Момо Капор - Книга жалоб. Часть 1

«НА ОЧЕРЕДИ ФЛЭШ ГОРДОH» — оповестил читателей корреспондент агентства Рейтер.

Би-би-си посвятила мне получасовую передачу.

«Голос Америки» охарактеризовал происшедшее как «внушающее озабоченность охлаждение во взаимоотношениях между двумя странами, продвигавшимися до сих пор в направлении более тесного сотрудничества. Кампанию нападок на старый комикс покойного Алекса Реймонда можно расценить как непродуманный шаг югославского руководства, направленный против американского культурного влияния в данном регионе…»

«КНИЖНАЯ ЛАВКА — ЦЕНТР АНТИСОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ» — под таким заголовком «Литературная газета» опубликовала статью своего белградского корреспондента.

«Зери и популлит» в своей передовице выступила гораздо резче: «Югославские ревизионисты и американские подстрекатели поливают грязью самые светлые странницы марксистско-ленинской культуры!»

В лавке меня поджидала небольшая съёмочная группа Си-би-эс. Не успел я войти, включили мощные юпитеры.

— Не могли бы вы сказать несколько слов? — обратился ко мне корреспондент по-сербски с сильным американским акцентом.

— О чём?

— О том, что с вами произошло.

— Ничего не знаю, — ответил я. — Я несколько дней не читал газет.

— Всё же было бы интересно услышать, что вы обо всём этом думаете?

— Прошу вас считать это небольшой семейной размолвкой, — сказал я.

— Но разве вы не знаете, что вас хотят посадить?

— Неужели? — изумился я. — А за что?

— Станете ли вы искать защиты у организации «Международная амнистия»?

— Нет! — ответил я. — Я буду ждать, когда товарищ Уча или его представители придут за мной. Думаю, они знают, где я работаю.

Я сбежал от них в подсобку и заперся на ключ.

Си-би-эс провела опрос в связи с моим делом.

— Слушай, мы вчера видели тебя по телеку! — донёсся до меня через три дня далёкий голос Джорджа Поповича из Нью-Йорка. — Что у вас там происходит?

— Ничего, — ответил я. — Дурака валяем… А как у вас погода?

— C книжным магазином всё о'кей! — орал он из-за океана. — Выслать тебе билет?

— Дай мне немного времени подумать…

— Forget it! [22] Забудь об этом ( англ .).

— Я позвоню тебе через пару дней!

— О'кей, приятель! — вибрировала трубка. — Приезжай, мы перевернем Нюцу [23] Нюца, Нуйка и др. — жаргонные названия Нью-Йорка, бытующие среди югославских эмигрантов в Америке. вверх тормашками!

В лавку пришло и письмо на моё имя, подписанное мистером Лео М. Клейном, директором Карпентерского центра по изучению искусства комикса в Лос-Анджелесе.

«Уважаемый господин Лукач, наш Центр уже много лет занимается изучением искусства комикса и сбором всевозможных материалов по этому чрезвычайно интересному вопросу. Нам стало известно, что Вы являетесь блестящим знатоком этого жанра и специализируетесь на комиксах о Флэше Гордоне. Не скроем, мы искрение рады тому, что этот комикс покойного Алекса Реймонда и сегодня пользуется популярностью в Вашей стране, в то время как даже в самих Соединенных Штатах, к сожалению, лишь единицам знакомо имя этого непревзойдённого художника. В связи с этим для нашего Центра, бережно хранящего и продолжающего традиции искусства комикса, просим Вас ответить на несколько вопросов:

1) Как и когда произошла ваша первая встреча с Флэшем Гордоном?

2) Какое влияние оказал на Вас этот комикс?

3) Что для Вас символизируют такие герои Реймонда, как Дале Арден, доктор Зарков, Король Минго на планете Монго и другие?

4) Каково Ваше отношение к остальным комиксам Алекса Peймoндa, таким как „Джим из джунглей“ или „Рип Кирби“?

5) Оказал ли Алекс Реймонд влияние на авторов комиксов в Вашей стране?

6) В чём конкретно образ Флэша Гордона противоречит политике правительства Вашей страны?

7) Наказуемо ли в Вашей стране хранение комиксов Алекса Реймoнда и почему?

Надеемся, что Вы не откажете нам в любезности ответить на эти несколько вопросов. Заранее благодарим от имени Центра. Искренне Ваш…»

— А вот и кофе! — кричит с порога На Здоровьичко, торопливо семеня с подносом в руках. — Ну что? Как она, жизнь-то?

— Помаленьку! — отвечаю.

— Ну и на здоровьичко!

Впервые за три года он не хочет брать с меня деньги за кофе. Оглянувшись по сторонам, кладёт мне руку на плечо:

— Живы будем — не помрём! — шепчет, но тут же снова натягивает на лицо прежнюю шутовскую маску и кричит: — На Здоровьичко! На Здоровьичко!

— Поостерегись там! — звонит мне старая тётка с курорта.

— Да что они могут мне сделать? — храбрюсь я, как когда-то в детстве.

Помолчав, она говорит:

— Они могут всё!

Я послал Весну купить пару бутылок вина. Вернулась она в слезах. Какой-то тип ударил её в глаз. Он сзади легонько хлопнул её по плечу, а когда она обернулась спросить, что нужно, его кулак въехал ей в глаз. Это произошло на углу нашей улицы. Я выбежал из лавки, таща за руку плачущую Весну. Видишь его где-нибудь? Не вижу. Раньше ты его когда-нибудь встречала? Нет. Он заходит в наш магазин? Не заходит. Может, он был пьян? Вроде бы нет. Как выглядел? Не знает. Обыкновенно выглядел… Среднего роста. Волосы каштановые. Нет, скорее белокурые. Её больше всего потрясло то, что прохожие всё видели, но никто не пришел ей на помощь.

— Мало ли в городе маньяков… — неуклюже попытался я утешить Весну, но тень невидимой опасности уже нависла над нашей лавкой. Или мы стали всему придавать чрезмерное значение?

— Wеlсоmе to the club! [24] Добро пожаловать в клуб! ( англ .) — известный белградский диссидент, уволенный с работы философ M. Б. махнул мне через застеклённую дверь, чтобы затем продолжить свою философскую прогулку.

— Да хранит тебя Бог! — патетично приветствовал меня Васа Живанчевич, автор книги «Албанская Голгофа».

— Вы мужественный человек! — остановил меня перед лавкой какой-то пожилой господин с галстуком-бабочкой. — Я хочу лишь пожать вашу руку! Моё имя не имеет значения…

(Когда-нибудь нам будет стыдно оттого, как мало было нужно, чтобы считаться героем!)

— Свинья, предатель! — верещал из телефонной трубки истеричный женский голос. — Всех вас надо перестрелять!

— С вами говорят из патриархии, — представился глубоким загробный баритон. — Мы молимся за вас…

— Очень мило с вашей стороны!

— Мы, священники, и вы, интеллигенция, — продолжала трубка, — должны до конца нести свой крест, как нёс его наш Господь. Крепитесь и не падайте духом!

Признаться, у меня в тот момент как-то не было настроения нести крест, к тому же меня страшно раздражала вся эта патетика.

— Его Святейшество патриарх приглашает вас погостить в одном из наших монастырей, пока всё не уляжется…