Монго Бети - Помни Рубена. Перпетуя, или Привычка к несчастью

Фор-Негр, город-легенда первого романа Монго Бети, вырастает в зловещий мрачный образ на страницах романа «Помни Рубена». Как и все колониальные города, он расколот на две части: нищие африканские предместья противостоят богатому «белому» центру. Между ними не прекращается борьба: напряженные схватки сменяются неустойчивым, кратким перемирием, предместья то отступают под натиском центра, то сами переходят в наступление.

Монго Бети пристально всматривается в городское общество. Он видит его «пену» — африканцев-предпринимателей, которые пытаются встать на ноги, падают и снова поднимаются — беззастенчивые, хищные и вместе с тем беспомощные и слабые. Им далеко до хватки европейских бизнесменов, тень разорения неотступно преследует даже самых преуспевающих. И дело не только в том, что колониальные власти не дают им развернуться в полную силу, — они сами во многом еще остаются пленниками привычек и вкусов, воспитанных традиционной африканской культурой. Их неуемная расточительность, их бесконечные ссоры, их безалаберность в делах — все это отголоски еще не преодоленного влияния прошлого.

С горечью наблюдает писатель за тем, как колониальный город развращает человека. Один из наиболее удавшихся образов романа «Помни Рубена» — это Жан-Луи, молодой честолюбец, ставший осведомителем полиции. В недоучившемся лицеисте бурлит энергия, его мысль настойчиво ищет выход — он желает во что бы то ни стало вырваться из жалкой бедности. Он начинает с более или менее нечистоплотных мелких комбинаций, но скоро переходит к тому, что продает колониальной полиции самых близких своих друзей. Разоблачение обрывает эту блестяще начатую карьеру, но сколько таких же проходимцев без совести и чести продолжают свое черное дело. Колониальное общество порождало немало подобных человеческих типов — эти люди не останавливаются ни перед чем, желая перешагнуть воздвигаемые перед ними расовые барьеры на пути к достатку и власти.

Паутина слежки оплетает предместья. И все-таки там поднимаются и крепнут силы, стремящиеся покончить с колониальным рабством. Впервые в своем творчестве Монго Бети рассказывает о народном антиколониальном движении — о страстной борьбе городской молодежи, о ее самоотверженности, о мужестве ее руководителей. Ясны ему и присущие движению недочеты: отсутствие опыта, слабость внутренней дисциплины, недостаточная организованность, — ясно и то, что всем этим ловко пользуются враги. С огромной любовью пишет Монго Бети о легендарном вожаке патриотических сил — Рубене, которого боготворит народ и который долгие годы был руководителем национальных профсоюзов, объединявших молодой рабочий класс страны.

Почему же такой болью пронизаны именно те страницы романа, которые рассказывают о национально-освободительной борьбе? Нет, не антиколониальное движение разочаровало писателя. И не его лидеры, которыми он по-прежнему восхищается, — ведь многие из них жизнью заплатили за свои идеалы. Но, верный исторической правде, писатель не может не признать, что принесенные народом кровавые жертвы кое-где оказались напрасными. В борьбе против колониализма патриотические силы ряда африканских стран потерпели временное поражение.

В своем романе, где аллегорически изображено вымышленное государство, Монго Бети описывает ситуацию, которая не раз повторялась на Африканском континенте: торжественно праздновалось провозглашение независимости, в присутствии иностранных делегаций опускался флаг метрополии и поднимался флаг молодого государства. Затем приносились присяги, и в министерские кресла, где еще вчера удобно располагались европейцы, усаживались чиновники-африканцы. Фасад перекрашивался, но мало что менялось в здании по существу. Колониальные державы не желали каких-либо серьезных перемен. Дабы избежать малейших осложнений, стратеги колониализма тщательно готовили операцию по передаче власти. Осуществляемый ими маневр состоял в том, что власть в молодом государстве вручалась не тем политическим кругам, которые наиболее последовательно выступали за независимость, а их противникам из числа местной реакции. Этих соглашателей заранее готовили к их будущей роли, им искусно создавался видимый политический авторитет, а на международной арене их имена окружались шумной рекламой — в то время как с подлинными патриотами безжалостно расправлялись, их выступления топили в крови.

Эта дипломатия подкреплялась рядом хорошо продуманных полицейских и политических мер. Все те, кто был известен своим участием в антиколониальной борьбе, подвергались преследованиям: их увольняли с работы, ссылали, заключали в тюрьмы. Одновременно с этим создавалась политическая организация, которая должна была подменить подлинно демократическое движение и заглушить любое проявление свободной мысли.

Годы молчания были временем раздумий, временем наблюдений, и Монго Беги довольно скоро убедился в правильности своих прогнозов: африканцы начали угнетать африканцев. С возмущением пишет романист о тех, кто, по его мнению, несет особую ответственность за трагедию неоколониализма. Вместе с большой частью африканской интеллигенции он видит в Шарле де Голле отца «контролируемой независимости». Писатель не скрывает и своих взглядов по поводу слишком терпимой позиции Организации африканского единства по отношению к неоколониалистским режимам. Эта его оценка — опять-таки выражение мыслей довольно широких кругов общественности континента.

Роман «Перпетуя, или Привычка к несчастью» продолжает предыдущую книгу писателя. Это остросатирическое произведение показывает, к чему привело поражение национально-освободительного движения в канун провозглашения независимости.

Монго Бети, который всегда был противником архаичных традиций, в новом своем романе показывает, как неоколониалистские порядки практически срастаются с архаикой. Взгляд писателя на историю Африки последнего десятилетия не затуманен ни преклонением перед прошлым, ни страхом увидеть правду завтрашнего дня. Напротив, он сам настойчиво ищет эту правду, как ни мучительна бывает она временами. Трезвая оценка внутриполитической ситуации была свойственна Монго Бети и прежде, но теперь она углубляется критическим осмыслением африканской действительности, характерным для многих крупных писателей континента.

Правда, которую обнажает Монго Бети, бывает поистине страшна: мать, согласно старинному деревенскому обычаю, продающая дочь, жалкий чиновник, который превращается в тирана целого района, отступник, совершающий дикое убийство в надежде заглушить в себе голос совести, популярный футболист, которого расстреливают, потому что язык его слишком дерзок, — трагической чередой проходят эти образы перед читателем. И хотя отдельные сцены и некоторые характеры написаны неровно, но общий тон произведения уверенно выдержан в едином ключе. Роман Монго Бети — взволнованный обвинительный акт неоколониализму.