она. — В общем, он попросил меня положить в сейф большую сумму денег… в валюте! А я к ним, — поспешно заверила Катерина, — не имею никакого отношения.

— Хорошо! Вы своевременно об этом сообщили, — одобрительно кивнул ей Михаил Юрьевич. — Привезете их вместе с документами Оли и Нади Юсуповых!

Петр и еще один сотрудник агентства повели Воронцову к машине, а сам он вернулся к Башуну, который пришел в себя и тихо скулил, донимаемый болью в вывихнутых суставах рук. Когда вошел Юсупов, он осыпал его бранью.

— Ты, костолом, еще за это ответишь! По закону — за членовредительство! — в перерывах между матом пригрозил он. — А как выйду, блин буду, замочу!

— Тебе, гад, до тюряги еще дожить надо, — презрительно бросил ему Юсупов. — Радоваться должен, что шею не свернул, а ты о руках беспокоишься. Однако хочу тебя порадовать, — решил он морально добить подонка. — Заложила твоя женушка своего котика. — Сейчас привезет сюда и Наденьку, и деньги, которые ты прятал у нее в сейфе. Правильно делает! Зачем ей отвечать за тебя, ублюдка?