Цянь Чжуншу - Осажденная крепость

Жарким летом 1937 года молодой китаец Фан Хунцзянь вернулся из Европы в Шанхай с поддельным университетским дипломом в кармане. Только что началась агрессия японских милитаристов против Китая, но Фану некогда думать о судьбах родины: как и большинство людей его круга, он занят собственными интересами, хочет найти свое счастье. Увы, ему не везет: то нечаянно обидит выгодную невесту, то его бросит любимая девушка…

Неожиданно приходит приглашение из неведомого университета, расположенного в захолустье, куда Фан добирается со многими приключениями. Однако он не уживается среди случайно собравшихся здесь малоинтеллигентных, склонных к интригам коллег и уезжает обратно — но уже с молодой женой. Так наш герой оказывается внутри «осажденной крепости», с которой французы сравнивают супружество. Вскоре выясняется, что у молодой четы слишком мало общего и слишком много взаимных претензий. Они расстаются, — быть может, насовсем. Начав повествование о Фан Хунцзяне и его окружающих россыпью сатирических зарисовок и юмористических диалогов, автор книги, Цянь Чжуншу, заканчивает ее грустными раздумьями о тщете человеческих надежд и неизбежности разочарований.

С тех пор прошло полвека. Сколько бурь пронеслось над миром, сколько перемен произошло в Китае! Казалось бы, какое дело современному читателю до незадачливого, хотя в чем-то и симпатичного Фан Хунцзяня, его невест, приятелей и сослуживцев? Но тем не менее книгу о них читают, ее издают в Пекине, Нью-Йорке, Москве. В чем же дело?

Автор «Осажденной крепости» любит цитировать изречения писателей многих стран, поговорки разных народов. Последуем его примеру и начнем разговор с латинской сентенции: «Книги имеют свою судьбу». Разумеется, их создатели тоже. О судьбе романа скажем чуть позже, сначала — о судьбе автора.

Цянь Чжуншу занимается литературой более полувека. Но период художественного творчества продолжался у него в течение лишь трех-четырех лет. Однако этого оказалось достаточно, чтобы утвердиться в истории родной словесности, привлечь внимание к своим произведениям далеко за пределами Срединного государства.

Родился Цянь Чжуншу в 1910 году в Уси — старинном городе примерно на полпути между Шанхаем и Нанкином. Этот край издавна зовется Цзяннань — «Южнее реки», то есть южнее нижнего течения Янцзы. Могучий водный поток, как бы заменяя собой горный хребет, умеряет холодные северные ветры. Благодатная, ухоженная, густонаселенная земля, обилие воды. Уси стоит возле крупнейшего из озер Цзяннани — Тайху, на Великом канале. Город издревле славился своими умельцами — кузнецами, мастерами изготовлять бобовый сыр и глиняные игрушки; ближе к нашим дням он стал центром текстильной промышленности.

Но область Цзяннань известна и как средоточие древней культуры страны. Цянь Цзибо, отец будущего филолога и писателя, был интеллигентом традиционного склада, успевшим получить незадолго до падения в 1911 году монархии ученую степень на императорских экзаменах. Знаток классической словесности, знаменитый каллиграф (это ценимое в Китае умение передалось и сыну), он впоследствии преподавал в различных учебных заведениях.

Детские годы Чжуншу провел, как предписывал старый обычай, в семье своего бездетного дяди, старшего брата отца. Дядя и был его первым учителем. В трехлетнем возрасте ребенок начал овладевать «китайской грамотой», причем не по учебникам, которые тогда только-только стали появляться, а как встарь — по древним канонам, труднодоступным и для взрослых. Тем не менее мальчик обрел вкус к чтению, впоследствии развившийся в профессиональное увлечение филологией. Первыми прочитанными им книгами были популярные романы — знаменитые «Речные заводи» и «Троецарствие», а также менее значимые, вроде «Сказания о династии Тан» или «Истории судьи Цзи».

Десяти лет Цянь Чжуншу поступил в Дунлиньскую начальную школу второй ступени, четыре года спустя — в Сучжоускую среднюю школу, содержавшуюся американскими миссионерами, в которой получил хорошее знание английского языка. После ее закрытия он завершил среднее образование в миссионерской же школе в родном Уси. Учился он по большинству предметов блестяще, на лету схватывая и запоминая то, что говорил преподаватель. Этому не препятствовали некоторые «странности» в его поведении и «чудачества», о которых повествует в своей книжке воспоминаний супруга писателя Ян Цзян. Не клеилось лишь с математикой. На вступительных экзаменах в университет Цинхуа (в котором набор экзаменов был одинаков для всех факультетов) он получил по математике пятнадцать баллов из ста и был зачислен лишь по специальному разрешению ректора — известного литературоведа и философа.

Чжуншу учился легко, без видимого напряжения. Окружающим порой казалось, что юноша относился к учебе не слишком серьезно — никогда не записывал лекций, тратил время на «посторонние» книги, любил веселые затеи и розыгрыши. Все же из года в год он занимал первое место по успеваемости, и дело было не только в его блестящих способностях, редкостной памяти, но и в любви к книгам «сверх программы», в широте интересов. В 1933 году он окончил факультет английской филологии Цинхуа, стал преподавателем. И вовсе не волей случая завоевал он в 1935 году право на стипендию, позволившую ему продолжать занятия в Оксфордском университете. Вместе с ним отправилась в дальний путь — правда, за собственный счет — и молодая его супруга, Ян Цзян, тоже выпускница Цинхуа и тоже филолог. В отличие от мужа, уделявшего основное внимание английскому языку и литературе, она специализировалась в области филологии и культуры романских народов.

Китай, который покидал двадцатипятилетний Цянь Чжуншу, разительно отличался от того, каким он был четверть века назад. Монархию сменила парламентская республика, которую тут же стали растаскивать на части генеральские клики. Как очистительная гроза, прошумело «движение 4 мая» 1919 года, нанесшее сильнейший удар по всей системе феодальной идеологии и культуры и открывшее широкую дорогу для распространения современных научных, философских и политических взглядов. Зародилось и набирало силу революционное движение, кульминацией которого стала революция 1925—1927 годов. Но ее рабоче-крестьянский авангард, ведомый коммунистами, не смог одержать верх — власть перешла к помещичье-буржуазному гоминьдану, хотя в сельских районах вооруженная борьба народа продолжалась. В наиболее развитых приморских провинциях возникала, часто при участии иностранного капитала, современная промышленность. Но над страной вставала тень все более усиливавшегося соседа, Японии, правящие круги которой рассматривали Китай как свое «естественное» достояние и стремились прибрать его к рукам.