Сирил Массаротто - Я самый красивый человек в мире

— А вот и нет! У вас все получится!

— Но почему я? Я ведь никто!

— Ошибаетесь, вы — весь мир.

— Честно говоря, ничего не понял в этой книге. Вернее, понял, но там нет никакого сюжета. Думаю, читатели тоже вряд ли догадаются, что хотел сказать писатель, кроме того, что у него не пишется роман и он в поисках вдохновения возвращается в дом своего детства.

— Скажите, что именно вы не поняли в моей книге?

— Ну, во-первых, — это, конечно, совпадение — но, как и в книге, которую мы обсуждали на прошлой передаче, речь идет о призраках и…

— Позвольте прервать вас, господин судья, этот роман вовсе не о призраках!

— Как так? Вы же постоянно говорите, что вам являются призраки детства…

— Послушайте, это всего-навсего воспоминания!

— Вот именно! Так зачем обманывать читателей? Они ждут историй о призраках, а вы твердите об «аромате бабушкиного варенья»! Как это называется?

— Простите, господин судья, но я, как прокурор, обязана вмешаться. На мой взгляд, автор действительно делится с читателями глубоко личными переживаниями.

— Вполне возможно, но мне неинтересны воспоминания. Я люблю увлекательные истории, а их здесь нет. Хотите доказательство? В конце автор даже не уверен, действительно ли он сам написал этот роман!

— Это риторическая фигура, как вы не понимаете? Вы же держите книгу в руках!

— Знаете, она как раз выпала у меня из рук!

— Каков ваш вердикт, господин судья?

— Виновен.

Я с удовольствием смотрю первый выпуск передачи, радуясь своей новой роли. По-моему, я отлично выгляжу в сшитом по мерке костюме и тщательно подобранном парике.

— Что думаете, Люсинда?

— Для первого раза очень даже неплохо, поздравляю. Вы сами видели вчерашние результаты голосования: публика обожает вас и полностью разделяет ваше мнение. Начинающая группа, которую вы похвалили в том же выпуске, уже заняла первые строчки хит-парадов. И это всего неделю спустя, представляете?

— Прекрасно. Значит, я хороший судья.

— Вы больше, чем хороший судья. И вот что я вам скажу: сегодня вечером ведите себя, как в прошлый раз, будьте естественны!

— Хорошо, постараюсь.

— Ах, да, чуть не забыла! Познакомьтесь, это Элизабет, ваша личная ассистентка.

М-м-м… Какая у меня миленькая ассистентка! И как непривычно произносить слова «моя ассистентка». Меньше чем за две недели я снова стал человеком. Из грязи в князи, и все благодаря Люсинде.

— Добрый день, Элизабет.

— Приятно познакомиться, господин судья. Отныне я буду следить за вашим графиком. Надеюсь, вы останетесь довольны моей работой.

— Я просто уверен в этом!

— Если вы не против, давайте начнем прямо сейчас. Я принесла контракт, который предлагает вам Люсинда, сейчас объясню его основные пункты.

— Объясняйте, Элизабет.

На самом деле я почти не слушаю. Элизабет перечисляет цифры и условия, а я не отвожу глаз от ее губ, розовых и слегка влажных.

Забавно, если присмотреться, замечаешь, что кончик ее носа чуть-чуть двигается, когда она говорит, особенно когда произносит звук «о». Никогда не видел такого!

Элизабет… Она выглядит такой застенчивой.

Я чувствую себя более непринужденно, чем на прошлой неделе. Мне уже не так страшно выступать на публике. Когда Бобби, тот тип в сиреневом костюме, объявляет мой выход, зал взрывается аплодисментами, отовсюду раздаются крики:

— Господин судья! Господин судья! Господин судья!

В общем, я чувствую себя прекрасно. Меня любят за то, что я говорю, а не за то, как выгляжу.

Я объявляю невиновной тринадцатилетнюю девочку: у нее абсолютно взрослый голос и она очень красиво поет.

Затем признаю виновным юмориста, представившего совершенно несмешной скетч, где он издевается над президентом, а следом за ним выступавших вместе актера и режиссера. Они рассказывали о своем новом фильме, на мой взгляд, очень плохом. Действие происходит в новогоднюю ночь, и все персонажи только и делают, что едят, пьют, вспоминают прошлое и плачут, потому что брат главного героя сообщает, что тяжело болен и скоро умрет.

Меня лично такие фильмы утомляют.

Каждый раз мнение публики полностью совпадает с моим вердиктом.

Думаю, так будет всегда.

В перерыве я принимаю поздравления Люсинды. Гримерши слегка подкрашивают меня и поправляют парик.

Мне приносят воду, спрашивают, не нужно ли что-нибудь еще.

Все это время Элизабет стоит у края сцены рядом с камерой. Она издалека спрашивает, все ли в порядке, я в ответ улыбаюсь и киваю головой.

Режиссер объявляет окончание рекламной паузы. Громкоговорители начинают обратный отсчет.

Десять, девять, восемь…

Гримерши и инженеры, как зайцы, улепетывают со сцены.

Семь, шесть, пять…

Люсинда три раза подряд глубоко вдыхает и выдыхает, как спортсмен перед стартом.

Четыре, три, два…

Бобби дает публике знак аплодировать.

Один…

Публика хлопает.

Я сижу в кресле судьи и смотрю прямо в меру.

Ноль.

Я обожаю свою новую жизнь.

Я не особо слушал, когда Элизабет объясняла детали контракта, но, надо сказать, мне повезло: хорошая зарплата, личный водитель, квартира.

Мечта!

Адам поселился вместе со мной в гигантской квартире. Мы купили огромную подушку, чтобы Джек тоже спал на мягком. Первые несколько дней нам было непривычно засыпать в собственной постели. И потом, мы совсем отвыкли от тишины. В результате первую неделю я оставлял окно открытым на ночь, чтобы слышать уличный шум.

Такая вот колыбельная.

Но теперь все хорошо. Мы привыкли.

А еще мы все заметно поправились, потому что почти каждый день едим говяжьи ребра. Мы делим их так: мясо нам, кости Джеку.

Настоящий рай!

У меня полно денег, и я очень доволен. Часть я отдаю Адаму. Он тоже рад, но иногда немного ворчит. Дело в том, что мы общаемся все реже и реже, ведь у «господина судьи» с каждым днем все больше работы.

Я снова сблизился с Люсиндой: мы видимся каждый день, разговариваем, шутим. Иногда я вспоминаю другую Люсинду — ту, что обращалась со мной, как с дерьмом, в своем лимузине. Но потом понимаю, что своей сегодняшней жизнью обязан только ей. Все имеют право получить еще один шанс, я знаю это как никто другой. Поэтому неважно, что было раньше.

Не успел я и глазом моргнуть, как передача «Вы судьи!» стала самой популярной на телевидении. Люди называют это общественным явлением, а Люсинда неустанно повторяет, что все дело в моей феноменальности. Едва увидев меня и заслышав мои слова, люди тотчас кивают головами, полностью соглашаясь с тем, что я говорю.

Мою точку зрения разделяют все. Все и всегда.

Люсинда говорит, что это из-за моей внешности: красивые люди чувствуют, что я им не конкурент, и поэтому любят меня, а остальные видят во мне самих себя, потому что я их квинтэссенция. На всякий случай я проверил в словаре, что значит «квинтэссенция». Кажется, Люсинда сделала мне комплимент.